Колдун не знает (СИ) - Сяньсян Роман. Страница 39

Поинтересовался у Эц-Тсагаха, как у них с совершеннолетием. Когда Тсагах напивался неразбавленным вином, то становился намного разговорчивее. Но сперва он даже не понял, про что это я его спрашиваю. Я попробовал объяснить:

— Помаешь, Эц-Тсагах, это когда человек считается равным в правах с остальными.

— Равным в правах? А разве такое бывает? И что он может делать?

— Может совершать сделки. Покупать и продавать ценное имущество. Заключать брак, в смысле жениться.

— Жениться ты у нас можешь хоть при рождении. Многие родители, так и делают — женят своих детей как только те появятся на свет. Поэтому когда приходит пора обзавестись внуками, их родители уже не беспокоятся на этот счёт. Если, конечно, дети к тому времени не лишились своей пары по какой-то причине. Войны, болезни. Всякое бывает. Что до остального — если можешь, делаешь.

Нравы и обычаи у валтов были простые.

Так мы плыли и плыли, пока не увидели башни на стенах сторожевой крепости пограничного валтсткого острова. По такому случаю Тсагах откупорил новый кувшин с вином и немедленно к нему присосался.

— Добро пожаловать в наши края, Олел! Будешь пить со мной, раз ты уже прям такой взрослый?

Но я отказался, потому что тупое бухалово очень плохо сказывается на магических способностях.

Передо мной раскрывала объятия Страна Валтов.

Глава 19

В этой главе главный герой знакомится с последними тенденциями моды в одежде и транспортных средствах, узнаёт о неизвестных магических техниках, а также любуется на гарем вождя.

Чем дальше мы плыли, тем больше я удивлялся. Я представлял себе, что меня ждут заселеные дикарями земли, но всё что я видел, говорило, что я сильно ошибался. Пожалуй, что жители страны валтов, или, как они её называли — Валтан, были намного ближе к цивилизации, чем жители Берега Людоедов.

Всюду сновали многочисленные парусные лодки, и не в основном тростниковые, хотя тростник тут и водился в немалых количествах, а из дерева.

Да, когда-то именно на Береге Людоедов сделали первые деревянные корабли. Но с тех пор много воды утекло.

— Мы приближаемся к цели, сиятельному Валтансару, нашей столице, — сообщил Эц-Тсагаха.

По этому случаю он даже решил сменить своё обычное одеяние — затёртые кожаные штаны и такую же рубаху — на более изящный костюм. Когда барон предстал в своём обновленном обличье, я даже ахнул. Ничего подобного я не видел ни на Змеином острове, где деревенский староста со своими прихвостнями лишь копировали худшие образчики южной моды, ни тем более на Берегу Людоедов, где кожаные штаны и рубаха были признаком пижонства. И уж тем более на Жемчужном Берегу, где в любое время года неувядающим трендом были набедренные повязки.

Здесь же я увидел настоящий пир дизайна. Во-первых, шляпа. Сплетенная из особого сорта светлого тростника, украшенная затейливым узором она была одновременно функциональна — закрывало лицо от палящего солнца, и статусна, подчеркивая важный титул её носителя. Шляпы, как объяснил Эц-Тсагах, позволялось носить лишь приближенным к вождю, от Эца и выше.

Видно было, что его несколько огорчает тот факт, что, хотя он и принадлежит к высшим сословиям валтского общества, но в этих высших сословиях занимает самую нижнюю ступень.

— Понимаешь, Олел, вот если бы я был, к примеру, Бизу, и звали бы меня Бизу-Тсагах… Мне тогда было бы позволено носить в шляпе крупную жемчужину. Если же я был бы Шаду, и звали меня Шаду-Тсагах, то я бы мог вместо шляпы быть сопровождаем специальным слугой с зонтом.

— А самому Шаду можно носить этот зонт?

Тсагах посмотрел на меня так, словно я сказал нечто не просто неприличное, а требующее немедленной казни за оскорбление национальных святынь.

— Зонт должен носить только слуга. Носить зонт самому — величайшее унижение для Шаду.

— Прошу прощения, Эц-Тсагах. Надеюсь, всё у вас сложится очень удачно, и вождь непременно пожалует вам титул Шаду. Ну а Бизу то пожалует непременно.

