Миллион миров с тобой (ЛП) - Грэй Клаудия. Страница 17

— В последнее время ты ведёшь себя странно, — признается папа. Его рука проводит по моим волосам. — Вчера ты была в таком настроении и, кажется, не помнила, кто такие "Битлз", что вообще не имеет смысла.

Я невольно смеюсь. "Битлз", по-видимому, являются ещё одной универсальной константой: если они могут существовать, они будут существовать. И если "Битлз" существуют, мой отец будет их поклонником номер один.

— Теперь я их вспомнила. Но я не помню, чтобы не помнила их, если это имеет смысл.

Мои родители обмениваются встревоженными взглядами. Они, наверное, боятся, что я на грани психического срыва. Хорошо. Потому что они должны следить за этой Маргарет, пока я не остановлю Ведьму, которая в любой момент может вернуться и попытаться закончить то, что начала.

Но нас преследуют и другие опасности. Я поднесла руку к горлу, преследуемая воспоминаниями о боли.

Мама поднимается на ноги, увлекая меня за собой, и папа следует её примеру. Я чувствую разницу с земной гравитацией. Я немного легче здесь, что добавляет сюрреалистический край в каждый момент, каждом движении.

— Пошли, — говорит она. — Давай проверим тебя.

"Астреус" оказывается не таким тесным, как настоящие космические станции, которые я видела по телевизору в своём измерении, и не таким просторным и удобным, как в кино. Стены и полы выполнены из матового металла, слегка помятого от длительного износа. Потолки чёрные, с маленькими тусклыми огоньками. Ручки выступают из странных мест, высоко вверху, внизу около пола и т.д., но ручки, кажется, ни к чему не ведут. Хох. Несколько маленьких окон, открывающих вид только на маленькие круги черноты, я стараюсь не смотреть ни в одно из них. Коридоры короткие и ведут к более широким пространствам, которые не разделены, как в офисе, но имеют чётко определённые роли, различные научные станции. Мои родители оба носят маленькие эмблемы канадского флага на своих воротниках, и я уверена, что тоже, но я также вижу флаги Мексики, России, Соединенных Штатов, Великобритании, Японии и то, что я думаю, является флагом Индии. Некоторые флаги я не могу идентифицировать, но это определённо похоже на международную станцию.

Если кто-то и знает о том, что чуть не случилось с выпуском плазмы, то никто не подаёт виду.

В Астреусе достаточно большой штат сотрудников, чтобы там был постоянный психиатр, доктор Сингх, которая уложила меня на обследование в течение нескольких секунд. Её чёрные волосы коротко подстрижены и немного колючие, и она выглядит не старше Джози. И всё же я мгновенно начинаю ей доверять.

— Вы испытываете депрессию? — спрашивает она.

— Нет. — То есть, наверное, нет. Никто не знает, что может творится в голове этой Маргарет, поскольку теперь она пережила двух посетителей подряд. — Но я была очень напряжена.

Доктор Сингх кивает.

— У тебя были суицидальные порывы? — мама и папа смотрят друг на друга, поражённые. Доктор замечает их реакцию и наклоняется ближе ко мне. — Если ты предпочитаешь говорить со мной без родителей в комнате...

— Нет, нет, всё в порядке. Они должны это услышать, — я делаю глубокий вдох. Как я могу держать эту Маргарет в безопасности? — Я не самоубийца. Но кое-что из того, что я делала во время этих отключений — это опасно. Я не знаю почему, и это не имеет никакого смысла, но это происходит, и я боюсь.

— Хорошо, — говорит доктор Сингх, кладя руку мне на плечо. — Я согласна с твоими родителями, тебя надо немедленно снять с дежурства. Тебе нужен сон, отдых и расслабление. И упражнения тоже. Бортовой журнал говорит, что ты не соответствовала требованиям. Ты ещё не дошла до стадии порицания, но скоро дойдёшь. И если твоё тело не в порядке, иногда ум следует этому примеру. Может быть, это будет хорошее время для тебя, чтобы сосредоточиться на своём искусстве.

Им действительно нужно понять ключевой момент здесь, поэтому я говорю это вслух:

— За мной нужно следить.

