Крестовый поход (СИ) - Куницына Лариса. Страница 84

— Он вернулся! — простонала я.

— Кто? — крикнул он, пытаясь хоть что-то понять.

Я замерла. Сонм мыслей пронёсся в моей голове. Демон, Джулиан, эта проклятая ночь. Ничего нельзя говорить. Ему и сейчас нельзя. Это только сон.

— Это только сон, — прошептала я, уткнувшись лицом ему в плечо. — Это только сон. Просто дурной сон.

— Надеюсь, — хрипло проговорил он и, взяв в ладони мою голову, оторвал её от своей груди и заглянул мне в лицо. — Я никогда не слышал, чтоб ты так страшно кричала.

— Какая мерзкая ночь, — пробормотала я. — Когда же она кончится?

— Ещё девять часов, — вздохнул он. — Побыть с тобой?

— Не надо, — я улыбнулась, хотя улыбка вышла слабой. — Своим страхам нужно смотреть в лицо.

— На этой планете страх убивает, — напомнил он, вставая. — Но как хочешь. Если что, я рядом. Как всегда.

Он ушёл. Я сидела на кровати, обхватив руками притянутые к груди колени, и думала. О демоне, о Джулиане, об этой проклятой ночи.

Ближе к утру я всё-таки уснула, и, закрывшись с головой одеялом, не заметила, как светлые лучи Ярило озарили мою каюту и пейзаж за окном. Лишь несколько часов спустя в каюте раздался деловитый голос Хока:

— Командор, извините, что отрываю вас от работы, но на мостике желательно ваше присутствие.

Я откинула одеяло и посмотрела на видеотектор. Видеосвязь была предусмотрительно отключена. Он не стал меня будить, и, видимо, объяснил моё отсутствие какой-то срочной работой, которой я занималась у себя. Я не могла не оценить такую заботу, тем более что чувствовала себя разбитой и несчастной. От недавнего кошмара, который, как назло, запомнился мне во всех деталях, меня знобило. Нажав кнопку на приборе и стараясь, чтоб мой голос звучал не слишком заспанно, я спросила:

— Что-то срочное, старпом?

— Нет, но к «Пилигриму» приближается гонец вождя корсов. Николь считает, что это дружественное послание, и принять его должен командир.

— Десять минут, — проговорила я и отбросила одеяло.

Одеваясь и приводя себя в порядок, я поглядывала в окно, где на зелёной лужайке хлопали от ветра разноцветными пологами шатры корсов. Чуть позади крутились разрисованные сборные карусели. Взрослые корсы прогуливались парами, чинно кланяясь друг другу, вокруг них бегали и резвились их отпрыски в ярких венках. А наверху раскинулось высоким лёгким шатром чистое голубое небо. Ничто не напоминало прошедшую ночь, кроме, разве что, тонкой плёнки льда, подёрнувшей мою душу. Тревога спряталась где-то в глубине сознания и бросала оттуда многозначительные взгляды, напоминая, что здесь всё не такое, каким кажется.

Гонец примчался на колеснице, запряжённой парой чёрных коней. Должно быть, местные тягловые животные не отличались резвостью, поэтому земные кони и заменили их в столь важном деле, как доставка посланий вождя. Пройдя на мостик, я с интересом рассматривала на верхнем экране пару необычайно крупных мощных коней со стройными крепкими ногами, поросшими возле копыт красивой шелковистой шерстью. Такими же блестящими и густыми были их длинные хвосты и ухоженные, зачёсанные на одну сторону гривы. Зато мускулистые груди и крупы лоснились, как атлас. Остановившись возле парадного трапа, эти красавцы дружно поднялись на дыбы и весело заржали. Похоже, бег по равнине под горячими лучами солнца только раззадорил их.

Корс, соскочивший с колесницы, был молод и высок. Его белоснежный наряд, расшитый красными птицами, выгодно оттенял ярко-рыжие волосы, тщательно заплетённые в косы, перевитые между собой. Он легко и быстро поднялся по трапу.

— Это сын вождя, — пояснила Николь. — Наверно, ему было очень любопытно взглянуть на звездолёт, если он приехал сам.

Стрелки провели молодого корса на мостик. Только тут я могла оценить, насколько он был высок и могуч по сравнению со своими соплеменниками. Радостно осмотревшись по сторонам, он поинтересовался, как поживают мои дети. Пока я отвечала, он продолжал оглядываться, а потом вдруг увидел что-то, что вызвало у него восторженный смех. Проследив за его взглядом, я увидела под креслом Хока распушившегося и готового к схватке Кису.

