Менталист - Lackberg Camilla. Страница 9

Судя по голосу, он был возмущен до глубины души. Винсент пережил секунду замешательства, прежде чем мысли вернулись в нужное русло.

– Вы не полностью их осознаёте, в том все и дело, – объяснил он. – Сильное потрясение в детстве, психическая травма могут и спустя много лет заставить человека вести себя определенным образом. Вы сами не будете это осознавать, но ваше поведение в определенной ситуации будет предсказуемо почти на сто процентов.

– Неужели все так просто? – удивилась Йенни. – То есть если в детстве я упала с велосипеда, буду ненавидеть велосипеды всю жизнь?

– На тебя, во всяком случае, это похоже. Я имею в виду порчу мебели в студии и то, как ты совсем недавно чуть не устроила здесь пожар.

Йенни холодно посмотрела на Стеффо. Он намекал на то, как она недавно пыталась поджарить сырные палочки в прямом эфире, а они загорелись. Эпизод имел широкое хождение в социальных сетях.

– Не уверен насчет велосипеда, – ответил Винсент, – но если на вас наедет синяя «Ауди», вы будете долго испытывать стресс при виде синих машин. Если, конечно, вообще останетесь живы. Хотя… совсем не обязательно, чтобы все было настолько драматично. Главное – пережить сильный эмоциональный всплеск. Эмоции…

Еще минута. Нужно поторопиться.

Фокус, Винсент, фокус…

– Это примерно то, что я пережил в «Давайте танцевать», – оживился Стеффо. – Черт, как там было весело! Вот где сильные эмоции. Помню как сейчас…

– О, только не это… – Йенни закатила глаза.

А Винсент понял, что Стеффо приблизился к нужной точке.

– Очень может быть, что здесь и кроется разгадка, – объявил он. – Сильные положительные впечатления в сочетании с событиями вашего прошлого. Эти воспоминания вызывают у вас приятные ощущения, поэтому вы и возвращаетесь к ним снова и снова. Помните, что было на вас в тот день, Стеффо?

– Очень даже хорошо помню. Белая куртка с капюшоном… – Он замолчал и испуганно уставился на Винсента: – Но… вы ведь не всерьез, да?

– Что такое? – Йенни повернулась к нему. – В чем дело?

Часы на мониторе показывали 00:10. Еще десять секунд, и начнется реклама. Винсент уложился почти идеально.

– Белая куртка с портретом Че Гевары. – Стеффо озадаченно мял в руке бумажник, на котором оператор увеличил изображение знаменитого революционера.

– Неужели все так просто? – продолжала удивляться Йенни.

Винсент улыбнулся:

– Иногда.

Трансляция была прервана из-за рекламы спустя секунду после того, как он перевел глаза на камеру. Что бы там ни говорили, а с прямыми эфирами у него всегда полный порядок.

Винсент положил руку на плечо Стеффо:

– Спасибо за участие. Бумажник можете оставить себе.

И вышел из студии первым. За спиной участники программы оживленно обсуждали эфир. Винсент наделся, что Астон оставил для них хотя бы половину булочки. На пути к комнате отдыха включил мобильник и посмотрел не принятые за время эфира звонки. Их было три, и все от Мины.

Мина спустилась по узкой лестнице в короткий коридор с зеркалом на стене над туалетным столиком. Коридор заканчивался комнатой с двумя диванами, столом, на котором стояли блюдо с фруктами и вазочка с конфетами, и стеклянным холодильником, до отказа набитым бутылками с газированной водой.

– В прошлый раз вы говорили, что сюда нет хода посторонним, – напомнила она.

– Для тех, кого я не знаю, – да, – ответил Винсент. – В любом случае это не распространяется на блюстителей закона.

Мина огляделась.

– Довольно уютно, – заметила она. – Я представляла себе это иначе – застарелый запах пива, обшарпанные стены с газетными коллажами…

Честно говоря, поначалу Мине не понравилось его предложение встретиться за кулисами «Риваля», где у Винсента было выступление. При ней были пара латексных перчаток и салфетка, чтобы расстелить на стуле, перед тем как сесть.

