Менталист - Lackberg Camilla. Страница 22

– Хммм… – Та еще раз подозрительно покосилась на грязные лапы Боссе.

Стало тихо. Собака осторожно приблизилась еще на шаг.

– В следующий раз я подумываю сделать волка, – услышала Мина голос Девушки с дельфином.

Мина не сразу догадалась, что та имеет в виду татуировку.

– И еще какой-нибудь клевый текст, который я еще не придумала. Carpe diem, думаю… Хотя, это, наверное, избито? Но все равно красиво. «Лови момент» – вот что это значит. Разве это не то, что всем нам нужно? Жить в настоящем, быть здесь и сейчас…

Девушка с дельфином закатала рукав футболки и показала свое предплечье.

– А знаешь, о чем бы я думала на твоем месте? – перебила ее Мина и ответила, встретив вопросительный взгляд девушки: – Достаточно ли хорошо продезинфицирована игла, чисты ли чернила…

– О, это и в самом деле круто! – оживилась девушка. – Сразу понимаешь, что живешь… по-настоящему. Потому что никто не может сказать, что случится в следующий момент. Может, ты будешь инфицирована и получишь в кровь порцию этих бактерий-убийц. Которые будут пожирать тебя изнутри…

– Living on the edge, – сухо перебила Мина.

– Именно! Спасибо! «Жизнь на грани» – именно этого я и хочу. Спасибо за идею! Просто замечательный девиз.

Мина смотрела в восторженное лицо девушки и не знала, о чем с ней теперь говорить. То, что Анна приняла за идею, вовсе не было таковой по замыслу Мины. Той подумалось, что отныне любое ее слово имеет шанс рано или поздно проявиться на предплечье этой девушки в виде инфицированной татуировки.

– Пора в зал! – позвал мужской голос со стороны двери.

Мысленно поблагодарив его за спасение, Мина пошла за остальными.

Квибилле, 1982 год

– Как продвигается работа?

Он вздрогнул от неожиданности, потому что не слышал, как кто-то вошел в хлев.

Мальчик сосредоточенно распиливал доску, стараясь не допустить сколов. Первый кусок, с безобразно торчащим сколом, упал на пол. Мальчик быстро подобрал его, положил к таким же испорченным кускам, набросил на кучу плащ, разукрашенный звездами и мистическими символами, и повернулся.

Она стояла в дверном проеме. Вечернее солнце окаймляло фигуру мамы золотым сиянием. Мальчик сощурился, чтобы лучше видеть.

– Я не могу сказать тебе, чем сейчас занимаюсь, потому что тогда ты поймешь секрет фокуса.

Мама вошла, и полоса света переместилась на его верстак. Частицы пыли висели, медленно перемещаясь, в воздухе. Попав в солнечный конус, они сверкали, как блестки, и в этом тоже была своя магия. Мама взяла кисточку со скамейки и помахала ею в воздухе.

– Позволь помочь тебе покрасить, по крайней мере. – Она вытянула шею, пытаясь заглянуть ему за спину. – Я все еще не верю, что ты можешь справиться с этим один. Тебе всего семь лет. Покажи мне другого семилетнего мальчика, который занимается такими вещами.

– Ну, не так-то это и сложно, – смутился он. – Я ведь подготовил чертежи, они очень точные. И потом, это единственное, чем я занимаюсь. И сейчас у меня получается лучше, чем вначале. Ты можешь помочь мне, если хочешь, но не подглядывай, пока я не закончу. И на этот раз никаких знаков зодиака, договорились? – Мальчик показал на свой плащ: – Это выглядит как…

– Знаю, знаю… Лес Варгас. – Мама улыбнулась. – Испанский художник.

Она сопроводила разъяснение изящным танцевальным движением, значения которого мальчик так и не понял.

– Лас-Вегас, мама, – поправил он.

И посмотрел на нее. Мама улыбнулась ему светлыми глазами, и напряжение в теле сразу исчезло. Сегодня хороший день. В то же время мальчика не оставляло чувство, что он попался в ловушку.

– Мама, ты… шутишь, да? Нет никакого художника Лес Варгаса.

Это было то, чего он не любил больше всего. Мальчику было трудно понять, когда люди шутят, а когда нет. То же и в школе… сплошной кошмар.

Ему хотелось бы, чтобы эти каникулы продолжались вечно. Тогда он навсегда остался бы на этом хуторе с мамой и Яне.

