Я случайно, господин инквизитор! или Охота на Тени (СИ) - Филеберт Леси. Страница 64

Вкус его поцелуя… М-м-м. Это самое сладкое, что есть в этой жизни и ради чего определённо, стоит возвращаться в сей бренный мир.

Страстные поцелуи кружили голову, руки, жадно оглаживающие тело, заставляли льнуть ближе, хотя, казалось бы, куда уж ближе?..

Морис ощутимо провел ногтями по спине, и с моих уст слетел протяжный полустон. Так волнительно. Так сладко, и хотелось застыть в этом ощущении если не навечно, то очень надолго.

Мне отчаянно не хватало воздуха, и я прервала поцелуй, чтобы вдохнуть полной грудью. Но Морис передышек мне давать не собирался. Он переключился с поцелуями на шею, приспустил блузку с моих плеч. И осыпал та-а-акими будоражащими кровь покусываниями, что аж дыхание перехватило.

Сердце заходилось в бешеном ритме. И дышала я так часто, как никогда не дышала даже на самых изматывающих тренировках.

— Никому тебя не отдам, — шептал Морис мне в губы. — Ни ловушкам… Никому… Моя. Только моя…

Не помню, как мы избавляли друг друга от одежды — лихорадочно, нервно — но помню, как оказалась прижата к столу, обхватывая Мориса обеими руками, ногами. Отчаянно цепляясь в него, не желая отпускать ни на минуту. Не прерывая жарких поцелуев и позволяя делать со мной совершенно бесстыжие вещи… до тех пор, пока у обоих полностью не отключились головы.

Глава 39. Молчание — золото

Проспали мы с Морисом почти два дня.

Ну как — проспали… В промежутках между наслаждением друг другом мы всё-таки спали, да.

— А работать ты пока не собираешься, да? — с улыбкой спрашивала я сонным голосом, когда Морис будил меня поцелуями в шею.

— Плевать. Подождет, — отмахивался он, целуя уже не только шею.

Какие сладкие это были поцелуи, м-м-м. Головокружительные, нежные и страстные одновременно. Под ними я плавилась и теряла над собой контроль. Совершенно невозможно было сопротивляться.

В общем, за эти почти два дня из алой комнатки Мориса я не выходила. Мы даже ели там же, не покидая четырех стен, Морис по связному браслету просил приносить ему в кабинет завтраки и обеды. А ужинать у нас никак не получалось, потому что мы были слишком заняты друг другом вечерами и потом просто отключались от усталости.

Я шла по коридору в сторону архива и никак не могла прогнать дебильную улыбку с лица. Я сейчас была настолько счастлива и переполнена легкостью, что казалось — еще чуть-чуть и взлечу. Начну не по земле ходить, а парить над ней, от переизбытка эмоций.

Морис еще задержался в душе, и еще ему надо было привести разгромленный кабинет в порядок, а я спустилась с утра пораньше в свою спальню, чтобы переодеться. Держа в руках чистую одежду, на какое-то время зависла, улыбаясь своим мыслям, вспоминая слова Мориса.

— Перебирайся ко мне, — сказал он, поймав меня за руку и целуя раскрытую ладонь.

— Ты хочешь, чтобы я все время твои простыни грела? — усмехнулась я, хотя на самом деле меня сильно взволновали слова Мориса.

— Ну да, — улыбнулся он. — Ты будешь греть мои простыни, а я буду греть тебя. Взаимовыгодное сотрудничество, я считаю. Соглашайся!

— А если мы с тобой поссоримся, и ты погонишь меня драной метлой из своей спаленки?

— Я?! Исключено! Мы с тобой быстро помиримся. Я даже знаю, как! — говорил он, окидывая меня с ног до головы таким жгучим взглядом, что у меня не оставалось сомнений в том, как именно куратор будет со мной мириться.

— Ну ладно, допустим. А если мы поссоримся, и погнать метлой тебя захочу я?

— Ну сбежишь обратно к себе в общежитие, а я приду сам и начну мириться, — отмахнулся Морис. — А в общежитии плохая шумоизоляция, так что ты быстро передумаешь и вернешься со мной сюда.

Я рассмеялась, а Морис тепло улыбнулся, целуя мои пальчики поочередно.

— Фло… Я хочу просыпаться рядом с тобой, — сказал он серьезно, заглядывая в глаза. — Ты сделаешь меня бесконечно счастливым, если не откажешь мне в этом капризе. А я обещаю, что буду делать все возможное, чтобы делать бесконечно счастливой тебя.

