Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь (СИ) - Тоцка Тала. Страница 55

— Стать донором биоматериала. Это же… Это ж… Да я… Я же озолочусь, Оля! Я же их поштучно… Да ко мне очереди, толпы повалят! — Анфиса перешла на трагичный шепот. — Ипотеку закрою, Ольчик, детям на образование отложу, поживу хоть как человек… На острова отдыхать поеду. Ты только представь! Лежу я такая на пляже под зонтом. В одной руке коктейль из манго, в другой из этой, как ее? Маракуйи! А они стоят вокруг…

— Кто они? — тоже шепотом переспросила Ольга.

— Мужики. Все смуглые такие, накачанные и машут… этими… ну ты поняла.

— Опахалами? — подсказала Оля. Анфиса взглянула на нее и согласно махнула рукой.

— Пускай хоть опахалами. Уговори, а?

— Ничего не выйдет, Анфис, — вздохнула Оля, — Костя ни за что не согласится. Он патологически ответственен в отношении детей. И очень ревностно относится к сохранности своего генетического материала.

— Да как же можно! — Анфиска в возмущении даже стукнула ладонью по столу. — Откуда такой эгоизм? А генофонд нации? Надо и о будущих поколениях думать. Да здесь же непаханное поле, здесь же литрами можно… в смысле, ради человечества можно и наступить на горло собственным принципам!

— У него пятеро сыновей, — заступилась за Аверина Оля, — он и так выполнил свой долг перед человечеством. Сполна!

— Эх, Ольчик, — укоризненно покачала головой Траханкова, — разве это много для такого экземпляра? Знаешь, сколько биоматериала среднестатистический мужчина бесцельно израсходует за всю жизнь? И это среднестатистический! А тут… Как подумаю, плакать хочется.

Плакать Анфиска, конечно же, не стала, наоборот, проделала необходимые манипуляции быстро и слаженно. Позвали Аверина, и она не смогла удержаться от удрученного вздоха с нотками безмерной печали.

— А когда на УЗИ? — спросила Оля.

— Как раз через четыре недели у нас первый скрининг, вот тогда и сделаем. А сейчас смысл? ХГЧ беременность подтвердит, а пол все равно еще не видно.

— Я и так знаю пол, — сказал Аверин, — это мальчик.

— Откуда? — удивилась Анфиса.

— Просто знаю и все.

Оля тоже знала, но не позволяла себе даже в мыслях расстраиваться. Это ребенок, ее ребенок, любимый и желанный. И кто он — мальчик или девочка — ей абсолютно все равно.

К концу приема Анфиса окончательно смирилась с потерей Аверина в качестве спасителя мирового генофонда. Она выдала Оле брошюру с основными советами для беременных в первом триместре, выписала витамины и дала ряд рекомендаций.

Аверин слушал очень внимательно, иногда переспрашивал, и на его лице читался неподдельный интерес. Когда засобирались уходить, Анфиска их остановила.

— Поделитесь секретом, — обратилась к ним обоим, — с твоим диагнозом и теми исходниками, Ольчик, честно, шансы стремились к нулю. Как вы все-таки умудрились забеременеть?

— Не поверите, — с улыбкой ответил Аверин, и глаза Траханковой подозрительно затуманились, — я загадал.

— Загадал? — хором переспросили Оля с Траханковой.

— Да, загадал. Желание на Новый год. В этот раз мне попался очень сговорчивый и покладистый Дед Мороз. Решил выполнить все мои желания оптом и практически сразу.

Анфиса мечтательно прикрыла глаза и проговорила с мурлыкающими интонациями в голосе:

— Константин, если все же надумаете обследоваться по мужской части, милости просим. Обслужим по высшему разряду. У нас лучшее оборудование в городе!

Аверин несколько нервно поблагодарил и первым выскочил из кабинета. Оля сочувственно развела руками и последовала за ним.

По дороге Костя завез ее в ресторан, и они заказали целую гору еды.

— Сегодня будем только есть и высыпаться, — сказал Аверин, пока готовили заказ, — и я хотел досмотреть сериал.

— А ты правда смотрел сериал? — прищурилась Ольга. — Не порнушку?

Аверин смерил ее снисходительным взглядом.

— Порнушку по подъездам я не смотрю, Оленька, для этого есть места поудобнее.

— А что тогда? — разочарованно переспросила она.

