Безумно люблю (СИ) - Риз Лаванда. Страница 16

— Н-е-е-е-т, ничего такого я не планировала, умник. Это всё ты подстроил… — не договаривая ловлю его губы, страстно всхлипывая,

обвивая за шею, пытаясь подтвердить своими поцелуями его подозрение. Вот так не сказав напрямую мы признались намёками. Почему он решил, что я испугаюсь наличия дочери, что это меня оттолкнёт от него или насторожит? Неужели он так обо мне думает или всё ещё не до конца понимает? Тогда нужно сказать более конкретней:

— Не знаю из-за чего мне так хорошо с тобой, Болдер. Будто ты свой в доску, и рядом с тобой легко принимать себя и ситуацию. А ещё мне хочется тебя касаться и если увидишь, что я злюсь или обижаюсь, пожалуйста, обнимай меня в такие моменты крепче. Мне нравится на тебя смотреть и слушать твой смех, я …люблю тебя целовать. Люблю это ощущение рядом с тобой, я кажусь себе такой радостной и счастливой. И мне абсолютно не важно, что мы будем с головой погружаться в работу или проблемы, главное ведь чувствовать, что мысленно ты со мной, а я с тобой… — он не даёт мне договорить, снова припечатавшись к моим губам, с лёгким стоном сжав меня до хруста в своих объятьях.

— Пожалуйста, запомни эти слова. А лучше запиши их в своём дневнике, возможно, я захочу их услышать снова в виде клятвенной речи, потому что это лучшее признание, что мне доводилось слышать, — шепчет Рэй. — И это спустя четыре дня после знакомства, — тихонько смеётся он.

— Зато искренне, и я хочу узнать тебя ещё ближе, настолько ближе, что дальше уже некуда, — дергаю плечиком. — Возможно позже я откопаю в тебе гору недостатков и начну пилить тебя день и ночь, бубнить и устраивать истерики, а пока я хочу, чтобы ты был моим парнем, хочу ходить с тобой на свидания и слать по утрам эти дурацкие картинки, желая доброго утра.

— Придётся тщательнее припрятать эту гору недостатков, — смеётся абсолютно счастливый Рэй.

— Не старайся. Быть может, обнаружив мои недостатки, ты сбежишь от меня раньше, чем я замечу твои.

— Исключено!

— Почему ты так уверен?

— Потому что уверен, — состроил загадочную рожицу Рэй. — Не сбегу. Это как предчувствие. Это как уверенность в том, что ты будешь временами взрывать мой мозг. А я буду тебя прощать, обнимать и ждать, когда кудряшка успокоится и полюбит меня снова.

— Да нет же, я буду любить тебя даже во время взрыва мозга! — выпалила я и осеклась об эту подскочившую бровь.

— Мне нравится наша беседа, продолжай, — улыбается он, не сопротивляясь тому, что я принялась стягивать с него одежду.

— А дальше люби меня без слов, Болдер.

И он любил, после того как схватив меня руки, прыгнул в воду. Любил, страстно прижимая к правому борту, смущая морских обитателей, так что у меня дух захватывало, пока я не растворилась в море с его именем на губах. Мне не рассказать этому бескрайне-голубому небу надо мной, как счастлива моя воспрявшая душа, как радуется моё тело.

Ох, чёрт возьми, как же я благодарна этой змее Натали и этому придурку Николасу! Вернусь — расцелую, но удовольствия отравить им жизнь конечно же себя не лишу. И не дай бог она скажет мне что-то гадкое о Рэе или, чего доброго, вздумает вернуться к нему обратно. Этот мужчина мой! Меня к нему даже под действием бабкиного зелья на автопилоте притянуло, ноги неосознанно принесли, значит, судьба. А раз он мне тут заявил, что никуда не сбежит, причём так уверенно, то, стало быть, не сильно удивится моей целеустремлённости, которую Мэг называет заскоками.

— А как Натали отреагировала на то, что у тебя есть дочь? — спросила я уже чуть позже, когда мы поднялись на борт.

— Говорила, что не против посвящать субботы своим личным делам, — нехотя ответил Рэй. — Стеф, прошу, давай не будем упоминать Натали в наших разговорах, сравнивать ситуации, проводить параллели или накручивать себя. Она прошлое. Как и Николас. Да?

— Верно. Вот только мне с ними придётся сталкиваться в офисе каждый день. Поэтому задвинуть в прошлое эту парочку не получится. Я ещё долго буду психовать, глядя на неё, представляя

вас вместе, и не говори мне, что умная взрослая женщина не должна страдать такой ерундой. Не смогу не страдать именно потому, что я девушка эмоциональная с хорошо развитой фантазией.