— Смотрите-ка, он такой же, как мы, только маленький, — проурчал довольный своим открытием посланец. — Меня зовут Владеющий-Конями, — наконец представился он и пояснил: — У меня табун в пятьдесят голов. Ни у кого нет столько коней. Я люблю коней с детства, с тех пор, как ребёнком увидел князя Святослава на его коне. Таком же, — он указал на экран, где нетерпеливо пританцовывала его вороная пара, — только белом. Он подарил его мне. У вас есть кони?

— Нет, только кот, — призналась я.

— Может, мне начать разводить котов? — задумчиво проворчал он, присматриваясь к Кисе. — Отец зовёт вас к себе. У нас гостят княгиня Млада из Камень-города и её супруг вождь Ясноок. Сегодня будет пир. Отец всегда устраивает для них пир, потому что когда мы приезжаем в Камень-город, там тоже устраивают пир. На пиру весело и много вкусной еды. Отец хочет, чтоб вы тоже приехали.

Смущённый таким пристальным вниманием, Киса забился под пульт и скрылся из зоны видимости гиганта. Он вздохнул и посмотрел на меня:

— Они все такого цвета или бывают разноцветные?

Я попросила Хока просветить нашего гостя насчёт разнообразия кошачьего племени и показать ему корабль, пока мы собираемся в дорогу.

Старпома я решила оставить на баркентине. Так положено по уставу. Помимо этого я считала, что, здесь он будет в большей безопасности, чем в Коруче, куда граф Клермон мог подослать ещё одного наёмного убийцу.

С собой я взяла Булатова, Вербицкого, Дакосту и трёх стрелков: Мангуста, Донцова и Хэйфэна. Николь сопровождала нас как переводчик и консультант, хотя ей явно не хотелось расставаться с Хоком.

Владеющий-Конями явно не желал покидать звездолёт и запавшего ему в душу Кису. Только после того, как Хок позволил ему погладить притихшего кота и поклялся при первой же возможности прислать дюжину котят самых крупных и пушистых пород, он, наконец, вернулся в свою колесницу и, рыкнув: «Догоняйте», помчался по равнине, напоминая причудливое божество, вышедшее из тёмных веков нашей далёкой планеты.

Устроившись в вездеходе, мы выехали следом и вскоре прибыли в Коруч. Большой город, обнесённый частоколом, на первый взгляд напоминал своими деревянными постройками древнерусские посады, но потом стало ясно, что ничего общего с нашей стариной он не имеет. В городе не было улиц. В художественном беспорядке, то кучно, то вдалеке друг от друга, скорее подчиняясь особенностям ландшафта, чем логике, стояли дома, представляющие собой что-то среднее между деревянными шатрами и живописными хижинами, крытыми тёсом. При этом дома эти были неизменно большими, построенными основательно в расчёте на большие семьи, богато украшенными росписями и резьбой. Возле каждого дома была размещена гигантская утварь, видимо, предназначенная для того ремесла, каким жило семейство. Здесь были ряды бочек для варенья, штабеля брёвен и досок, корыта, наполненные водой, в которых плескалась живая рыба, длинные настилы, как перламутром блистающие распяленными на них рыбьими шкурками.

Мы ехали медленно, аккуратно огибая владения местных жителей, которые трудились тут же, возле своих домов и, завидев нас, радостно урчали и приветливо махали большими волосатыми руками. Целая толпа детишек сопровождала нас от границ города. Причём самых маленьких несли на плечах самые большие.

Жилище вождя корсов представляло собой целый комплекс больших, богато разукрашенных хижин, между которыми сновали очень деловитые корсы. В основном их маршрут пролегал от центрального строения, у которого было целых три входа размером с большие ворота, куда мог въехать наш вездеход. Они выбегали оттуда, бежали в другие дома и возвращались с какими-то бадьями, подносами, лоханями, наполненными едой и напитками. Из главной хижины уже слышался гул оживлённого урчания. Видимо, пир начался.

Вождь корсов по имени Бороздящий-Озёра, вышел нам навстречу. Был он ещё выше и рыжее своего сына. Посмотрев на его огромную и при этом ладную фигуру, я вдруг подумала, что корсы, должно быть выбирают своего вождя на конкурсе красоты. Впрочем, встретившись с взглядом его весёлых и умных глаз, я решила, что остальные достоинства, наверняка, также учитываются при выборе предводителя местного населения.