Путь тьмы 2 (СИ) - "Sleepy Xoma". Страница 68
Но, все-таки, он был опытным воином, а потому принял удар своего оппонента на щит, скривившись от резкой боли, стрельнувшей в плечо, и, сократив дистанцию, рубанул противника сверху вниз топором.
Тот с легкостью остановил эту атаку своим щитом, после чего отпустил копье и выхватил длинный прямой меч, который безо всяких колебаний обрушил на юношу.
Лиоссец вновь остановил атаку и нанес свой удар, затем еще и еще. Он пытался отыскать слабую точку в защите проклятого немертвого отродья, но у него не получалось!
Спустя несколько минут ожесточенной рубки Амбраашш с ужасом понял, что начинает уставать, а проклятая тварь и не думала сбавлять обороты.
А еще эти ее удары!
«Каждый раз — точно молотом по руке лупит»!
Сглотнув, Амбраашш решился на обман: ложным замахом он заставил противника поднять щит, а сам обрушил топор на башку зомби-лошади.
Могучий удар перерубил позвонки твари и та, не издав ни единого звука, рухнула. Просто взяла — и сложила копыта.
Но рыцарь смерти оказался не лыком шит — он выпрыгнул из стремян, в полете рубанув мечом по коню Амбраашша. Животное заржало, взвилось на дыбы, и сын Бича Пустыни с ужасом понял, что не сможет удержаться!
Он полетел вниз, в песок, и со всего размаху впечатался в него, тотчас же откатился, уклоняясь от копыт своего же коня, попытался подняться…
И в этот самый миг на затылок обрушился чудовищной силы удар.
Перед глазами все поплыло, и гордый сын пустыни потерял сознание.
Гайшшар с болью во взгляде наблюдал за тем, как левый фланг рассыпался.
Столь блестяще начавшаяся атака сына захлебнулась, попав под удар рыцарей смерти.
«Глупец, почему ты не отступил»? — думал Бич Пустыни, наблюдая за тем, как две бронированных орды сошлись, рубя и кромсая одна другую. — «У живых нет шансов в ближнем бою против мертвых»!
Но увы, Амбраашш то ли не заметил, то ли не пожелал замечать вражескую конницу, и результат не заставил себя ждать.
— Две тысячи лучников на левый фланг. Пусть поддержат Непобедимого и погоняют вражеских всадников, — распорядился он, прекрасно понимая, насколько это бесполезно.
Мертвого коня не ранить, он не устанет, да и его седоку нет никакого дела до вражеских стрел. Самое логичное, что можно было сделать, не имея под рукой человеческих магов огня и света, так это заманить трупы в ловушку и спалить, ну, либо насадить на длинные копья, а затем — облепить со всех сторон и изрубить на куски.
Для первого требовались подготовленные заранее позиции, для второго — пехота.
Да вот только возводить подобные позиции не было особого смысла — вездесущие вражеские птицы уже несколько дней проверяли ситуацию возле Айшшира, а пехота все никак не могла покинуть проклятый город!
Впрочем, одно средство у Гайшшара все-таки имелось, и именно его он приберегал до самого последнего момента. И теперь, глядя на картину медленного, но верного проигрыша, Бич Пустыни понял — этот самый момент настал, потому как пройдет еще какой-то час, и его армия рассыплется. Побежит легкая кавалерия, за ней — немногочисленная тяжелая. Ну а пехота, не сумевшая ни захватить дворец, ни покинуть город, останется на растерзание победителям.
А потому он распорядился:
— Готовьте метательные машины.
Китарион почти вздохнул от облегчения, когда маг сообщил:
— Враги привели в движение метатели.
Генерал совершенно точно знал, что лиоссцы обязательно попытаются закидать позиции его баталий змеиным огнем. Они были бы полными идиотами, если бы не оставили этот вариант на крайний случай. И, как ни грустно было это признавать, у них имелись все шансы на успех — сделать что-либо с громадными машинами, возвышавшимся за боевыми порядками лиоссцев он попросту не мог, а все маги продолжали борьбу с чароплетами Бича Пустыни.
