Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь (СИ) - Тоцка Тала. Страница 25

Потом тянут в операционную, где она блестяще удаляет аппендикс под прицельными взорами светил. Те переглядываются, восторженно цокают языками, самый главный достает из кармана свернутое в трубочку разрешение на работу. А на развороте ее диплома ставит штамп «Годен».

Гениальный сыщик и папа Шамиль, — тьху ты, король! — обнимаются и плачут от счастья. Занавес.

Сползла на пол, держась за табуретку, и смеялась как ненормальная, даже слезы потекли. Еле успокоилась, но кофе сбежал, пришлось мыть плиту и ставить на огонь новую порцию.

Антон прав, менталитет дело серьезное. И от привычки все решать за женщину наверняка непросто избавиться. Что касается конкретно предложения о стажировке в Германии, чем больше Оля думала, тем больше хотелось согласиться.

Она приняла решение все поменять, выбросить из головы — а по возможности, и из сердца — Аверина. Первый шаг сделала — связалась с инструктором по вождению и записалась на первое занятие.

Оставалось что-то сотворить со своей жизнью. И звонок Давида был той самой лодкой, которая посылается утопающему, укрывшемуся от наводнения на крыше собственного дома.

Если она сейчас упустит свой шанс, сто раз пожалеет.

Когда на экране обозначился незнакомый номер, она даже не сомневалась, кто это. Просто приняла вызов.

— Доброе утро, Давид. Я ждала, что вы позвоните.

И похвалила себя за догадливость, услышав низкий голос со знакомым гортанным тембром.

— Здравствуйте, прекрасная Ольгерта. Я безумно рад вас слышать.

Ольга не успела ничего ответить, как тот ее опередил.

— С моей стороны будет слишком невежливо, если я попрошу вас включить камеру? — и поспешил добавил: — Я буду очень рад вас еще и увидеть, Оля.

Она бросила быстрый взгляд в зеркало. Или это ожидание звонка сыграло свою роль, или готовность к новой жизни, но отражение в зеркале Ольге нравилось.

Лицо свежее, выспавшееся. Глаза сияют. И пускай это благодаря тому, что слезовыводящие протоки оказались достаточно промыты. Неважно. Сияют же!

Взлохматила на макушке волосы, придав прическе слегка небрежный вид. Может, накрасить губы? Вовремя сообразила, что не стоит давать Давиду повод думать, будто она потеряла голову. Тем более, что она ее вот только-только нашла, подобрала и воткнула на законное место.

Покусала губы, чтобы порозовели, и нажала значок камеры.

Давид выглядел так, словно только что от него ушел стилист. А ведь десять утра! Увидев Ольгу, он расширил глаза, и в них зажегся тот самый огонек, который безошибочно сигнализирует о повышенном мужском интересе.

— Вы прекрасно выглядите, Оленька. Признаться, я боялся вас смутить.

— А может, наоборот, вы этого и добивались? — засмеялась Ольга. — Вдруг я с утра хожу по дому в бигуди и в маске из зеленой глины?

Теперь настала очередь Давида рассмеяться, и Оля с удовольствием подумала, как нравится ей его смех. Искренний и заразительный.

— Уверен, вы и в зеленой маске сногсшибательны!

— Давид, — она вдохнула побольше воздуха. Нужно это сказать, Данилевский заслуживает как минимум уважительного отношения. — Что касается визита в ваш замок, то я хотела бы попросить прощение и за себя…

«И за «одноклассников», — хотела добавить, но Данилевский ее перебил.

— Все в порядке, Оленька, — поднял он руку в предупредительном жесте, — мы все обсудили с вашими спутниками и пришли к полному взаимопониманию. Ваша роль была самой незаинтересованной, так что я даже рад, что вы согласились принять участие в том… мероприятии.

«Хотел сказать, балагане?»

Судя по заметной паузе, выдержанной Данилевским, он именно это и хотел сказать. Но врожденный такт и воспитание не позволили озвучить свою мысль в более подходящих выражениях.

У нее все-таки порозовели щеки, она увидела это в прямоугольнике внизу экрана.

«Спасибо, дорогие «одноклассники»…

Впрочем, Давиду ее смущение, похоже, понравилось.

— Антон уже сообщил вам о моем предложении?