— Нужно подумать о том, чтобы сменить место работы. К примеру, перейти ко мне? — улыбается Рэй. — Тогда все мысли в этой кучерявой голове будут только о нас.

— Не-а, спасибо милый, но я останусь в бюро, на которое вкалывала два года, а вот им придётся уйти и никак по-другому. Будет лучше, даже если они свалят из Сент-Пола. А я сбегать не собираюсь!

— Значит, всё-таки собралась воевать? — недовольно хмурится Рэй. — И наша поездка, наши вспыхнувшие отношения ничего не изменили?

— Они изменили всё, Рэй! — обхватив ладонями его лицо, заглядываю в глаза. — Мой отец говорит, что вера в бога, никогда не мешала ему вершить правосудие, не дожидаясь, что небеса покарают негодяев или что их догонит карма в пути. Но правосудие — это не само наказание, а способность заставить преступника понять свою ошибку, признать её и встать на путь исправления. Вот на таких принципах я воспитана. Я не умею прощать плохих людей, потому что это поощряет их вседозволенность. Натали и Николас должны поступить правильно, и я им в этом помогу.

— Воительница. Достать для тебя доспехи?

Пробегаюсь пальцами по его волосам, пытаясь пригладить торчащий ёжик:

— Это все тайны мистера Болдера? Или желаете меня ещё о чём-нибудь предупредить?

— Да нет, все скелеты выставлены на показ, оголился как мог. Теперь займусь тобой, — уголки его губ тронула горечь, и прижав меня крепче, Рэй перешёл на шепот. — Прошу, не разбей мне сердце. До этого, так как ты его никто не трогал.

— Обещаю стать тебе верным другом, принять тебя в наш девчачий клуб, разрешить прочесть тебе мой «дневник для потомков», громче всех смеяться над твоими шутками, ненавидеть твоих врагов и каждую ночь проводить в твоей постели.

— Ого, — нервно сглотнул Рэй, похоже даже разволновавшись. — Мне похоже осталось только согласиться стать твоим мужем.

— Соглашайся, будет весело, — тряхнула я головой под его громкий смех.

— О, я в этом даже не сомневаюсь, дорогая. Но я всё-таки приверженец тех взглядом, что предложение руки и сердца должен делать мужчина.

— Как хочешь. Я два раза не предлагаю, — кокетливо повожу плечиком, наконец-то одевшись, в целом оставшись довольной этим круизом. Так хочется позвонить девчонкам и поделиться с ними новостями, что даже уши чешутся. — Как будем выбираться?

— Просто поплывём к берегу.

— Ах ты … Почему твоё коварство я нахожу очаровательным?

— С влюблёнными женщинами всегда так, — язвит он, заводя «сломанную» яхту.

— Нет, так я тебя слишком быстро разбалую. Нужно быть с тобой строже. Начну кусаться, чтобы был всегда в тонусе. А в особо хорошем настроении буду приходить на слушанья, где ты представляешь защиту и строить тебе глазки со второго ряда.

— Напугала. Я весь в предвкушении. Жду не дождусь, любовь моя, будешь моим талисманом.

— Что … что ты сказал? Это вызов?

— О, да. На следующей неделе, в среду. Судья твой отец. Вот он удивится.

— Я приду, Болдер.

— Только нудистов с собой не приводи. …Любовь моя, — специально выделил интонацией, поиграв бровью. Вот значит как. Правда в шутливой форме. Любовь моя. Снова стрижи в животе носятся.

…Утром сладкие потягушки, блуждающие губы по моему лицу и возглас ужаса по поводу того, как поздно мы проснулись.

— Соня, мы пропустили завтрак! Почти полдень! Ты ведь сказала, что завела будильник?! — вскакивает Рэй. — Наша вторая попытка увидеть пирамиды снова накрылась.

— И все почившие фараоны, конечно, ужасно сожалеют об этом, — сонно бормочу я. — Я завела, просто мы его не услышали, ты слишком сладко храпел. Это что первая семейная сцена?

И пока Рэй плещется в душе, медленно сползаю с кровати, борясь с желанием валяться в постели до вечера, потому что топтать раскалённый песок как-то не хочется, даже любование пирамид не прельщает. Жара адская. Кондиционер еле справляется. Брошенный на кровати телефон Рэя квакнул сообщением. И чёрт меня дернул посмотреть.