Крестовый поход (СИ) - Куницына Лариса. Страница 117

Комендант крепости стоял возле экрана в своем кабинете и, скрестив руки на груди, задумчиво смотрел на волнующуюся под ветром степь. Эта знакомая картина, так напоминающая родные ковыли, на сей раз, не успокаивала, а нагоняла тоску.

Какая разница, откуда он узнал? Узнал и напомнил, глядя в глаза, без упрёка, но и не оставляя возможности оправдаться, потому что оправдываться пришлось бы перед собой. Этому демону всё было ясно. Зачем он это сказал? Чтоб царапнуть когтем по старой ране? Причинить боль, смутить, испугать?

Карнач покачал головой. Скоро на степь упадёт тьма, и в ней закружатся в жутком тоскливом танце неприкаянные души. Такие же неприкаянные, как он, как его ребята. И, как нет покоя этим несчастным, так нет покоя и тем, кто укрылся от них за каменными стенами. Ночь и без демонов выворачивает душу наизнанку, пробуждает тайные страхи, раздувает огонь сожаления и отчаяния, обостряет давнюю боль. И без демона всё так плохо, а теперь…

Он заметил, как стремительно начал темнеть экран и поспешно выключил его. Спать не хотелось. Засыпать было страшно. Он присел за свой стол и задумался о том, что сказал ему демон. Вопросы, которые он хотел задать ему, всплывали в голове и улетучивались по причине своей абсолютной никчёмности. Всё это было неважно. Важным было что-то другое, что тревожило и терзало его, что он никак не мог сформулировать.

Ночь наступила. Это он почувствовал, когда появилось ощущение слабого удушья и необъяснимой тревоги. Он впервые позавидовал Бризару, который, не жалея своего здоровья, каждую ночь на планете впадал в летаргию наркотической одури чичанского мха. То, что недавно казалось трусостью, вдруг показалось вполне разумной альтернативой этой изматывающей борьбе со своими призраками.

Внезапно он почувствовал чей-то взгляд, упёршийся ему в затылок. Резко обернувшись, он убедился, что там никого нет, но перед мысленным взором тут же с поразительной ясностью блеснул тот пронзительный взгляд, который на прощание бросил на него демон. Этот пристальный, внимательный взгляд что-то значил, словно демон хотел что-то сказать, что-то очень важное и очень страшное. Может быть именно то, что он хотел знать. Может, это и был ответ на тот единственный вопрос, который он хотел, но не смог задать. Или это был вопрос, на который он сам должен ответить…

— Зачем ты здесь? — услышал он собственный голос, явственно прозвучавший в тишине. — Зачем ты на этой планете?

Он поднялся, прислушиваясь, но снова было тихо. И это был тот самый вопрос, который он должен был и боялся задать себе.

— Зачем ты здесь? — тихо прошептал вкрадчивый голос на ухо.

Он уже не стал оборачиваться и снова сел.

— Зачем ты здесь? — допытывался голос. — Зачем ты на этой планете?

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Голос, раз за разом шептавший эти слова, мучил и терзал, а он не решался дать ответ на вопрос. Взгляд зелёных глаз, давно отделившийся от образа и лица демона, заполнил всё вокруг. Он вопрошал спокойно, настойчиво, может, чуть сочувственно, но заранее отвергая ложь и компромиссы.

Карнач мучительно переживал эту пытку, ничего не в силах поделать с собой, не позволяя себе уклониться от неё, не зная, как прекратить. Глаза давно горели от слёз, к горлу подкатил комок, заныло сердце. Но всё это продолжалось, и он знал, что это не демон, это он сам выдавливает из себя ответ на этот вопрос, ответ, который слишком хорошо ясен и потому внушает ужас своей неотвратимостью. Потому что, если набраться смелости, если ответить, то придётся признать, что всё было зря, все эти годы были потрачены впустую, и сам он никому не нужен, и впереди — мрак.

Он невольно вздрогнул, услышав шаги за дверью. Резко выпрямившись, он быстро вытер глаза. Дверь распахнулась, и на пороге появился Адамович. Его эта ночь, похоже, не тревожила. Он был всё так же свеж и хорош, как днём. Даже нежный румянец светился на покрытом лёгким загаром гладком лице. Только глаза тревожные. И тоже зелёные, как у этого проклятого демона. Может, они заодно?