— Только в общих чертах.

— Я в ближайшее время вылетаю в Германию в клинику для прохождения очередного курса лечения. И хочу пригласить вас составить мне компанию. А чтобы вы не расценили время, проведенное со мной как праздное, предлагаю вам с Антоном обменяться опытом с немецкими коллегами. Это отличная практика, а также возможность подтвердить свой диплом на международном уровне.

— Обменяться опытом? — не поняла Ольга. — А они захотят?

— Кто они?

— Немецкие коллеги.

— Ах, они… Поверьте, если это будет достойно оплачено, они поедут и в тундру.

— Погодите, Давид, — до нее только стало доходить, — обмен опытом — это буквально? Мы с Антоном едем в Германию, а немецкие хирурги приедут в нашу больницу?

— Да, Оля, разве иначе вы сможете взять отпуск на несколько месяцев? А я надеюсь задержать вас до февраля и пригласить на Венский бал.

— Бал? — потрясенно переспросила Оля. — Какой еще бал, Давид?

— Венский, Оленька, разве вы не слышали о венском бальном сезоне? Он уже начался, к открытию мы не успели, но на Императорский бал в Хофбурге, надеюсь, попадем.

У нее даже голова закружилась.

— Но… — растерянно пролепетала, поправляя прическу, как будто уже объявили ее выход, — я не умею танцевать вальс, Давид.

Он расхохотался так открыто и необидно, что Ольга тоже несмело улыбнулась.

— С меня вообще еще тот танцор, Оленька. Хотя кто знает, а вдруг ваше присутствие меня вдохновит? Но пока предполагается наше с вами участие исключительно в качестве зрителей, — добавил он, отсмеявшись.

— А вы точно уверены, что хирурги из Германии согласятся приехать? — еще раз спросила Оля.

— Абсолютно.

— Откуда? Вы интересовались?

— Это моя клиника, Оленька, — сдался Данилевский, — точнее, я один из учредителей. Поэтому я не просто интересовался, у меня уже есть готовые кандидатуры.

— Но наш главврач может не захотеть. И заведующий отделения, — вздохнула она, представив перекошенную физиономию Славского.

— На этот счет можете не волноваться, я уже обо всем договорился, — заверил Давид, и если бы Ольга не сидела, то точно бы свалилась с ног как подкошенная.

«Ох уж этот восточный мужской менталитет!»

Но… кто сказал, что ей такое не нравится?

— Ну раз наше руководство в курсе, и, если мне не придется увольняться, то согласна, — кивнула Оля и на миг оказалась ослеплена вспышкой, которой полыхнули глаза мужчины по ту сторону экрана.

Ольга шла по проспекту, и сама себе улыбалась. Прохожие одни не обращали внимания, другие подозрительно косились, а ей было все равно. Ей хотелось улыбаться, сегодня она вполне сносно проехала по обозначенному на автодроме маршруту и не сбила ни одного разметочного конуса.

Пускай она ехала всего-то по прямой сначала вперед, а потом назад, но ведь не сбила же! Инструктор ее похвалил — впрочем, он ее все время хвалит и при этом так смотрит загадочно, что не будь у него кольца, Ольга решила бы, будто он ее клеит.

И все равно было приятно, очень! Особенно, когда позвонил Давид. Он теперь часто звонит, причем всегда вовремя, подстраиваясь под ее график дежурств. С обязательным перерывом, достаточным, чтобы выспаться.

Впрочем, откуда ноги растут, догадаться было нетрудно, они с Голубых снова были в одной смене. Подготовка к обмену со скрипом, но продвигалась, Славский бросал на Ольгу с Антоном недовольные, если не сказать, яростные взгляды. Но лишнее болтать остерегался.

Оля начальство прекрасно понимала. Жили себе не тужили, и тут — немцы. Если своим с потолка на голову штукатурка сыплется, свои стерпят. А перед немцами неудобно. Поэтому везде, где можно было, мыли, штукатурили и красили.

— Антох, а немцы к гинекологам тоже пойдут опытом обмениваться? — спрашивал Виталя, развалившись на диване.

— Понятия не имею, — скупо отвечал Антон. — А что?

— Так там тоже дым коромыслом, марафет наводят. Вот мне и интересно.