Колдун не знает (СИ) - Сяньсян Роман. Страница 26
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что мы — транспортный корабль. Мы везём зелье. Которое используем против колдунов. Мы не одни такие. По океану сейчас плывут десятки таких лодок. Но этого количества зелья не достаточно. Нам нужно много, очень много зелья. И нужно сделать не один рейс, а несколько десятков. Когда мы достигнем Красной Пустоши, мы передадим зелье в надёжные руки до лучших времён — до Финальной Битвы! А сами вернёмся за новой партией.
— И где вы его берёте?
— А вот этого я тебе не скажу. Итак слишком много наговорил.
— Тогда скажи хотя бы, что это за зелье. Как оно действует!
— И этого я тебе тоже не скажу. А то вдруг ты захочешь им воспользоваться. В каких-то своих целях?
Мы плыли и плыли, и всё было хорошо. Солнце всходило и заходило, по ночам светили звёзды, мы завтракали сыром с оливками, обедали рыбным супом (все время одно и то же!), ужинали снова сыром с оливками. Кхус учил меня навигации по звёздам, Кхес — обращению с парусом, а заодно — краснопустошным народным песням. Все они были про несчастную любовь и горькие потери. Когда Кхес их пел, на его суровом лице всегда проступали слёзы. Запомнил кусок одной из них, наверное потому что она была самая печальная:
— Скажи, Кхес, а в вашем народе есть весёлые песни?
— Нет, малец Олел. Нет у нас ни одной весёлой песни.
— А почему так? Вы не любите весёлых песен?
— Напротив, очень любим.
— Так и что?
— А просто у нас лучше всех получаются именно грустные песни. А весёлые песни мы можем петь и не наши. С тех пор, как на всех островах говорят на одном языке, нет необходимости изобретать свой собственный велосипед.
— Да, но я что-то нечасто слышал, чтобы другие исполняли ваши печальные песни.
— Это оттого, Олел, что они — ничтожные дилетанты. Не доросли до такого высокого искусства. Но зато ты видел, сколько их собирается послушать когда мы начинаем их петь?
— Не видел. Но теперь, кажется, вижу…
От горизонта, куда ни кинь взгляд, на нас стремительно надвигалась хищная стая боевых кораблей. Каждый из них был раз в десять больше, чем наши лодчонки.
С туго надутых парусов сморел уже знакомый герб: змея обвивала кольцами шар.
Глава 13
В этой главе ГГ участвует в магической битве, познаёт целительный ошейник и снова попадает в рыбосушильню, но уже с эльфами.
… я что-то нечасто слышал, чтобы другие исполняли ваши печальные песни.
— Это оттого, Олел, что они — ничтожные дилетанты. Не доросли до такого высокого искусства. Но зато ты видел, сколько их собирается послушать когда мы начинаем их петь?
— Не видел. Но теперь, кажется, вижу…
От горизонта, куда ни кинь взгляд, на нас стремительно надвигалась хищная стая боевых кораблей. Со змеёй, свившейся кольцами вокруг шара на туго надутых ветром парусах.
Мне вспомнились орды нечисти из моего сна, рвущиеся к трону.
Кхус и Кхес тоже замтили изменения в окружающем пространстве.
— Колдуны! Да сколько же их!
— Мы не уйдём от них… просто так не уйдём.
— Хочешь сказать, мы должны использовать зелье?
— У нас нет другого выхода!
— Эй, Олел, сейчас будет первая в твоей жизни битва с демонами. Ты готов?
Впечатляющее предисловие. Застало меня врасплох.
— Олел, прыгай в трюм. Видишь там горшки?
Я поднял плетеную крышку и соскользнул вниз. Горшки было сложно не заметить — они занимали всё место, оставив только крошечный пятачок, на котором я стоял.
— Хватай горшки и подавай наверх.
Горшки были тщательно запечатаны. И на каждой печати было изображение орла.
— Давай, Олел, быстрей, быстрей! Заснул ты там что ли?
Хватаю горшок за горшком и закидываю их наверх. Что-то происходит. Лодка дрожжит, трясётся. Воздух… что-то с воздухом. Он стал липкий что ли. Мне тяжело дышать.
Беру горшки и кидаю наверх. Беру горшки и кидаю наверх. Беру горшки и кидаю наверх.
Однообразное тупое действие. Липкий воздух. Моя голова сейчас расколется. Грудь разорвётся.
Я не могу больше. Я этого не вынесу. Закидываю очередную пару горшков и лезу в люк сам.
Не сказал бы, что мне полегчало.
— Куда, болван! Назад!
Кхус, а может быть Кхес, хватает меня прямо за волосы и грубо запихивает обратно. За тот короткий миг, который моя голова успела побыть над палубой, я успел разглядеть нечто напоминающее огромное зарево пожара, охватившее, казалось, всё вокруг.
Беру горшки и кидаю наверх. Беру горшки и кидаю наверх. Беру горшки и кидаю наверх.
Кружится и раскалывается от боли голова. Ноют руки и плечи.
Последнее, что я вижу — орёл на сургучной печати горшка. Я утыкаюсь в него лицом и теряю сознание.
Кажется, я жив.
— Эй, малец Олел. Ты вроде как живой?
Надо мной склоняется слегка закопченая рожа Кхуса.
— Вроде как. Где колдуны?
— Там где им и положено быть — в аду.
Я встаю, осматриваюсь по сторонам. Вокруг спокойное, тихое море. Легкий ветерок чуть треплет привязанную к борту тряпку. Вроде бы раньше её не было.
— Это Кхес сушит свои штаны. Малость обделался. Да, Кхес? — Кхус разражается утробным хохотом.
Кхус никак не рагирует. Только сейчас замечаю, что ветер треплет не только штаны Кхеса. Ветер треплет и обрывки нашего паруса. Парус разодран в клочья.
— Это то, о чем я говорил. Как мы теперь поплывём?
— Очень просто, малец Олел. Сейчас оклемаешься маленько и будешь осваивать мастерство белошвейки.
— Зашивать парус? А запасного разве нет?
— Есть — Кхус лезет на мачту — но если можно зашить этот, зачем использовать тот.
Мы поглощаем суп из сушеной рыбы. Меня мутит и кусок в горло не лезет, но Кхус с Кхесом наворачивают только треск стоит.
У них похоже, аппетит только вырос. Закончив еду, Кхес прыгает в трюм. Вылезает оттуда с озабоченностью во взоре.
— Почти ничего не осталось.
— Ничего это сколько?
— Горшков пять. Или шесть. Да, шесть. Нет, семь. Еще один завалялся в углу.
— Но это всё равно ни о чём.
— Согласен.
— О чём вы говорите, Кхус и Кхес?
— Мы, малец Олел, говорим о том, что мы всё зелье использовали. И смысла нам теперь плыть к Красной Пустоши пустыми нет никакого.
— А что это за зелье?
— Зелье-исказитель пространства. Мощная вещь. — Кхус сжал кулак и продемонстрировал мощность, как бы сжимая в кулаке всех врагов вместе взятых и превращая их в пыль.
— Правда, есть незначительные побочные эффекты но к ним быстро привыкаешь, — продолжил Кхес.
— Ну да, ну да. Привыкаешь. Быстро. Незначительные. — голова у меня до сих пор была квадратная.