Отец-миллионер под прикрытием (СИ) - Дали Мила. Страница 25

Я делаю еще шаг вперед, и звук от твердой подошвы ботинок разлетается по двору.

Поворачиваю голову направо — вижу умелое творение ландшафтного дизайнера. Я называю это Альпийской горкой. Но она совершенно не походит на ту, которую каждую весну сооружали бабушки-соседки у нашего подъезда из камней, бархатцев и петуний. Здесь по-другому. Здесь большие гранитные глыбы идеальной спиралью в два метра высотой. Мелкий белый песок заполняет выступы, где должна быть земля. Вместо бархатцев и петуний — низкие замысловатые кустики зелено-дымчатого цвета. За горкой качели с навесом и беседка. Я поворачиваю голову налево и вижу домик для гостей. Такой же светлый, только поменьше и в один этаж. Здесь есть баня и личный бассейн. Сейчас он пуст и ждет лета.

Полной грудью вдыхаю и шагаю намного быстрее. Топот ботинок звучит громче и жестче. Я поднимаюсь по ступеням, тычу ключом в замочную скважину. Дверь легко поддается, и давить коленкой на нее не надо.

Не тороплюсь. Через плечо поглядываю на Райнера.

Он стоит у открытого багажника своего спортивного авто и разговаривает по телефону. Когда Марат рядом, он надевает образ хорошего и ласкового. Но теперь я достаточно далеко, чтобы Марат смог выпустить наружу свою вторую душу.

Райнер откровенно зол, он просто в ярости. Старается общаться тихо, но мне прекрасно видно, как родное милое выражение лица сменяется жесткой гримасой. И взгляда с прищуром, будто лишь им улыбается, нет. Только холод. Так смотрят люди, что по головам идут, забывая о сострадании и нравственности. Подобных людей спрашивают: “Уважаемый, вы насильно заставили Ивана Ивановича продать вам завод за копейки. А там, между прочим, работало больше сотни людей, которых вы уволили, заменив автоматикой. В кризис. Оставили столько семей без куска хлеба. Не стыдно?”

“Нет”.

Достаточно. Меня передергивает, я не собираюсь больше пялиться на Райнера.

Моя рука тянется к серебристой ручке. Открываю дверь. Внутри дома нет царского золотого трона и канделябров на винтажных столиках. Здесь современная обстановка и розы. Белые матовые стены расписаны цветочным орнаментом вручную. Мне нравится. И диванчики цвета фуксии. И люстра на потолке в виде большого оранжевого шара. Так смело. С неким вызовом. Ведь у богачей по-другому быть не может? Марат власть имеет. Безграничную. Я читала про таких личностей. Они детей отбирают. Они разводятся с женами после сорока и уходят к любовницам. Но Райнер же не такой?

Я отпускаю Касьяна из переноски, снимаю у порога ботинки. Носки скользят по синей глянцевой плитке. Лучше дорожку постелить, чтоб мягче было.

Пить охота. А идти за минералкой к злющему Марату неохота.

Я не чувствую себя хозяйкой и с опаской хожу по первому этажу. Словно в чужой дом без приглашения залезла. Моя привычная зона комфорта трещит по швам.

За стеклянной лестницей нахожу кухню и будто попадаю в будущее. В две тысячи двести какой-то год. Робота только разумного не хватает. Шкафчики и тумбы под металл расположены буквой П. Конечно же, встроенная техника, кофемашина вместо моей турки.

Хочу воды. У меня был кувшин-фильтр, здесь фильтр установлен прямо на кране. Я не знаю, где раздобыть стакан. Беру фарфоровую кружку.

— Марусь?

Вздрагиваю. Напрягаюсь, выпрямляю спину. Миллионер позади. Ладно. Медленно оборачиваюсь. Приподнимаю бровь:

— Слушаю.

Мой голос звучит манерно и неестественно, потому что я еще не разобралась каким именно тоном нужно общаться с миллионерами. Марат смотрит ласково, но с укором.

— Белоснежка, ничего не изменилось, пойми. Да, я богат. И прошу, пожалуйста, веди себя как раньше, не нужно вот этого всего…

Вдобавок к телесному напряжению начинаю ощущать дрожь на лице в руках.

— Конечно…

— А зачем тогда мизинец при виде меня оттопырила? Ты никогда так не держала кружку. Это шаблонные жесты, Марусь.

Ощущаю себя крайне глупо. Решила показаться ему ро́вней. Фарс смешон, всегда нужно оставаться собой. Но, узнав правду о Марате, чувствую скованность. Я на его территории. Мы одни.

