Колдун не знает (СИ) - Сяньсян Роман. Страница 40

— Эти изображения не имеют какого-то особенного значения, — пояснил Тсагах. Просто красивые.

Штаны Тсагах одел ничем не отличающиеся, только лучше сохранившиеся — почти новые. Довершали картину высокие сапоги, также разукрашенные серебрянными узорами.

А кульминацией всего этого великолепия была шпага с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью.

— Эту шпагу подарил мне лично вождь. Из рук в руки передал! — Тсагах, похоже, страшно гордился этим фактом.

— Можно подержать в руках?

С великой важностью Тсагах передал мне шпагу. Шпага была впечатляющая, но пользы от неё, конечно, было меньше, чем от обычного топора или тем более от хорошего лука.

Кстати мой лук! Где он? Нежели он пропал? Эта мысль теперь не будет давать мне покоя. Что-то я как-то расслабился. А по факту я ничего не знаю. Ни куда меня везут, ни что со мной будет.

Корабль заходил в порт Валтансара. Мимо проплыл гигантских размеров маяк. Тсагах не упустил возможности немного похвастать национальным величием:

— В бурю и туман его видно за сутки пути отсюда. И боле того — маяк имеет специальную систему зеркал, и может сжечь любой корабль, до которого дотянется его луч. Правда, это возможно только днём при ярком свете солнца. Но у здесь нас почти не бывает пасмурных дней.

— Вот это да-а-аа! — идея жечь вражеские корабли смертельным лучом очень мне понравилась. — А что, были случаи применения этого луча?

— Да, и неоднократно. Десять лет назад, например, мы сожгли целую флотилию непрошенных гостей. Это великое событие запечатлено в мозаике на стенах главного храма Валтансара. Эту мозаику собирали сто художников, а цветную слюду для неё изготавливали пятьсот мастеров со всех островов страны. Ты обязательно должен увидеть это чудо.

— Обязательно увижу! А каким богам посвящён главный храм?

— Он посвящен не богам, а Хаосу. Единому и безначальному. Согласно нашим верованиям, вначале был Хаос. Затем образовались два божества — Бог Севера и Бог Юга. Хаос же находился между ними, в центре. Божества часто заходили к нему в гости, и Хаос всегда одаривал их и угощал лучшими явствами. Ведь он был един и безначален и мог произвести из себя самого всё что угодно.

— То есть из одного возникло два?

— Точнее говоря, три. Считая и сам хаос.

— И что дальше?

— Дальше божества Севера и Юга решили тоже что-то подарить Хаосу. Каждый из них взял острую шпагу и они проделали в Хаосе семь отверстий — для глаз, рта, ушей и ноздрей. Так как им казалось несправедливым, что у них они есть, а у Хаоса — нет.

— Но ведь как-то он справлялся.

— Но они об этом не подумали. Божества появились позже безначального и были не столь разумны. И после того, как они сделали эти семь отверстий, Хаос умер. И стал Космосом — воплощением случайного, неправильного и множественного. Цель нашей веры состоит в том, чтобы постичь Хаос и по возможности вернутся к нему. Таким образом обретается бессмертие.

— То есть, вы — хаоситы?

— Называй как хочешь, всё равно это название не отразит сущность. Путь, названный словами, не есть настоящий путь.

И это вот всё говорит мне дядька, который всего день назад сидел напротив в потертых штанах и глушил тёплое кислое вино. Грубый и невоспитанный. Казалось бы.

— А жертвы у вас есть в вашей религии?

— У нас есть внутренняя алхимия. И жертвы тоже исключительно внутренние. Какой смысл кого-то жертвовать? Ты же не его собираешься культивировать и продвигать.

— Короче говоря, ваши жрецы население мухоморами не кормят и в клетки не сажают?

— У нас тут мухоморы не растут. Между прочим, погляди, чего покажу! В храм ты ещё может не скоро попадёшь. А тут у меня на дощечке есть изображение этой мозаики.

Я глянул на дощечку. На фоне маяка были изображены пылающие корабли. На всех парусах этих кораблей был герб — змея, обвившая шар.

Так вот, значит, как оно обернулось. А я- то был уверен, что колдуны победят варваров не напрягаясь.

— Что, гербы рассматриваешь? Ну да, это эскадра колдунов. Получили от нас по самое не горюй.