Мама заморгала.

– Ты прав, – ответила она. – Я пошутила насчет Варгаса. О’кей, путь будет Лас-Вегас. – Снова взмахнула кистью и хитро прищурилась. – Но ты научишь меня какому-нибудь карточному фокусу. Иначе все равно получится немного по-испански.

Мальчик рассмеялся. Никто не любил магию так, как мама, – даже чуточку больше, чем он сам. И в этом он хорошо понимал ее. Как только начинался сеанс, все проблемы решались. Деньги появлялись из ниоткуда. Мир менялся в мгновение ока. Все становилось возможным.

Он оглянулся на кучу распиленных досок. Теперь соберет из этого ящик, из которого сможет вытащить все, что только пожелает.

Все, что угодно, лишь бы мама была счастлива.

Мокрый снег чавкал под ногами Винсента. По телефону Мина сказала, что нужно поговорить, и предложила прогулку в Роламбсхове. Этот огромный парк находился в нескольких минутах ходьбы от полицейского отделения на Кунгсхольмене, поэтому Мина будет отсутствовать на работе совсем недолго. С другой стороны, риск, что их заметят здесь вместе, тоже не так велик.

Винсент задумался. Молодая женщина в голубом пуховике остановилась в метре от него. Наверное, видела его шоу по телевизору и теперь не знает, здороваться или нет. Винсент решил ей помочь и помахал рукой первым. Женщина повернулась и ушла, не ответив. Что ж, нельзя выходить победителем из всех ситуаций.

Погода, во всяком случае, была на его стороне. Солнце сияло, на зеленых прогалинах бегали собаки. На улицах снега уже совсем не осталось, только в парке и задержалась зима.

Пять собак – пять хозяев. Итого десять – четное число.

– С днем рождения, – сказал женский голос за его спиной.

Винсент обернулся и увидел Мину. Вот и она туда же… Чертова «Википедия»! Оставалось надеяться, что на этот раз обойдется без подарков и объятий.

– Мы не будем поднимать эту тему, – строго оборвал Винсент.

Игривая улыбка тронула ее губы и почти сразу исчезла. Лицо Мины приняло обычное сдержанное выражение.

– У нас еще один похожий случай, – начала она. – Точнее, более ранний…

И протянула ему две фотографии. Верхняя была селфи из «Инстаграма». Молодая женщина улыбалась в камеру с поднятым бокалом в руке. Вокруг стола позади нее сидели гости, парни и девушки. На столе кучей лежали подарки.

Черт бы побрал эти дни рождения…

– Ее звали Агнес Сеси, – сказала Мина. – Двадцать один год. Снимала квартиру в городе на пару с приятелем. Отец живет в Арвике, мать умерла. Мы классифицировали этот случай как самоубийство.

Винсент посмотрел на другой снимок. Тело в прозекторской на столе из нержавеющей стали. Фотография обрезана, так что головы не видно.

– И это тоже она, – прошептала Мина. – Взгляните на бедро.

Но Винсент и без подсказок заметил эти отчетливые порезы. И не хотел смотреть на них дольше необходимого.

– Как вы видите, и она тоже помечена цифрой. Поскольку на девушке из ящика была тройка, в следующий раз я ожидала увидеть двойку – и ошиблась. На Агнес цифра «четыре», как будто до нее он убил еще трех.

Винсент замер.

– То есть это предыдущая жертва, вы сказали? Полагаете, она умерла раньше той, из ящика с мечами?

Мина кивнула, хлопнув себя по бокам. Ее красная куртка откровенно не справлялась со все еще зимним, несмотря на солнце, холодом. Четыре, три, два… в голове Винсента шел обратный отсчет. Слишком мало статистического материала для таких выводов, но что-то подсказывало ему, что он на верном пути.

– Мерзнете? – Он кивнул на ее куртку.

– Я люблю мороз, – уклончиво ответила Мина.

Винсент понял, что она имеет в виду.

– Возможно, я ошибаюсь, – начал он, – но мне кажется, вы не найдете тел с цифрами «два» и «один». Пока, во всяком случае.

Мина посмотрела на него и наморщила лоб.

– Думаю, это обратный отсчет, – пояснил Винсент. – Убийства под цифрами «два» и «один» еще не совершены. Понимаете меня? Четыре – три – два – один… и, возможно, ноль.