Безумно люблю (СИ) - Риз Лаванда. Страница 17

«Всё ещё развлекаешься со своей новой шлюшкой? Не надоело ещё? Когда твоя важная задница явится домой?»

Когда показался Рэй меня уже трясло мелкой дрожью. От злости.

— Кто такая Даррен? — прошипела я. — Уж прости случайно увидела сообщение!

Взглянув на выражение моего лица Рэй пулей кинулся к кровати, одной рукой схватив телефон, второй меня.

— Так, тихо, пока ты снова не начала собирать вещи, Даррен это мой брат. Засранец, — прочитав сообщение, небрежно отбросив мобильный, Рэй обхватывает ладонями моё перекошенное лицо. — Если ты думаешь, что знаешь всё о жутких характерах, могу познакомить тебя с одним эксклюзивным экземпляром. У Даррена проблема с восприятием женского пола. Он ненавидит всех, у кого есть грудь. Это долгая история. Но поверь мне, он всех называет шляхами, даже нашу мать. В данном случае это даже не стоит воспринимать за оскорбление. Не принимай на свой счёт, слышишь? Ревнивица, — рассмеялся он, услышав мой вздох облегчения. И только я собралась выдать очередную колкость, как теперь уже мой телефон принялся надрываться на тумбочке.

— Это Хлоя. Я должна ответить. Я не звонила ей целые сутки, видимо, там уже бьют тревогу.

— Ты нужна нам, — всхлипывает в трубке Хлоя. — Мама в реанимации.

— Держись. Вылечу первым же рейсом. Как отец?

— Молчит, — давится она слезами, из-за чего я сама вот-вот расплачусь.

— Скоро буду! Рэй, — положив трубку, вскидываю на него глаза. — Нам придётся вернуться.

Глава 12

Билеты удалось достать только на вечер и то чудом, кто-то отказался за шесть часов до вылета. Но я не могу сидеть в номере, болтать ножкой в бассейне или потягивать коктейль в шезлонге, дожидаясь вечера. Иначе это была бы не я. О, да, такой меня Рэй ещё не видел, так что ему тоже придётся каждый день открывать во мне что-то новое, раз осмелился предложить мне серьёзные отношения. Мне нужно нервничая метаться по аэропорту, считая взлетающие и приземляющиеся самолёты, нервируя своим хождением туда-сюда персонал и ожидающих пассажиров. Вроде как в аэропорту я становлюсь ближе к дому. Представляю каково сейчас Хлое, она слишком мягкая и мнительная, будет реветь всю ночь, пока я не прилечу, потому что утешить её смогу только я. Как и отца, которому тоже необходимо моё участие, хотя в таких ситуациях он просто молчит. Отец будет всю ночь сидеть у кровати Хелен, но зная его он не сможет прижать к себе свою рыдающую дочь, хотя я знаю, как он её любит, просто Мэтью Палмер не умеет демонстрировать свои нежные чувства, он их держит в себе. Я сейчас нужна им обоим, но смогу увидеть их лишь завтра утром.

Рэй стоически сидит в кресле возле наших чемоданов, наблюдая за мной со стороны, похоже понимая, что сейчас меня трогать и как-то успокаивать бессмысленно. Умный, чуткий. Мне хватило трёх секунд, глядя на него, чтобы моё сердце затопило нежностью, таким щемящим желанием подойти, сесть рядом и крепко его обнять. Не знаю, есть ли такое понятие «прижаться душой», но мне захотелось именно этого и именно так я и сделала. Села на руки и уткнулась в шею. И так мне хорошо стало!

Вот ведь я на него запала!

— Расскажи мне о чём-нибудь, чтобы я отвлеклась от своих мыслей. Расскажи о брате? Хочу слышать твой голос, — чуть отстраняюсь, заглядываю в глаза, чтобы увидеть его согласие и ловлю его губы.

— Ну, тогда я готов говорить без устали, сколько нам там осталось, часа три. Лишь бы ты только прекратила метаться. Не могу на это смотреть, хочется посадить тебя на спину и взлететь.

— Ты нравишься мне так сильно, Рэй Болдер, что даже меня это пугает.

— А я тащусь, когда ты мне об этом говоришь, и понимаю, что этого мне не хватало и что мужчины, оказывается, тоже любят ушами. Возможно, это даже сработало бы и по отношению к моему брату. Наверное, ты удивишься, мы с Дарреном двойняшки. Родились в один день, но совершенно не похожи друг на друга, ни внешне, ни характером.

— Сколько тебе кстати лет? — вскидываю голову. Встречается одна с парнем, а когда ему день рождения даже не поинтересовалась.

— Уже совершеннолетний, — усмехается Рей, наверное, подумав о том же самом. — Через неделю мне будет тридцать два.

