Князь Барбашин (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 124

Услыхав последние слова, Гридя рассмеялся. Немало подобных ситуаций он уже видел за свою недолгую жизнь. Зато ещё ни разу не пожалел, что однажды согласился наняться к никому не известному купцу, на поверку оказавшемуся лишь приказчиком у знатного аристократа. Сколько всего произошло потом, у других и за всю жизнь не случится. Но главное, ему это нравилось. Как и размах, с которым князь подходил к делам. А сейчас, глядя на карту, в мыслях он уже видел себя у неизвестных берегов, хотя и понимал, что к такому плаванию стоит хорошо подготовится.

Глава 14

И всё же отъезд в Овлу князю пришлось отложить, хотя в Псков он и не поехал. Моровое поветрие, охватившее город, удержало его надёжней всех уговоров, потому он просто написал ответное письмо Мисюрю, которое и передал псковскому купцу. Тот ведь всё одно в родной город вернётся, а предложения дьяка стоили потраченных времени и чернил. Ведь и вправду, почему это ливонские города должны получать выгоду от льноводства и коноплеводства русских земель, мы лучше сами на своём сырье свои же производства и поставим. А то чухонцы хорошо устроились: мают гроши на пустом месте, самоназначив себя главным посредником в российско-европейской торговле. Только тут им не там, потому что на их беду свалился в это время попаданец, успешно избавившийся от идей интернационализма и при этом хорошо помнящий поведение "трибалийских тигров" после распада СССР. Так что хрен им горький, а не русский транзит и пускай бодаются друг с другом за те крохи, что им всё же перепадут от российских щедрот. Заодно, глядишь, и Орден свой поганый дрязгами подточат. А он ещё и поможет! Зря, что ли притащилось в Новгород рижское посольство?

Ведь Рига была самым важным и самым богатым городом Ливонии, за счёт своего географического положения сумевшая подмять под себя всю торговлю двинского бассейна. Вот только идущая не первый год война сильно ударила по купеческим кошелькам. Сильно упал двинский транзит и ныне дошло до того, что до трети рижских складов стояли полупустыми, а купцы, что раньше плыли в Ригу за товаром, теперь всё чаще стали поглядывать в сторону русской Нарвы, как для удобства всё чаще стали называть поселение Норовское на русской стороне Наровы-реки.

Правда, в руках у рижан ещё оставалась торговля с Великим княжеством Литовским, вот только после потери двинского пути она переместилась на не совсем удобную Лиелупе (или, как тогда говорили, Курляндскую Аа), начинаясь в узких верховьях Жемайтии, отчего была слабой замене полноводной Двине. Да и то, удар крестоносцев в спину осаждавших Мемель литовских войск ещё более обострил взаимное напряжение на границе, разом уменьшив и без того слабый поток товаров. Ведь, хоть как таковой войны и не случилось, но взаимные набеги на сопредельные территории усилились, что явно не способствовало торговле.

Потому-то рижские купцы и закрутили головами в поисках новых рынков, обратив наиболее пристальное внимание на Псков из-за его близости к ливонским границам, благо путей до него существовало несколько: морской, мимо Ревеля и Нарвы, и сухопутный по так называемому Алуксненскому пути. Вот только приход рижских торговцев на псковский торг грозило вызвать подрыв благосостояния у северных городов: Дерпта, Ревеля и Нарвы. Ведь псковская торговля после всех пертурбаций последнего десятилетия вышла для ливонских городов на первый план.

Ну да это уже другая история. А вот по поводу двинской торговли рижане подсуетились первыми, прикатив в Новгород вместе с ливонским посольством, что было отправлено магистром продлить перемирие между Ливонией и Русью на прежних условиях. Им просто очень хотелось вернуть былое товарное обилие, без которого процветание Риги было бы не таким, к которому они привыкли за последние столетия. Поначалу-то они ждали, не отвоюют ли литовцы свои города назад, но время шло, а литвины лишь теряли и теряли, вот рижане и сделали попытку выбить для себя какие-нибудь преференции. Да только русские ныне были не сильно сговорчивы. Есть договор от 1509 года, вот и торгуйте по нему. Хотите свой двор в Полоцке? Да не вопрос, вот только русский двор у себя в порядок приведите и милости просим.