"Хочу просыпаться рядом с тобой". Боже, как бы мне не растечься довольной розовой лужицей? Эти слова сейчас эхом отдавались в моей голове и мешали сосредоточиться.

А сосредоточиться надо было, потому что я дошла до архива и мучительно пыталась опуститься на землю и вспомнить, а зачем я сюда шла вообще. Потом мысленно дала себе затрещину и попросила выдать мне список всех безнадёжно больных в инквизиторской лечебнице, предварительно показав наскоро написанное Морисом разрешение на выдачу мне в архиве любой информации.

Получив внушительную папку с досье пациентов, я отправилась в сторону зала общей работы, где планировала изучить все досье, отобрать самых проблемных пациентов и обсудить с Морисом, кто бы из них чисто теоретически мог бы быть связным звеном между реальным миром и теневым. Действовать тут нужно было осторожно, я не знала, к чему приведут наши действия, как отреагируют потревоженные пациенты на внешние раздражители, поэтому подготовиться следовало тщательно.

Так увлеклась чтением досье на ходу, что в атриуме врезалась в кого-то, раскидав часть листов.

— Хэй, смотри, куда идешь!

— Простите, я зачиталась, не заметила вас, — улыбнулась смущенно, собирая улетевшие листки.

Это я случайно влетела в Кейджа, который беседовал с другими инквизиторами. Судя по их отличительным нашивкам на фиолетовых мантиях — с руководителями разных отделов инквизиции и кураторами других групп стажёров.

Помогать поднимать листки мне никто не стал, а еще смотрели на меня как-то очень подозрительно. Не нравились мне эти сальные взгляды, вот что я скажу.

— Красиво ползаете, милочка, — усмехнулся мужчина с короткими каштановыми волосами. — Может, заглянете ко мне вечерочком? Я там тоже что-нибудь по полу раскидаю.

— Простите?..

Я недоуменно вскинула брови, так и замерла на корточках с вытянутой к последнему листку рукой.

Это что за шуточки такие?

Другие инквизиторы не одернули коллегу, а, напротив, одобрительно хохотнули.

— А взгляд снизу вверх прям хорош, — протянул другой мужчина.

— Н-да, неудивительно, что Морису понравилась такая игрушка, — презрительно усмехнулся Кейдж под смешки коллег.

Я шумно выдохнула через нос.

Та-а-а-ак. Приплыли.

Спокойно, вдох-выдох. Я не буду вестись на провокации.

— Не понимаю, о чем вы, господин инквизитор, — произнесла сухо, выпрямляясь и поправляя покосившиеся очки.

Сивронский только неприязненно скривился.

— Слушай, ну мы тут что, идиоты? Ты нас за кого держишь вообще?

— За коллег вроде как. А что, есть варианты?

Кейдж мрачно хохотнул.

— Коллеги… Как вам это, ребят? Очередная подстилка Мориса считает себя чем-то большим и называет нас коллегами. Делаем ставки, как быстро она надоест и окажется за бортом?

Инквизиторы засмеялись громче и уже открыто, не сводя с меня презрительных взглядов.

Задохнулась от возмущения и гнева. Почувствуй себя облитой помоями, черт побери.

Но я стиснула зубы и выше подняла голову. Холодно спросила:

— Чем я заслужила такой тон, господин Сивронский?

— А ты разве другого заслуживаешь?

На мою вопросительную поднятую бровь он цокнул языком.

— Да брось, все уже знают, что ты спишь с Морисом. Я же видел, какой взъерошенной ты вылетала с ним из аудитории, после того как он тебя из столовой выдернул. Вот только не понимаю, что, настолько невтерпёж было? Могли бы хоть до его спальни добраться!.. А позавчера вы вернулись в обнимочку, скрылись в его кабинете, после чего вас обоих не видели. А еще в кабинет доставляли двойные порции еды. Все выводы напрашиваются сами собой, не держи нас за тупых баранов, сделай милость. Ясно же, что Морис нашел себе новую игрушку. Жаль, я думал, ты особенная, а ты такая же, как и все остальные шлю…

Он не договорил, задрав голову и с опаской уставившись куда-то наверх за мою спину, откуда раздалось утробное звериное рычание, жутковатым эхом прокатившееся по всему атриуму.