– Бывает и такое, – ответил Винсент. – «Риваль» – лучшая площадка в городе, вы должны быть довольны. Кроме того, под сценой идеальная звукоизоляция. Здесь нас никто не может слышать.

Он был прав. Помещение и в самом деле выглядело чистым и недавно отремонтированным. Мина вздохнула и опустилась на один из диванов. Судя по поведению пружин, она была первой, кто его использовал. То есть никаких взъерошенных поклонниц с барабанщиком группы в обнимку и бутылкой пива в другой руке. А значит, салфетку для сидения можно не доставать.

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – продолжала Мина. – Что вы решили с нашим предложением? Завтра утром я могла бы представить вас нашей группе. Расскажите ваши идеи насчет порезов на бедре жертвы. Это очень интересно.

Винсент удивленно смотрел на гостью:

– Но… разве вы этого сами не увидели?

– Мы… как вам сказать… искали другое. Прежде всего хотели идентифицировать ее и найти хоть какой-то подход к преступнику. И в этом, как я уже говорила в Евле, мы не слишком далеко продвинулись. Но то, что порезы на теле жертвы могут иметь символическое значение, для нас из области фантастики.

Винсент вздохнул. На лицо набежала тень, как будто он вдруг закрылся от собеседницы.

– Повторюсь, я не профессионал… Из области фантастики, вы сказали? Хм… В таком случае вы правы. Мои услуги вам не нужны. Угощайтесь…

Он подвинул ей вазочку с конфетами. Мине понравилось, что все они были в бумажных обертках. Значит, оставались защищены, даже если в вазочке рылась чужая грязная рука. Мина задалась вопросом, специально ли Винсент подобрал такие конфеты. Успел ли разглядеть эту ее особенность? Если да, оставалось ждать, когда начнутся неприятные намеки. Большинство людей, ступив на эту дорожку, не могли остановиться. Но Мина надеялась, что Винсент – не большинство.

С другой стороны, ей было неприятно, что малознакомый человек читает ее, как открытую книгу. На дне вазочки лежала «Думикола» – ее любимая конфета. Жаль, что так далеко. Прежде чем до нее добраться, Мина успела перебрать слишком много конфет в обертках, которых касались чужие грязные руки. Она посмотрела на «Думиколу» и покачала головой, отказываясь от угощения.

– Думаю, вы все-таки не ошибаетесь насчет порезов. Поэтому я и хотела, чтобы вы рассказали об этом остальным. Я считаю, что вы правы. Мы должны были сами увидеть эту цифру. Но мы ее не увидели, и поэтому нам нужна ваша помощь.

– С удовольствием, если смогу хоть чем-то быть вам полезен, – ответил Винсент. – Но, боюсь, я неэффективен в группе. Просто чтобы вы знали.

А кто эффективен? Группа – это всего лишь чужие люди, которые думают, что знают тебя, только потому, что ты работаешь с ними в одном месте. Мина никогда не понимала, почему в таких коллективах принято грузить людей рассказами о поездках на выходные и сколько зубов появилось у ребенка во рту. Как будто это кому-то интересно.

– Значит, завтра в девять утра в отделении полиции. – Мина встала. – Встретимся у главного входа. А теперь возвращаю вас публике. Она, похоже, в нетерпении.

Винсент возвел глаза к потолку и в следующий момент снова превратился в «мастера-менталиста».

– У меня для вас сюрприз, – сказал он. – Вот здесь…

Затем исполненным загадочности движением фокусника достал из холодильника бумажный пакет и протянул Мине.

«Думикола» – полная непочатая коробка.

– Увидимся завтра. – И он кивнул.

Отделение полиции на Кунгсхольмене, на Польхемсгатан, легко было узнать по большим гербовым щитам на воротах. День выдался сырой и туманный, серое небо вот-вот грозило разразиться осадками – мокрым снегом, на лету переходящим в дождь. Похлопывая себя руками, чтобы хоть как-то согреться, Винсент присматривался к людям, входившим и выходившим из стеклянной двери, но Мины среди них не было. Март явно не его месяц. Плюс неприятное ощущение, как будто бабочка бьется крыльями о стенки желудка, – нарастающее разочарование из-за грозившей сорваться встречи. Похоже, менталиста здесь и в самом деле не очень ждали.