Путь тьмы 2 (СИ) - "Sleepy Xoma". Страница 71

Эти покушения, заговоры, восстания, и — самое главное — не прекращающаяся ни на минуту головная боль, которую уже не глушили даже самые сильные лекарства, за несколько последних дней изрядно подкосили императора.

После того, как убийцы отправили его в кому, Тартионна едва не начала массовые казни, а теперь уже госпожа останавливала своего владыку от поспешных действий, и, тем не менее, собрав в очередной раз Малый Совет практически в полном составе — Тартионна занималась какими-то важными делами и сказала, что будет позже, а Китарион так и не вернулся из похода — он высказал им все, что думает о сложившейся ситуации.

Причем в процессе высказывания использовались такие фразы, что, наверное, покраснели бы даже самые портовые грузчики.

Каждый, на кого устремлялся горящий яростью взор императора, отводил глаза, каждый, бледнел от страха, каждый — был в чем-то виновен!

Где-то на заднем фоне довольно хихикала Тень, но Шахриону сейчас было плевать на верную спутницу своего безумия. Он рвал и метал, едва-едва удерживался от применения магии, и никак не мог остановиться.

— Вы что думаете, — продолжал он, — лиоссцы сами решились на такое? Нет, их кто-то нанял! Нанял, понимаете?

Его обострившийся до предела слух уловил брошенное Паркантисом слово: «Братья Ночи». Император подскочил к темному дварфу и, склонившись над ним, расхохотался, точно безумец.

— Какие еще Братья ночи? Не было никаких Братьев Ночи, я придумал их, я! Понятно?! На нас напали жалкие лиосские наемники, подкрепленные бешеным высоким сыном, а вы — вы все! — проворонили их!!!

Его бешенный взгляд столкнулся с суровым взором некроманта, чьи глазницы все так же пылали алым.

— Хочешь что-нибудь сказать, верховный?!

— Что тебе стоит прекратить истерику и начать вести себя, как полагается Черному Властелину! — прогрохотал в его мозгу голос умертвия. — Посмотри на себя! Величайший император за добрых пять сотен лет, а ведешь себя, точно прыщавый сопляк, которому не дала подружка!

— Моего сына и мою жену едва не убили!!! — взревел Шахрион, бросаясь к личу.

— Но не убили. Также, как и тебя. Мать оберегает верных! А потому, прекрати истерику, успокойся, и займись делом, как ты всегда поступал!

Наверное, эта отповедь успокоила бы его. Раньше. Где-то полгода назад. Сейчас же она подействовала подобно фляге крепкого вина, брошенного в костер.

Черная пелена ярости начала покрывать императора целиком, топя последние искорки рассудка и самоконтроля, грозя очередной бойней. И в этот самый момент двери распахнулись и внутрь вбежала Ледяная Ведьма.

Была она растрепана — волосы цвета соломы напоминали стог сена, бледна, с кругами под глазами, но эти самые глаза сияли.

— Победа! — провозгласила она. — Победа!

Ярость Шахриона резко, будто по команде, пошла на убыль, он точно сдулся, стал меньше и старше, и плюхнулся в ближайшее свободное кресло, вопросительно глядя на жену.

— Только что пришло сообщение от наместника Зантриана. Тот получил весть о победе и тотчас же связался с Черной Цитаделью. Армия Бича Пустыни разгромлена, а сам он вместе со старшим сыном взят в плен. Китарион с армией движется в пределы Империи!

Напряжение, повисшее в зале, неожиданно разорвалось криками ликования и радости. Кажется, что даже лич, и тот, буркнул что-то одобрительное, при этом от Шахриона не укрылся цепкий и холодный взгляд, который верховный чародей бросил на него и император с ужасом осознал, что только что едва не набросился на одного из самых верных и ценных своих слуг.

Головная боль стала нестерпимой и он, поднявшись, и обняв жену, проговорил:

— Прошу простить мой гнев. Проклятая голова не дает покоя вот уже несколько дней. На этом мы закончим совещание и продолжим его уже завтра, все свободны.

Он подхватил Тартионну под локоть и, когда они вышли из зала Малого Совета, спросил:

— Как там Паштион?

— Спит. Натерпелся страха, но, думаю, справится. Он сильный мальчик.