— А как же их колдовство?

— А никак. Не сработало.

— Да быть такого не может!

— Может-не может, а вот не сработало и всё тут.

Корабль приблизился к причалу, на котором нас уже встречала целая делегация.

Сразу же обращал на себя внимание украшенный развевающимися на ветру вымпелами роскошный паланкин. Рядом выстроились: во первых, двенадцать носильщиков паланкина, в одеяниях ещё более вычурных, чем у Эц-Тсагаха. Затем столько же красоток в незамысловатых бикини. Незамысловатость эта была кажущаяся: и верх и низ были отторочены алмазными и золотыми нитями. За красотками — два ряда военных, вооруженных пиками. За военными — не понятно кто самого разношерстного вида.

— Трап, спускайте трап! — в Тсагаха словно влили оживляющее зелье, настолько он стал активен. Бегал то в одну, то в другую сторону и что-то бормотал под нос.

— Что случилось, Эц-Тсагах? Какие-то неожиданности?

— Ещё какие! Нас почтил своим вниманием великий вождь! Эти красотки — лишь часть его обширного гарема, заслужившая примерным поведением прогулку. Военные — их охрана. Вся эта толпа сзади — разные придворные, ну а вот и сам вождь! — Тсагах склонился в поклоне и тычком в спину намекнул мне последовать его примеру.

Склоняться я не стал, а врезал Тсагаху по шее. Хотя я был и сильно меньше этого морского подхалима, но удар у меня был поставленный. Так что трудность была лишь в том, чтобы не проломить затрещиной Тсагаху череп.

— Хочешь лизать пятки своему вождю, лижи. Но мне не указывай!

— Как бы не пришлось тебе пожалеть об этом, наглец Олел, — возмущенно зашипел преклоненный Эц.

— Ничего, придётся или не придётся, а лапы свои больше не распускай. Если очень хочется что-то сказать, для этого у человека есть рот и язык.

— Тс-с-с! — зашипел Тсагах. Он смотрит на нас!

Из паланкина вылез здоровенный мордоворот, за ним ещё один, а за мордоворотами вылез вождь. Был он человеком роста невысокого, одет значительно скромнее всех остальных присутствующих. Не считая, может быть, моей особы — я никак не подготовился к встрече и был в том же, что и всегда — ничем не примечательных штанах и короткой линялой в неопределяемый цвет мантии.

Но кроме этих персонажей в паланкине был, как оказалось, ещё один. Вылез он вслед за вождём, и сначала я его не узнал. В стальном доспехе и белоснежном шарфе. Принц крови. Да это же… Это же…

— Сатах! Это ты?

— Это я, Олел. Собственной персоной.

— Как же… как же ты приплыл раньше меня?

— А я никуда не уплывал.

— Что-то я не понимаю. Как это ты никуда не уплывал? А кого же тогда я спасал на южной оконечности Берега Людоедов?

— Меня. Вижу, Олел, что тебе сложно это принять. Но пока просто прими — я был и там, и в то же время я здесь.

— Это какая-то особенная техника?

— Да-да. Но давай познакомимся с моим дядей.

Вождь как раз обратил к нам своё драгоценное внимание.

— Дядя, это тот самый Олел, про которого я тебе столько говорил!

— О, Олел! Мне крайне приятно видеть столь достойного юношу в наших землях! Добро пожаловать в Валтансар, центр нашего мира! Проходи в наш паланкин, присаживайся!

Я залез в паланкин, вслед за мной — вождь и Сатах, а затем мордовороты. Несмотря на такое большое количество пассажиров, внутри паланкина не было тесно.

Однажды мне уже удалось прокатится на паланкине — вместе с красоткой Эмелой, дочкой деревенского старосты со Змеиного острова. Но этот паланкин превосходил его по всем параметрам! Паланкин старосты был просто жалким подобием.

Изысканная роскошь внутреннего убранства так сладко обнимала вальяжно развалившихся на уютном и при этом просторном диване. Лёгкое, едва заметное покачивание корпуса — похоже, тут была какая-то специальная сложная система гашения колебаний от рукояток для переноски. И как завершающий аккорд этой симфонии — маленькие золотые клетки с певчими птичками, насвистывающих приятные уху переливы.