Рижане кивали головой, соглашаясь, хотя было видно, что в душе такими предложениями весьма недовольны. Всё же немецкие торговцы-католики, имевшие весьма серьёзное влияние на городской рат, довольно часто выражали своё возмущение самим фактом проведения православных служб в их городе. И это обычно выливалось в предписания приостановить деятельность русского храма, хотя, спустя некоторое время, не желавшие окончательно портить и без того весьма натянутые отношения с полоцким архиепископом, в чьём ведении и находилась данная церковь, члены городского совета пересматривали своё же решение и вновь открывали храм для православных прихожан. До следующей жалобы. Но теперь Полоцк перешёл в руки Московской Руси, упёртость которой в вопросах русских церквей и подворий на ливонской земле давно уже стала притчей во языцех. Впрочем, этот пункт всегда можно было легко обойти, не нарушая при этом подписанных договоров, чем и занимались власти Ревеля, вот только с некоторых пор такая политика стала вредить больше самим ливонским городам, чем русским. Ведь одно дело, когда твой торговый партнёр полностью зависит от тебя, и совсем другое, когда он имеет возможность обойтись без тебя.

Весь прошлый век ливонским городам удавалось поддерживать статус главных партнёров, но пришли новые времена и теперь русские вдруг взяли и сами повезли товар в иные страны, а на месте Норовского стал образовываться вполне себе приличный порт, куда, минуя Ревель, стали заходить корабли из Дании, Швеции и того же Любека. А попытка силой напомнить новгородским купцам о стапельном праве Ревеля вылилась в противостояние с русской каперской флотилией, которая в скором времени довольно громко заявила о себе по всей Балтике. Да и эта компания – Руссо-Балт – появившись, как чёртик из преисподней, мгновенно разрослась во многорукого монстра, с которым уже необходимо было считаться. Да, финансовые возможности ганзейских городов крыли эту компанию, как бык овцу, но в том-то и дело, что былого единства внутри Ганзы уже не было, хотя к внешним угрозам это, слава господу, пока ещё и не относилось. И если восточной Ганзе Руссо-Балт был как собаке пятая нога, то для западных городов торговля с новой компанией оказалась весьма выгодной. При этом сами русские нагло сели на самый лакомый кусок ливонской торговли – на транзит русских товаров, а это значило, что со временем их благосостояние будет только улучшаться, а вот у ливонских городов перспективы были не очень. Умереть не умрут, но пояса подтянуть придётся. И ведь, что самое обидное и опасное: такая ситуация со временем будет только усугубляться. То есть, русские будут богатеть, а вот ливонские города продолжат беднеть.

И понимая эти перспективы (купцы ведь не дураки были), рижане, скрипя сердцем, соглашались очистить пространство Русского подворья взамен на беспрепятственную торговлю в Полоцке, как то издревле повелось.

Вот тут-то и пришло время вмешаться в переговоры князю Барбашину. Ведь новгородский наместник, князь Ростовский, не просто так попросил того задержаться с отплытием. Впрочем, это был вовсе не экспромт, как могло показаться: всё было обговорено заранее и разыгралось как по нотам.

Андрей начал с того, что поинтересовался: издревле это когда? Тут рижане захотели откатиться к тем временам, когда они могли свободно ходить по Двине дальше устья Полоты и напрямую торговать в Витебске и Смоленске. Хмыкнув, Андрей высказался в том духе, что вопрос этот вполне приемлем, если и рижане вернутся к старым договорам. Тут он постарался выдержать мхатовскую паузу и не прогадал: рижане не выдержали и набросились с вопросами, что за договора он имеет ввиду. Усмехнувшись про себя, Андрей напомнил, что по так называемой "Мстиславовой правде", русские купцы в своё время могли беспошлинно и беспрепятственно проезжать по Двинскому торговому пути, приобретать в Риге недвижимость и при этом имели право торговать не только в Риге, но и в других ганзейских городах. То есть использовали Ригу как собственный порт, платя за то небольшие пошлины. Так что нынешние власти не видят ничего зазорного, если Рига и Русь вернуться к тому уложению к обоюдной выгоде. И русские готовы заключить с ганзейским городом отдельный договор, внеся в него обязательное условие, что те русские купцы, что соберутся плыть дальше, за море, не должны платить в Риге ничего, кроме обычного портового сбора. И, разумеется, они должны иметь возможность хранить свои корабли в рижском порту и пользоваться для починки рижской верфью, платя за это такую же плату, что и рижские судовладельцы. Взамен русские соглашаются с тем, что те из русских купцов, кто приедет торговать в саму Ригу, не будут вести дела ни с кем, кроме рижских купцов.