— Двенадцатое августа, значит, ты у нас лев по гороскопу. Это в четверг. У меня будет возможность познакомится с твоим братом или я слишком наглею?

— Конечно же ты приглашена, — смеётся Рей, целуя меня в висок. — Если Даррен явится, тебе не повезёт познакомиться с самым несносным адвокатом Миннесоты.

— Он тоже закончил юридический? Вы что в юности были неразлучными, куда ты туда и он? Но я что-то не слышала об адвокате Даррене Болдере.

— Он очень редко берётся за дело. Мало того, что с таким характером он отпугивает клиентов, так ещё и состояние здоровья повлияло на его карьеру. Хотя Даррен намного зубастее меня, но … судьба решила иначе. Три года назад Даррен попал в аварию. Теперь он в инвалидном кресле. Небольшие шансы на восстановление есть, но этот засранец не хочет стараться и бороться за свою полноценность, ведь снова придётся терпеть адскую боль, делать усилия, терпеть неудачи. А терпеть неудачи мой брат не любит больше всего. В тот день лил сильный дождь, за рулём второй машины сидела женщина, не справившись с управлением она вылетела на встречную, и машина Даррена упала с моста. Несколько дней в реанимации, три сложных операции. Короче говоря, ему досталось, и эта ситуация ещё больше добавила презрения к женскому полу. У него была одна несчастливая безответная любовь ещё в колледже и после этого он будто осатанел. Разбитое сердце покрылось изморозью. Предупреждаю сразу — его сложно выносить, дольше десяти минут вытерпеть сложно. Даррен редко выбирается из дому, но очень внимательно следит за моей жизнью.

— Как жаль человека, — вздыхаю я. — Ведь он несчастен.

— Да. Но как можно помочь тому, кто на себя забил? Он не слушает, а когда ему начинаешь что-то говорить — сыплет сарказмом. Наш отец умер, когда мы ещё учились в школе. Мать после этого замуж больше не вышла, посвятив нам свою жизнь. Характер у неё тоже не сахар, она у каждого найдёт ровно тридцать три недостатка. Мама искренне считает, что природа не создала тех идеальных женщин, которые нам бы с Дарреном подошли.

— А ты значит среди них такой весь хороший, весёлый, добрый и понимающий?

— Да, я решил не брать с них пример. Или я притворяюсь, а на самом деле я ещё хуже, я просто ужасный, но мне очень нужно тебя заманить в свои сети, — смеётся Рэй.

— Кто ещё кого заманивает. … Я буду скучать, Рэй. Вот что ещё мне не даёт покоя, не только мысли о Хелен, которую я давно называю мамой. Ведь завтра мы расстанемся, я поеду в больницу, а ты по своим делам, и я не знаю, когда мы сможем увидится в ближайшее время. Здесь мы почти не разлучались, не считая моих скачек на верблюде и поэтому я боюсь дефицита «Рэя Болдера».

— Я тоже думал об этом. … Так это странно, настолько быстро и крепко привязаться к человеку. Поэтому мне тоже не по себе. Не хотелось бы чтобы в Сент-Поле это состояние поглотили будни.

— Зависит от нас, — выдыхаю я, задержавшись взглядом, снова ныряя в эти глаза, туда, в этот омут нежности. Вбирая в память это

состояние рядом с ним, эти ощущение, чтобы потом было на что равняться, когда влюблённость сбавит обороты или нахлынет раздражительность, я должна буду вспомнить, что мы были вот такими. Тянусь к его губам, не могу ничего с собой поделать, и мы целуемся бесконечно долго, и мне уже не важно сколько самолётов взлетело и что на нас пялятся. Пусть завидуют.

— Ох, молодожёны, — вздыхает, сидящая рядом бабулька. — Помнится, я тоже целый месяц после свадьбы с опухшими губами ходила. Сколько вы уже женаты? Дай ему уже наконец отдышаться, — легонько толкает она меня локтем, видно ей надоело ждать, когда мы остановимся.

— Мы только начали встречаться, — улыбаюсь я.

— О! — смешно округлила глаза бабулька. — Тогда позвольте дать вам совет, молодые люди. Не торопитесь, но продолжайте наслаждаться друг другом. Нужна проверка. Наберитесь терпения, дождитесь, когда наступит штиль, когда всё испробуете и десять раз поссорившись помиритесь. И вот если однажды, в дождливый пасмурный день проснувшись вы почувствуете, как ноет душа за второй половинкой, как невозможно сильно хочется прижаться друг к другу и что порознь в этой житейской суете уже просто невмоготу — тогда можно. Тогда будет крепко и возможно навсегда. Нужно так чтоб до старости вместе, чтобы оба выбрали безумно любить несмотря ни на что.