Крещение сталью (СИ) - Борик Пан. Страница 4

…Ночь выдалась тёмной, и даже луна слабо освещала путь бегущего. Найдись у него долька смелости, возможно он обернулся бы, и встретился лицом к лицу со страшным зверем, под чьими лапами содрогается земля. Дыхание существа перехватило, мелкие ветки били в лицо, царапали руки. Впереди виднелся свет, но слишком слабый, слишком тусклый. Он стал маяком для потерявшего всякую надежду homo. Свет впереди. Топот. Рык. Страх. Лучик надежды. Прыжок.

— Как же тебя зовут, моя ты ненаглядная? Может Пенелопа? А что, имя как имя… — Ричи поглаживая козу, загадочным взглядом рассматривал спящего Бенджамина. — А вот у него что за имя…и лук, стилет… Как думаешь Пенелопа, сколько это будет стоить? Может…

Нечистые мысли развеялись в тот момент, когда из кустов с грохотом вывалилось существо. Оно было всё чумазое, то ли в саже, то ли в засохшей крови. Некогда красивая, уже и не понять какого цвета, рубаха, превратилась в ошмётки, как и порты. Увидев незнакомца Ричи моментально решил дать дёру, но вспомнив, что его спутник имеет при себе оружия, решил будить того как можно быстрее.

Бенджамин очнулся, стал озираться по сторонам. Завидев homo, юноша резко вскочил, обнажая стилет и готовясь к обороне. Но существо стоявшее впереди не думало нападать, вместо этого оно показывало куда-то в кусты, за которыми и правда было какое-то движение. Взгляд троицы приковал кустарник. Пламя костра неспокойно танцевало.

Через несколько секунд оттуда выпрыгнул некто маленький, с красными глазами и огромным хвостом. Ричи закричал, Бенджи содрогнулся, а незнакомец попятился назад, упав на пятую точку. Создание совершив неудачный прыжок попало прямо в пламя костра, поджигая свою розовую кожу и визжа убежало куда глаза глядят. Троица молчала, провожая взглядами живой факел. У безмятежного пламени костра расположились путники, слушая рассказ недавнего незнакомца…

Его звали Иосиф, а родом он был из небольшого селения, что в королевстве Кельтроно, где варят вкусное пиво и живут добропорядочные люди. Путь он держит (вот удача!) в Лутергог, намереваясь записаться в добровольцы к Авантюристам. Про мотивы мужчина, решил умолчать и сменил тему на более приятную. Но Бенджамин не спешил поддерживать разговор, вместо этого felis опёрся о ствол дерева и старался уснуть. Лишь Ричи не умолкал, но позволял перепуганному до смерти существу, продолжать рассказ. И делал он это не из вежливости. Им двигали низменные цели, а серебряный перстень на пальце у новоприбывшего, лишь подогревал интерес клептомана.

Иосиф принадлежал виду homo и когда отмыл голову питьевой водой из фляги, чуток помолодел. Нет, морщины всё так же остались у травянистых глаз и на лбу, но теперь мужчина выглядел менее плачевно. Волосы закрывали уши, опускались до скул. То была не причёска, а давняя нестриженность, и следует отметить, неухоженность. Пожалуй, если сейчас взглянуть на него, можно было без сомнений дать ему тридцать с хвостиком лет. С одеждой правда ничего поделать не смогли, а порвали её знатно.

Остаток ночи был наполнен разговорами. Бенджамину так и не удалось поспать, и когда небо приобрело розовые тона, троица двинулась в путь. Выходец из далёких песков изредка бросал взгляд на двигающегося в хвосте Иосифа, и абсолютно не понимал отчего его глаза такие…печальные? Возможно это не слишком подходящее слово, чтобы описать его взгляд, но иные синонимы Бенджи на ум не приходили. Ричи всё так же без умолку болтал, а его коза плелась рядом, всё с тем же, безмятежным, видом.

Они миновали много дорог, десяток километров и наконец-то добрались до Лутергога. Это троица поняла сразу же, как увидела заострённые макушки башен и огромную стену, с прочными, стальными воротами возвышающуюся на семь локтей. Сердце Бенджамина посетила радость, он желал как можно скорее исполнить часть своей мечты, и вступить в ряды Авантюристов. Теперь, отметил он, это будет сделать проще. Ричи и Иосиф разделили с ним приятные эмоции. Первый начал вещать про здешние таверны, а второй услышав про выпивку, впервые за весь путь оживился. Они двинулись вперёд, навстречу новым событиям.