Райнер улыбается. Я вновь попадаю под гипноз его теплого искристого взгляда. К счастью, он не принимает меня за дурочку. Мужчина подходит ближе и слегка касается ладонями моих плеч. Поглаживая, скользит к локтям, запястьям.

— Белоснежка, ради тебя я на столб залез…

— Тот заяц, что ты достал, в чемодане.

— Не перебивай, дослушай. В автобусе тетку терпел и в погреб спускался. Я побывал в твоей реалии. Теперь очередь за тобой, Марусь.

Глава 14.

— Что от меня требуется?

— Просто оставайся собой.

Марат снова шутит, а у меня чуть сердце в пятках не осталось. Он говорит, что ему срочно нужно отъехать по делам и ввалить по самые корешки каким-то немцам. Райнер целует меня в щеку, покалывает бородой. Щекотно и приятно одновременно. От него вкусно пахнет свежестью. Коротко вдыхаю, почти незаметно.

— Билетик в новую жизнь, код семь пять три.

Из кармана джинсов он достает мне золотую банковскую карту. Я не отказываюсь, молча беру карточку, но ощущаю неловкость. Марат словно не замечает моего смущения, он подобно вихрю вылетает на улицу. Смотрю через большое окно без занавесок, как уверенной походкой марширует по двору. Недовольно разглядывает Альпийскую горку и плюет рядом. Ничего не понимает в искусстве. Врата с розами распахиваются, и Марат усаживается в авто. Даже внутри коттеджа мне слышно, как рычит мотор черного автомобиля. Райнер быстро выруливает на дорогу и скрывается из вида.

А я остаюсь. Пока одна, могу расслабиться.

Будто музей, изучаю дом. Нахожу свой чемодан в спальне на втором этаже. Это аляпистая комната с большой овальной кроватью. Открываю шкаф. Он слишком большой, еще останется много места, не занятого моей одеждой. Вещей Райнера нет. Ничего, что бы напоминало о нем. Складываю последнюю кофточку и ощущаю голод. Косметику с безделушками оставляю в комнате. По знакомому маршруту спускаюсь в кухню.

Внутри холодильника даже мышь не повесилась — техника новая. В ноздри забирается легкий запах пластика.

Я беру телефон и открываю приложение с навигатором. Вбиваю название продуктовой сети с надеждой, что не придется тащиться в город. Четыре магазина на всю округу. Один из них совсем недалеко. Я не переодевалась, остается только накинуть курточку.

— Касьян! Кс-кс!

Кот не собака, но я цепляю на шерстяного шлейку — со мной пойдет, для поддержки. Касьян только за, послушно сидит на руках, впивается когтями в синтепоновую куртку. Я обуваюсь. Не хочу тратить деньги Марата — у меня есть свои, но карточку на всякий случай прячу во внутренний кармашек.

Топаю по двору, пялюсь по сторонам. Виднеются только крыши соседних домов за высокими заборами. Глухими. Каменными. Мы с Маратом без комплексов и прятаться не собираемся.

Я открываю решетчатые врата, отпускаю Касьяна. По навигатору сверяю путь, иду по безлюдной улице. Только иногда проезжают блестящие иномарки. Не такие красивые, как у Марата, но тоже дорогие. Я сворачиваю за угол и громко топаю ботинками по тротуару. Словно все вымерли. Постапокалипсис какой-то.

Я вижу пешеходный переход, а на противоположной стороне магазинчик. Чем ближе подхожу, тем отчетливее подмечаю детали. Так интересно. Помещение небольшое и похоже на пряничный домик из сказки. Внутри которого сидит ведьма. Надеюсь, здесь не так.

Я пересекаю дорогу и чуть не сталкиваюсь лбами с женщиной на входе в магазин. Девушкой. Дамочкой.

— Какой миленький! Породистый, да?

Лощеная донельзя брюнетка с блестящими прямыми волосами. Мечта всей жизни, не то что моя пушистая мочалка после мытья головы. И рисует, видать, хорошо — макияж идеальный. Касьян не любит Марата, а девушек любит. Трется о ноги незнакомки, оставляет шерсть на плюшевом розовом костюмчике.

— Да… Индонезийский хвостатый…

Говорю и не понимаю — зачем ляпнула?

Но девушка не разбирается в породах так же, как я в инвестициях и политике. Гладит кота и желает мне приятного дня. Незнакомка разворачивается, окутывая ненавязчивым ароматом духов.