— «Ликвидацию» с Машковым. Смотрела?

— Давно. Уже и забыла о чем.

— Можем тогда заново вместе начать смотреть, — оживился Костя, — я могу его пересматривать подряд несколько раз. Бесподобные диалоги!

— Ваш заказ, — поставил официант на стол пакеты с упакованными блюдами.

Костя рассчитался, взял пакеты и подставил локоть. Оля с удовольствием уцепилась за него обеими руками, и они вышли из ресторана.

— Чем ты питаешься, Оля? — Аверин повертел в руках гладкий огурец темно-зеленого цвета.

— Это огурец, Костя, — фыркнула она, — не узнал?

— Узнал. Я о том, как его можно есть. Чтобы я больше не видел в холодильнике эту пластмассу. Тебе такое нельзя ни под каким видом, — Аверин снова занырнул в холодильник. — А это что?

— Паштетик, мой любимый, — облизнулась она и попыталась отобрать у него баночку. — Отдай!

— Забудь, — Аверин положил баночку с огурцом на стол, удерживая Олю, — теперь ты будешь есть только натуральные продукты органического происхождения. Слышала, что сказала доктор Траханкова?

Фамилию Анфисы Костя проговорил с придыханием, на миг прижавшись к Оле своим «шлюзовым отсеком», как он теперь его называл.

На вопрос, почему, ответил:

— Оттуда космонавты выходят в открытый космос, и там же хранятся скафандры. Я погуглил.

Оля каждый раз начинала смеяться, как только вспоминала. И сейчас засмеялась.

Аверин заставил ее позавтракать овсянкой, а сам слопал здоровенный бутерброд с паштетом и нарезанными сверху кружочками огурца. Оля его чуть не убила, когда увидела.

— Я тоже хочу такой бутерброд, — попыталась она отобрать любимое блюдо у Аверина, но силы были неравны.

— Мне можно, — Костя откусил сразу треть и продолжил с набитым ртом, — а тебе нельзя. Беременным надо питаться правильно и по режиму.

— Анфиска про режим ничего не говорила, — подозрительно взглянула Оля на Аверина. — Ты где такого набрался?

— Оленька, я же готовился, — Костя с сожалением посмотрел на остатки бутерброда в руке. — Всегда предпочитаю предварительно изучить матчасть. В тюрьме было много свободного времени, я полагал, что мы ответственно подойдем к планированию нашей беременности. И перелопатил горы литературы. Примерно набросал твой режим дня, но теперь он, конечно, не годится. Кто знал, что мы уже… — он философски вздохнул, доел бутерброд, запил кофе и вытер руки салфеткой. — Но не волнуйся, милая, я составлю новый, для беременных. Хотя придется снова поднять первоисточники.

— Какой же ты нудный, Аверин! — проворчала Оля, и тут сообразила. — Постой, у тебя пятеро детей, какие первоисточники? А как же твой опыт?

Костя поднялся, подошел к ней и притянул за талию. Взял в руки лицо, заглянул в глаза, и ей сразу перехотелось дуться.

— У меня его нет, Оля, — серьезно сказал он. — Это звучит некрасиво и, наверное, цинично, но меня тогда интересовали только дети. И совершенно не беспокоило состояние их матерей. Мне было достаточно отчетов из клиник, в которых они наблюдались.

— А сейчас… — она облизнула сухие губы.

— Сейчас… — Костя не сводил с нее черных, кружащих голову омутов. — Сейчас я чувствую себя как слон в посудной лавке. Боюсь сделать что-то не так. Боюсь тебе навредить.

Он гладил ее щеки большими пальцами, а Оля ошарашенно смотрела на него и в порыве чувств даже готова была простить паштет. В глубине его глаз смешались тревога, напряженность и что-то еще. Палящее, незнакомое, скрытое. Которое Костя старательно прятал от нее, а может даже и от себя.

Провела рукой по густым волосам и прижалась лбом к его подбородку. Тут же ощутила легкий поцелуй и накрыла его руки своими.

— Выходит, у тебя все тоже в первый раз, как и у меня? — спросила шепотом.

— В первый, — он еще раз прикоснулся губами к ее лбу, потом к вискам, потом накрыл губы, — и я до сих пор не могу в это поверить, Оленька…

Костя все-таки уговорил ее переехать к нему. Но на работу Оля вернулась, несмотря на все его возражения и ультиматумы.