Карнач тут же признал, что это безумная мысль, и выжидающе взглянул на гостя. Тот поднёс палец к уху.

— Говори, — кивнул комендант.

— Алекс, мне нужно отправить этого землянина обратно на баркентину. Чем скорее, тем лучше, — проговорил Адамович, подойдя к столу.

— Отправляй, — пожал плечами Карнач. — Я тут при чём?

— Ты ж понимаешь, что мне без тебя это не сделать?

— Анджей, я ж тебе популярно объяснил, что б ты не впутывал меня в дела, которые могут стоить жизни мне или кому-нибудь из моих парней.

— Послушай, — в голосе Адамовича послышалась мольба. — Это очень важно, от этого зависят тысячи жизней. Та биологическая граната в зале, помнишь? Это магистр передал её Клыку, чтоб тот взорвал её в миссии госпитальеров.

— Я догадался, — пожал плечами Карнач. — Эту гранату взяли из моего арсенала несколько дней назад. Что дальше?

— Теперь, когда план по уничтожению миссии не удался, магистр собирается пойти ва-банк. Его беспокоит появление здесь баркентины. Он что-то задумал, и земляне ему мешают. А вместе с ними госпитальеры, сварожичи и корсы. Он собирается выдвинуть против Камень-города войска, направить на Коруч и на миссию госпитальеров тяжёлые бомбардировщики.

— Откуда ты это всё знаешь? — прищурился Карнач, а после этого вскочил. — Чёрт, Анджей! Не впутывай меня во всё это. Это не моя забота, понимаешь?

— Иисус-Мария… — в отчаянии прошептал Адамович.

— Не паясничай! — взорвался комендант. — Ты такой же поляк, как Валуа — француз! Я верю, что ты делаешь большое и хорошее дело, но я тут не при чём! Я не стану подставлять своих ребят и себя ради того, чтоб спасти каких-то медведей-переростков!

— И землян, Алекс, — негромко напомнил Анджей. — Несколько тысяч землян, души которых в противном случае присоединятся к этому безысходному хороводу за стенами. И среди них будут четыре десятка госпитальеров. Пойми, я здесь ничего не могу изменить и исправить. Но если об этом узнают на баркентине, они что-нибудь сделают. У них мощный, хорошо вооружённый звездолёт и командир, имеющий опыт участия в вооружённых конфликтах. Но их нужно предупредить, иначе они ничего не успеют сделать.

— Уходи, Анджей… — проговорил Карнач. — Убирайся! Немедленно…

— Ты делаешь свой выбор, Алекс, — произнёс Адамович, и взгляд его был таким же, как и тот, что терзал его полчаса назад. — Ты будешь о нём жалеть всю свою жизнь. И пути назад у тебя уже не будет.

— Прочь!.. — прошипел Карнач, упрямо и зло взглянув в зелёные глаза то ли Анджея, то ли демона. — Оставь меня…

Адамович молча развернулся и вышел. Карнач сжал руками голову и закрыл глаза.

— Зачем ты здесь? — печально шепнул ему голос. — Зачем ты на этой планете?

Издав свирепое рычание, он вышел из кабинета и пошёл по коридору. У него не было цели. Он просто больше не мог находиться там, в этой комнате, где даже стены с тихой укоризной задавали ему самый страшный вопрос в его жизни.

Он сперва не заметил этот предмет у себя под ногами. Лишь когда на ходу пнул его, и тот, сверкнув яркой искрой, откатился в сторону, он, наконец, обратил на него внимание. Нагнувшись, он какое-то время с удивлением смотрел на золотой наконечник копья, в который был вставлен крупный голубой кристалл. Он не очень разбирался в ювелирных изделиях, но по всему было видно, что это прекрасно ограненный крупный драгоценный камень. Минуту он с недоумением вертел его в руках, а потом пошёл вперёд и увидел за поворотом двух рыцарей возле караульного помещения. У их ног стояли видавшие виды баулы, набитые каким-то добром, натолканным, как попало. Баулы не застёгивались и потому были стянуты ремнями и верёвками.

— Это что? — спросил он, указав на баулы.

— Это вещи Моргана, — ответил один из рыцарей. — Генерал Бризар приказал вынести их из катера и доставить хозяину.

— А где катер?

— Его перевели в одиннадцатый ангар для маломерок. Техникам приказано вымыть его изнутри и снаружи. Думаю, они уже закончили.