— Твои слова да вождю бы в уши, Олел! Но это маловероятно. Чтобы быть Шаду недостаточно просто поддерживать вождя. Нужно сделать для него нечто особенное. Такое, без чего вождь оказался бы в крайне сложном положении. Шаду очень мало. Всего пять или шесть на всё государство. Так что спасибо, Олел, за понимание, но я даже не надеюсь.

Следующим предметом одежды был шарф из изумительной тонкости материи, который как бы парил вокруг шеи Тсагаха. Цвет его был настолько необычен, что я затруднился бы дать ему какое-то четкое определение. К тому же этот цвет менялся в зависимости от угла зрения и от освещения. Сначала он показался мне ярко — бирюзовым, но когда корабль повернулся по ветру и на како-то время закрыл парусами солнце, его цвет стал антрацитово — черным, впрочем, тут же изменился в бардовый.

Я слышал, что шарф предназначен для защиты от холода. Сам я никогда не видел носителей шарфов, но слышал рассказы о том, что в землях севера носят шарфы в непогоду и холод.

Но для чего нужен был этот почти невесомый кусок ткани?

— Шарф это важнейший символ нашей культуры! — принялся просвещать меня Тсагах. Его также имеют право носить далеко не все, а лишь те, кому вождь лично пожаловал такое право. Шарф символизирует мощное защитное поле, которым вождь окружает шеи преданных ему. Так, чтобы ни одна сволочь в горло не впилась. Ну а фасон и модель уж каждый выбирает по своему.

Бывают шарфы очень простые, но бывают и настоящие шедевры. Лично у меня — бутикмодель, называется «рассвет не даст забыть свет падающих звёзд». И, между прочим, название иногда самое важное в шарфе.

— Так а разве нельзя любой шарф просто назвать как тебе хочется?

Тсагах ещё раз посмотрел на меня так, словно я сказал нечто не просто неприличное, а требующее немедленной казни за оскорбление национальных святынь.

— Ты можешь назвать вещь только в том случае, если сделал её сам.

— Ну а кто узнает, что ты сделал её не сам? Или тут все за всеми следят, кто где какой шарфик прикупил?

И Тсагах опять посмотрел на меня так, словно я сказал нечто не просто неприличное, а требующее немедленной казни за оскорбление национальных святынь.

— Я тебе, Олел, посоветую поменьше задавать глупых вопросов, если ты хочешь проникнутся духом нашей великой культуры. Другой бы мог тебя за некоторые твои вопросы… Но я так и быть прощаю. Так-то парень ты неплохой.

Третьим знаковым предметом была иссиня-черная жилетка с серебрянными узорами. Плечи и руки она оставляла открытыми — климат позволял. По идее, это должно было подчеркивать мощные рельефные мышцы. Бицепсы, трицпсы. Тсагах этим похвастаться не мог, и его несколько печалил сей факт. Руки-то у него были очень цепкие, но не все об этом знали.

Тсагах даже заказал себе специальные увеличивающие зрительный объём мускулатуры устрашающие татуировки, но толку от них особого не было.

Зато узоры на жилетке были крайне изысканы и сразу же приковывали к себе взгляд. Диковинные цветы, птицы-звери и письмена. Поэтому чрезмерная тонкость рук Эц-Тсагаха была, можно сказать, почти не заметна.

— А что написано на твоей жилетке, Эц-Тсагах?

— На ней написано прекрасное стихотворение древнего поэта. Оно являет нам образец духовного совершенства. То, к чему следует стремится каждому благородному валту.

Читать их письмена я пока что не научился, так что попросил Тсагаха озвучить великое творение.

Тсагах, к сожалению, не помнил его наизусть, поэтому снял жилетку, расправил перед собой на удачно окавшемся под рукой бочонке из-под оливок и с выражением продекламировал:

Хорошо быть бессмертным,

Пройти все небеса

Насквозь.

Да, с этим было трудно не согласится.

Следующим предметом был пояс. Если узоры на жилетке были вышиты из серебрянных нитей, то пояс был украшен золотыми накладками с изображением различных морских птиц.