Интерлюдия 1

Свет восходящего солнца отбрасывал тени, стоящих в поле существ. Они плавно ложились на холодную землю; разбросанные повсюду опустевшие бутылки. Будь в этом месте случайный проходимец, не пожелал бы он стать слушателем предстоящего разговора. Одно из существ пало на колени, сокрушённо понурив голову. Во взгляде застыло отчаяние: неподдельное, непередаваемой, проникающее в мысли вместе с ядом страха. Homo трясся, пальцы вцепились в перстень, совершая бесполезные попытки снять украшение; глаза жгло солью.

В противоположность первой персоне, вторая вела себя в точности да наоборот: гордая осанка, высоко задранный к небу подбородок, расслабленный взгляд скрытый за прорезями маски. Всё тело укрывали множественные, беспорядочно висящие, вогнанные в плоть с помощью гвоздей, надетые ткани различных цветов — настоящий ужас для любого ценителя моды. Зачем он скрывал лицо? — Этот вопрос задал себе сокрушённый мужчина, но увы слишком поздно спохватился, заплатив самое сокровенное, что есть у каждого существа.

— Не лей напрасно слёзы среднимирец. Как у вас говорят? "Слезами горю не поможешь"?

— За что ты так со мной? Чем я заслужил это Господи?

— У жителей Верхнего мира слишком много, безусловно, важных дел. Не беспокой их понапрасну пустыми молитвами. Божественный лик тебе не получить, так почему бы не задуматься о предстоящей жизни в Пепельных землях? Не разочаровывай меня и сможешь рассчитывать на место подле одного из сильнейших демонов.

Существо не ответило, хмель забрал все ощущения. Подступающий к горлу ком, мешал издать протяжный стон, который так и норовит вырваться из оскверненного тьмой нутра. Он был жалок. Противен сам себе. Будь рядом осколок стекла, или любой другой, заостренный предмет, оскверненная душа без сомнений воспользовалась бы им, для прекращения этих мучений.

Ладонь демона опустилась на голову существа, сжала волосы, повернула к лику нового господина.

— Мы об этом уже говорили, и если мне не изменяет память, всё обсудили. Ты будешь работать на меня, по контракту душ, который имел глупость подписать. Взамен я присмотрю за твоей жёнушкой, которую, ха, ты променял на несколько ящиков выпивки и весёлую компанию. Услуга за услуга, желание за тело.

Существо вновь не ответило, во взгляде застыла обречённость. Он был похож на манекен, куклу, обтянутую кожей. Пустой, глухой к словам, слепой да правды.

— Хватит Иосиф, обычно терзание контрактников так долго не длятся. Но, право, что-то мне дурно поутру, поэтому дам тебе ещё немного времени прийти в себя. Ты двинешь в Лутергог, собственно, как и хотел. Вступить в ряды Авантюристов — вот твоя новая цель. Зачем — не важно, для чего — не твоё дело. Выполняй приказ, а перстень поможет тебе в этом. Ну, не хандри среднимирец. Не прощаюсь.

Сказав всё желаемое, демон покинул свою новую игрушку, отправляясь домой — в Нижний мир. Он воспользуется люком, скрытым на одной из многочисленных полянок и после часа похмелья, будет внимать на Иосифа с помощью транслирующего шара, сидя за высокими стенами замка.

Homo ничего не остаётся кроме как подчиняться. Вскоре он встанет, тупо двигаясь вперёд. Ещё не скоро сознание сможет свыкнуться с мыслью, что его свобода упорхала вместе с пролетевшим высоко в небе ангелом, что высматривает души на жатву. Нет — скажет себе житель Верхнего мира — его уже не спасти и пытаться не стоит. Пропащий случай. Пропащий — вот как будут именовать Иосифа через несколько лет, когда за его плечами сложатся десятки голов живущих, а сердце всё сильнее станет сжиматься под напором хитрого демона. Но сейчас ему неведомы тайны будущего, потому существо бредёт вперёд, ведомое здравыми крупицами рассудка, что в его хмельной голове, выбрались из закромов сознания.

Вскоре ноги выведут на большак, предупредят об опасности и уведут в сторону. Перстень на пальце всё так же будет обжигать пламенем, будто бы живой, будто бы читает мысли существа. Пройдёт несколько часов и наступит ночь, но она не станет преградой для Иосифа; он продолжит путь. И именно тогда, в темени лесной, мужчина наткнётся на обезумевшего мутанта, что одним своим видом способен загнать в гроб. Так и случилось бы, не будь у homo злополучного, но крайне полезного, перстня. Он сожмёт палец до ломоты в костях, заставит ноги бежать как в последний раз, перепрыгивая через брёвна и коряги. И когда надежда потеряется в ночи, а сердце поспешит выпрыгнуть из груди, мужчина увидит свет впереди — спасительный маяк, помощь. Рывок. И желаемое получено, душа ликует, пусть и скрыта она за десятью дверями, за сотней замков заключена.