Невинность в расплату (СИ) - Шарм Кира. Страница 35

Ведь вызов надо бросать тем, кто в сто раз сильнее. Тем, кто реально способен тебе переломить хребет. Только так этот хребет и станет стальным.

Иначе так и останешься топтаться всю жизнь на одном месте.

Серостью так и останешься.

А если ты серость, то лучше уже пусть тебе твой хилый хребет и выдерут на хрен. В узел завяжут и вышвырнут на помойку.

Можно все потерять. Потерпеть крах. Лишиться всего, что было создано.

Но быть слабаком — это самое жуткое дно. Самое мерзкое. Впору застрелиться.

Жизнь меня научила самому главному.

Сильный враг всегда не так опасен, как слабак.

Ничтожество, оно всегда ненавидит тех, кто сильнее. У кого больше денег и власти. Не пытается вытянуться само. Научиться. Пройти через пекло, чтобы добиться. Нееееет.

Оно смотрит со стороны. Заглядывает в рот. Кланяется.

И ненавидит.

В любой момент нанесет удар, которого не ожидаешь. Так оно чувствует компенсацию за собственную убогость.

Слабаков, жалких, ничтожных, никогда нельзя сбрасывать со счетов. Эти мерзкие твари способны принести много урона.

— Какого хрена мы церемонимся, брат?

Арман психует.

Уже опять пускает пар из ушей.

— Танцы какие-то с ними танцуем. Вырезать всех к чертям собачьим! Одним махом! Устроим, на хрен, Варфоломеевскую ночь! И никаких проблем. После такого еще лет сто ни одна собака не посмеет даже тявкнуть в сторону Багировых!

— У меня ощущение, что не они за рулем, брат, — устало потираю переносицу. — Чутье у меня, Арман, понимаешь! Нутром чую. Не сами они. Их, как марионеток, кто-то направляет. Дергает за ниточки. Кто-то, кто реально способен бросить нам вызов. Обладающий реальной силой. Всех вырежем, а он их людей и ресурсы под себя подомнет. И тогда ударит по нам. С охренеть, каким ресурсом. Да и уверен. Не все из десяти семей против нас пошли. Есть и такие, что просто затаились и выжидают. На исход драки смотреть будут. Но не влезут в разборки. А после примкнут к тому, кто победит. Невиновных вырезать не хочу. Не по справедливости это. Не по нашему. Шакалы пусть так поступают. К тому же, слово я дал. Каждой из семей. Пока внятного ответа от них не услышу, нападать не буду.

— Охренеть!

Опрокидывает новый стакан виски прямо в горло.

— Нет, это просто охренеть, Бадрид! В благородство ты играть решил! Какое, на хрен, теперь благородство? Когда суки в спину лупашат? Специально же отмалчиваются, чтобы руки у них развязанными были. Нееееет, брат! Когда твои партнеры шулера, надо уметь играть по их правилам! Играть и переигрывать! Иначе слетишь на хрен в пропасть!

— Нет, Арман.

Ударяю кулаком по столу.

— Твое слово. Оно дороже всего остального должно быть. Всего, за что в этой жизни держаться можно. Нет у тебя слова, нет чести, — какой резон в бабле и власти? Ты же сам тогда в шавку превратишься. В такую шавку, в которую и плюнуть противно. Нет! Я по сучьим правилам играть не буду. И невиновных под нож не пущу. И слова не нарушу. И ты привыкай. Иначе ничего ты стоить не будешь. Несмотря на все твои миллионы.

— Как по мне, то хитреца надо обхитрить. А по благородному с благородным действовать.

— Мелочи это все. Главное, вычислить того, кто ими рулит.

— Знаешь, Бадрид. Реальных доказательств этому нет. А пока ты чуйку свою слушать будешь, мы каждую секунду несем потери. Товар. Людей. Репутацию. Бабки. Огромные бабки, между прочим! Каждую. Гребанную. Секудну!

— Ты же знаешь, Арман. Мое чутье меня еще никогда не обмануло. Иначе… Иначе ни хрена у нас всего бы этого не было, что есть сейчас.

— Знаю, Бадрид. Знаю.

Теперь и его кулак с грохотом обрушивается на стол.

— Только вот в последнее время не пойму, что с тобой твориться. Ты дерганый. Концентрацию теряешь. Вчера на таможне ты две пули поймал! Две, Бадрид! А твоя чуйка всегда помогала от них уворачиваться! О ней легенды ходят! Только вот что-то с ней последние дни не то! И я, на хрен, не знаю! Не знаю, можно ли ей доверять сейчас! Я вообще тебя не узнаю в последнее время!