И снова трое взрослых в комнате обмениваются взглядами. Доктор Сингх говорит:

— Ты не сообщала ни о галлюцинациях, ни о насильственных импульсах...

— Но что, если это изменится? — Что и произойдёт, если Ведьма когда-нибудь вернётся в космическую вселенную. — А что потом?

— У нас нет причин предполагать, что это произойдёт, — настаивает доктор Сингх. — Психологическое напряжение космического долга на какое-то время негативно сказывается на многих людях, но подавляющее большинство из них справляются с этим. Если я помещу всех, кто когда-либо вёл себя странно на Астреусе, в изолятор... ну, у нас не осталось бы большой команды.

— Ты можешь сделать сканирование мозга? — мама выпрямляется и складывает руки на коленях. Её поза выглядит почти смехотворно чопорной, но я поняла, что именно так мама себя ведёт, когда ей страшно. — Если у Маргарет развилась опухоль мозга...

— Софи, нет, — папа кладёт руку ей на плечо и успокаивающе сжимает. — Не позволяй своим тревогам выйти наружу. Ты расстроишь Маргарет.

Но моя мать не двигается с места.

— Я не расстраиваю Маргарет. Я доверяю её суждениям. Наша дочь сказала нам, что с ней что-то серьёзно не так. Ей больно, и она напугана. Мы должны получить как можно больше информации с помощью всех возможных диагностических тестов. Только тогда мы сможем сформулировать сколько-нибудь значимую гипотезу о состоянии Маргарет.

Мне нужен был охранник у двери, а не череда медицинских тестов. И всё же я не могу сдержать слабой улыбки, глядя на маму. Приятно сознавать, что она готова биться за меня, даже когда я веду себя странно, даже когда врачи советуют ей забыть об этом. Не все родители поддержат тебя так сильно, у Пола никогда их не было, никогда не будет. Мне повезло с Генри Кейном и Софией Коваленко.

Доктор Сингх капитулирует с лёгкой улыбкой.

— Я полагаю, что это не причинит никакого вреда, и у меня нет никаких медицинских осмотров до завтра. Ложись, Маргарет. Это не займёт и секунды.

Я послушно занимаю своё место на медицинском столе. Вместо бумажного покрытия, к которому я привыкла, здесь стол покрыт прозрачным пластиком, который необходимо стерилизовать после каждого использования. Какие тесты они собираются провести? Я никогда не была ребёнком, когда дело касалось уколов или взятия крови, но это не значит, что мне нравится, когда меня тыкают иглами. Или, может быть, они сделают что-то более драматичное. Будет ли на космической станции аппарат МРТ?

Но доктор Сингх просто достаёт что-то похожее на металлическую повязку, толстую и искусно сделанную, и надевает её мне на голову так, что две точки прижимаются к вискам. Сама повязка не совсем касается моей кожи. Я чувствую тёплое, электрическое покалывание, не приятное, но и не болезненное, и показания начинают течь вдоль соседних экранов. Доктор Сингх наблюдает за ними, кивая и расслабляясь, пока она не вздыхает.

— Что ты видишь? — Резко говорит папа. — Господи. Когда Софи заговорила об опухоли, я подумал....

— Дело не в этом, — доктор Сингх подходит ближе к экрану, оглядывается на меня, потом снова смотрит на экран. — Нет никакой опухоли. Химия тела в основном находится в пределах нормальных параметров. Но мозговая активность Маргариты, особенно в прекунеусе — это участок теменной коры, сердцевина нашего сознания, ну, я никогда не видела ничего подобного.

Мама встаёт, чтобы встать рядом с доктором Сингхом, когда рука отца успокаивающе накрывает мою. Мама говорит:

— Ты можешь сделать какие-нибудь выводы? Предположения?

Доктор Сингх качает головой, но не отрицательно, а с удивлением.

— Уровень активности в прекунеусе выше, чем я когда-либо видела. Выше, чем это вообще возможно.

— Это хорошо или плохо? — Папа крепче сжимает мою руку.

— Не знаю, — говорит доктор Сингх. — Похоже... почти похоже ... нет. Этого не может быть.

— Вещи невозможны только до тех пор, пока их нет. — Мамин тон становится твёрдым. — Скажите первое, что придёт вам в голову, доктор. Первый вывод, к которому вы пришли.