«А значит, сейчас мы уплатим цену союзнических обетов, и она будет высока»! — подумал кольценосец, наблюдая за тем, как требушеты начинают метать свои снаряды прямо в центр войска.
Три горшка разбились, не долетев ни до одной из баталий. Еще один — лишь чуть-чуть лизнул край одного из отрядов — десяток зомби, охваченные пламенем, дисциплинировано вышли из строя, а сам отряд сманеврировал на полсотни шагов правее. А вот пятый… да, пятый попал в цель: разбился в центре баталии, взорвавшись и забрызгав огненными каплями десятки и десятки бойцов. Преимущественно — живых.
Вопль дюжин сгорающих заживо людей был кошмарен, и, самое паршивое, это лишь начало: враги лишь пристреливались.
А значит…
— Всему центру — в атаку! — рявкнул Китарион. — Уничтожить вражеские метатели. Тысяча рыцарей смерти, по сотням — начать преследование вражеских стрелков в центре боевого построения. Маги, да сделайте, наконец, что-нибудь с этими проклятыми певцами песка!
Последние слова, пожалуй, были лишними. Как круг Кштиритиона, так и Инуче изо всех сил пытались сотворить что-нибудь противоестественное с невидимыми магами Бича Пустыни. Жаль, получалось у них неважно. Ну хоть защитили армию, как и обещали.
Впрочем, это уже не имело особого значения. Китарион практически исчерпал резервы, с ним осталась только личная сотня рыцарей, да последняя тысяча рыцарей смерти — резерв, приберегавшийся на самый крайний случай.
«Верю в вашу силу», — подумал генерал, наблюдая за тем, как баталии вновь перешли на мерный шаг, направляясь прямиком к метателям, и как к просветам меж ними устремились конные сотни верхом на мертвых скакунах.
То, что произошло потом, больше походило на ночной кошмар, нежели на реальность.
Сперва все шло неплохо: метатели сделали залп, затем — еще один. Потом — третий. Одну баталию удалось накрыть сразу четырьмя горшками, которые разорвали боевой строй, обратив в огненные факелы, наверное, сотен восемь вражеских солдат, как живых, так и мертвых. Как только строй распался, что зомби, что арбалетчики стали легкой добычей для его конных лучников, которые не только умели пускать стрелы, но и неплохо пользовались арканами. Они, не боясь теперь леса пик и арбалетных залпов, подскакивали почти вплотную, арканами выхватывали жертву из строя и утаскивали ее к своим, туда, где противника рубили на куски.
От огня досталось еще нескольким баталиям, но…
Но пехота, неожиданно, двинулась вперед и, все набирая и набирая шаг, устремилась к позициям метателей, защищенным лишь жиденькой цепью пехотинцев, которым удалось наконец-то покинуть город.
И, будто этого было мало, многочисленные конные сотни, обтекая неповоротливые пехотные квадраты, устремились в атаку на легкую конницу Лайшшата, и там, где лиоссцы оказались недостаточно расторопны, в мгновение ока устроили настоящую бойню.
Еще хуже дела обстояли на флангах, где все те же вездесущие рыцари смерти умудрялись дожевывать противостоящие им отряды.
«Еще немного, и я лишусь пехоты с метательными машинами, после чего придется отступать», — со всей отчетливостью понял Гайшшар. — «Ну что ж, значит, остается только одно».
Он вытянул руку, требуя копье.
— Сыны пустыни, — взревел претендент на трон халифа, — за мной, в атаку!
«Ну наконец-то»! — подумал Китарион, наблюдая за тем, как вражеский генерал сделал свой последний ход».
— Все за мной! — распорядился он, бросая вперед свой последний резерв.
Пришпорив коня, Китарион рассмеялся, чувствуя бьющий в лицо ветер. Сражение подходило к кульминации. Генерал уже не мог ни на что повлиять и не управлял ровным счетом ничем. А сидеть на ровном месте и наблюдать, как бьются другие, не позволяла его деятельная натура.