Прикрываю глаза, откидываясь в кресле.

Медленно сжимаю и разжимаю кулаки.

Сам себя не узнаю.

Всю жизнь иду напролом. Все вопросы решаю так, как будто нет ничего за спиной. Будто терять нечего.

А теперь…

Теперь, блядь, все мои нервные окончания будто в доме остались. В имении.

Перед глазами красным маревом. Она.

Все время, мать ее дери! Каждую гребанную секунду!

Глазами своими дух вышибла. Так под ребра засадила, как ни в одной драке не получал. Четко. Под дых.

Будто с ума схожу.

Кожу ее на своей чувствую. Дыхание. Взгляд с поволокой, и то, как изумленно зрачки расширяются. Глаза распахиваются.

С каждым толчком моим внутрь. Туда, где так сладко. Так влажно. Так тесно и горячо.

С каждой моей свернутой с катушек, лихорадочной лаской.

Когда руками обхватывал.

Когда пожирал, покрывая поцелуями.

Клеймя. Лаская. Теряя голову все больше и больше.

Мари….

Она же кожу сдирает.

Нежная. Податливая.

Пожирал, а все мне мало было. И сейчас. Сейчас мало. Сейчас в каждую секунду готов на хрен все бросить. Сорваться. Нестись к ней, как последний идиот.

И на руки подхватить. И закружить. Чтобы смеялась. Чтобы доверчиво опустила голову мне на плечо и заставила сердце снова биться. А то этот заводной механизм, без нее, кажется, на хрен просто сломался. То стучит рвано, дергаясь на ниточках, будто мечтая оторваться и понеслись к ней галопом. Вскачь.

То тупо замирает. Говорит, что отказывается работать от нее на расстоянии.

Словно пес, что хозяйку свою учуял. С рук есть готов. На прежнего хозяина наброситься и задрать к чертям собачьим!

И дышать тяжело. Как будто весь мой воздух возле нее остался.

Не пожирал ее. Нет. Ни хера.

Себя в нее впечатывал.

Так, на хрен, впечатал, что от самого ни хрена не осталось.

Нудный скучный какой-то полудохлый труп. Лунатик. Безумец, постоянно бредящий единственной женщиной!

36 Глава 36

Сжимаю пальцы так, что трещат кости.

Уехать. Не видеть. Не чувствовать даже ее дыхания!

Да кто она, в конце концов???

Выкуп.

Никто.

Та, что не должна иметь значения!

Раз себя предашь, — считай, уже пропал. Потому что понемногу тут не бывает!

И я должен. Должен ее забыть. Вытравить. Любой ценой! И без того впервые в жизни себе на хребет наступил. И каблуками прокрутился. Оскорбление страшное на тормозах спустил!

Война. Все потерять можно.

А я людей, охрану в дом отправляю!

Не на объекты. Нет. Туда.

Чтобы дом не захватили. Ведь если открытая война пойдет, никого на хрен никто не пожалеет. Вместо того, чтобы бизнес защитой обставлять, лучшим бойцам приказываю ехать в имение.

Кого охранять? Вот кого??? Выкуп, который ничего не стоит?

Ну, ведь не дом же я их сберечь от нападения посылаю, честное слово! Не мебель с подсвечниками!

И понимаю. Я ведь армию разверну, если ее хоть пальцем тронут. Хоть зацепят. Я же всех и вся тогда с землей сравняю, не разбирая, кто прав. Кто виноват.

И по хрен мне будет, что слово дал кого-то не трогать. Все будет по хрену. Все размету. Костей не оставлю!

И что, блядь? Что я узнаю сразу же после этого от Ирмы?

Ризван!

Тот, кому доверял! Один из самых надежных! Самых преданных людей! Из тех, что на вес золота и даже еще бесценнее. К кому без сомнения могу спиной повернуться. А таких у каждого ведь в жизни единицы!

Сто лет с ним вместе! Почти всю жизнь. Без сомнения, под его начало всех бы людей отдал. Тот, кто не продаст. Кто до последнего вздоха верен будет. Даже в нищете.

Выкуп он мой взять решил! Раз я сам уже натешился и из постели своей вышвырнул!

Он! Он прикасался к ней! Мать вашу! Прикасался!

Меня сорвало на первом же слове.

Такой яростью накрыло, что на миг чуть не ослеп!

Снова и снова готов был ему руки по мелким кусочкам обрубать! Глаза вырывать собственными руками! За одно только, что на нее смотрели!