— Знаю, — чуть заметно улыбнулся император. — Есть ли какие-нибудь новости о нападавших?

— Учитывая, чем именно ты их атаковал? Нет.

Шахрион вздохнул. Ему очень не хотелось говорить с супругой на эту тему, но с каждым разом обходить опасные моменты становилось все сложнее.

— Еще год назад ты не был столь могуч. Подумать только, использовать легендарное Сжигание Души, в одиночку, без подготовки, ритуалов, жертв и круга поддержки. И ради чего? Для убийства пары жалких лиоссцев и одного мага света.

— Жалких? Кажется, они зажали тебя в угол.

— Точно также, как три первых убийцы почти загнали в угол тебя. Отличная подготовка, хорошее снаряжение, защита артефактами и, конечно же, внезапность. Когда они атаковали, я стояла спиной к двери.

— Знаю, — кивнул Шахрион, еще пару дней, назад получивший полный отчет о случившемся. — И опять все, как в прошлый раз, — пробормотал он, старательно гася поднимающиеся язычки ярости, — мне нравится это все меньше и меньше. От обоих покушений буквально за милю смердит эльфийской магией. Лишь эти гадюки умеют так незаметно пробираться куда угодно.

Сказав это, он вспомнил Ратриолу, без каких бы то ни было проблем вошедшего в шатер Черного Властелина, находящийся посреди многотысячной армии, защищаемой кучей магов.

«Проклятые остроухие»! — подумал он. — «Никак не успокоятся, даже оказавшись на грани Вечности».

— Сразу два покушения, одно за другим, с разными исполнителями, а до этого — атака на тебя как будто бы подстроенная недовольными дворянами Саргилии — в голосе Тартионны слышалось серьезное сомнение. — Не думаю, что за ними стоит одна и та же сила. Скорее, враги одновременно задумались над вопросом о том, каким бы способом остановить империю.

— Как-то слишком уж дружно это вышло, не находишь? — пробормотал Шахрион, ни капали не убежденный.

— И кстати, сколько еще ты будешь менять тему разговора?

Жена резко остановилась и вырвала руку. Теперь она глядела на него, подперев бока, и выглядя крайне недовольной. И ее было сложно в этом винить. Все-таки, Шахрион действительно пытался заболтать свою Госпожу.

Он бросил короткий взгляд по сторонам. Длинный коридор без окон и дверей, лишь развешанные по стенам светильники, да многочисленные полуистлевшие гобелены говорили о том, что они оказались в одной из древних частей дворца, которыми тот так изобиловал.

«Проклятье, я вообще не обращал внимание на то, куда мы идем», — с ужасом осознал он, тотчас же услышав за ухом глумливый смешок тени.

Маленький глупенький император возомнил себя властителем мира, но даже своей жене он не хозяин. Да, как прискорбно. Нет желания придушить эту наглую суку, а?

Старательно игнорируя тварь, лишенную лица, души и сердца, Черный Властелин внимательно посмотрел на супругу.

— Прости.

Он умолк, ожидая реакцию Госпожи, и та не замедлила себя ждать.

— Что, и все? Только «прости»? Ни объяснений, ни даже плохонькой лжи, чтобы утешить и успокоить? Ничего этого я недостойна?

— Прости, — вновь прошептал он, не находя себе места.

Что можно было еще сказать? И что бы слова могли изменить?

«Ничего», — Шахрион с мольбой заглянул в глаза жены. — «Они ничего не изменят».

В этот момент он, как никогда, мечтал поскорее оказаться внутри очередного видения. Император чувствовал, что замер в шаге от пропости, а потому надеялся оказаться полностью готовым, когда придет время прыгать.

Он еще раз прошептал:

— Прости.

Затем коротко развернулся на каблуках и быстро, насколько позволяла гордость, покинул супругу.

Какой верный, какой замечательный муж», — веселилась Тень, кружась возле своей жертвы. — Какой правильный и достойный поступок. Как ты умен и умел, о великий Черный Властелин.

— Закрой рот, тварь, — процедил он, с грохотом закрывая за собой дверь. — Меньше чем через месяц я отправлю тебя туда, где подобным порождениям самое место — в Вечность.