Вижу вас из облаков - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 3

Однако ходила четко раз в неделю: понимала, что с ее спиной меньше никак нельзя. Если случались форс-мажоры – всегда отменяла заранее, извинялась. И вдруг в свою традиционную субботу просто не пришла.

Сначала Данг даже обрадовалась – хотя бы появились у нее минут десять присесть, чайку глотнуть, прежде чем внепланового клиента подсунут.

В салоне правило: если у постоянного посетителя массажи вперед проплачены (это выгоднее, чем разово), отменять сеанс можно за три часа. А дальше – сорри, деньги сгорают.

Но Женья в ту субботу ни о чем не предупредила. Через пять минут после начала массажа администратор позвонила клиентке – та не ответила. Деньги с абонемента Женьи списали, а Данг подсунули отвратительного жиртреста на дагай [1].

И в ту же ночь массажистке приснился плачущий Женин сын Митя. Обнимает медвежонка потрепанного, зовет жалобно:

– Мама, мамочка!

Но никто к малышу не подходит. Только собака во дворе воет.

Данг проснулась, встала. Выглянула в окно. Луна полная, яркая. Значит, точно: сон не случайный. В полнолуние пустого не видится.

Что-то случилось с клиенткой. А ребенок без присмотра остался. Когда Женья с сыном по телефону болтала, вроде бы папа упоминался, но в ее видении к сыну не подошел, не утешил.

«И что тебе до того?» – спросила себя Данг.

Чужая страна, чужие женщина и ребенок.

Но вдруг малыш – вообще один в доме? И не знает, как выйти? Окружающую обстановку ей показали приблизительно, но точно не квартира. Коттедж или dacha. Обстановка скромная. На окне решетка. А если ребенок похищен?

До утра массажистка уже не заснула. Пришла на работу с больной головой. Администратор, к счастью, сегодня Любочка. Называет их «девоньки», до клиентской кофемашины допускает. И поболтать с ней можно.

Данг подошла к стойке, сказала смиренно:

– Ко мне вчера клиентка не пришла. Хотя обычно очень аккуратно ходит. Можешь ей позвонить? Спросить, что случилось?

Любочка (как и сама Данг) прекрасно знала негласное правило: в день сеанса клиента беспокоят. Если вдруг просто забыл, могут время перенести на другой день, в виде исключения. А на следующие сутки (коли запись все равно пропала) звонить какой толк? Денег-то все равно уже не вернешь.

– Ну, не пришла – и не пришла. Что тебе до нее?

Пришлось соврать:

– Я для нее масло с лемонграссом берегу. Если ходить не будет, на других клиентов потрачу.

– Ладно. Позвоню.

Любочка нашла в компьютере номер, набрала, поставила на громкую связь. Длинные гудки.

– Домашнего телефона нет? – с надеждой спросила массажистка.

– Мы у клиентов не просим. В России их все равно почти все поотключали.

Данг против воли вспомнила старинный дисковый аппарат, что остался дома на Филиппинах еще от бабушки, и вздохнула.

– Ну, окей. Если Женья позвонит, передай, что жду ее всегда.

Весь день, пробегая мимо рецепции, с надеждой взглядывала на Любочку. Вечером уточнила:

– Не звонила Женья?

– Нет.

И тогда – не дожидаясь очередного страшного сна – Данг решилась.

Вышла на улицу. Прошла пару кварталов – в другую сторону от их общежития. Достала телефон. И нажала на имя «Tanya».

Немыслимо, конечно, звонить клиентке в воскресенье в начале одиннадцатого вечера. Но Данг почему-то казалось: Танья поймет. И не станет сердиться.

Чем старше родители, тем несносней становятся, – все подруги жаловались. Но оптимистка Садовникова радовалась: ее родичи не лежачие, не в маразме, что уже хорошо. А мелкие причуды можно пережить. Подумаешь, требует мамуля обязательного контрольного звонка в 23.00 – наберем, жалко, что ли. И оладьи (категорически вредные для фигуры) раз в неделю вытерпим. Даже вечные разговоры про «замуж и дети» научилась выслушивать покорно, не взрываться в ответ.

С любимым отчимом Валерочкой еще проще – впрочем, как и всегда было. Тоже стареет, конечно. Все больше толстеет. Про диету и плохой холестерин даже слышать не хочет. С любимой жилеткой (Таня подарила лет двадцать назад) расставаться не желает, самолично штопает дырки. Но хотя бы мозг, как мамочка, не выносит.

И готовит по-прежнему обалденно. Раньше только классикой баловал – борщи, бигос, отбивные с картошкой, – а нынче кулинарные программы смотрит, на инстаграмы продвинутых поваров подписался. То на креветки в сливочно-манговом соусе попадешь, то на мидии, маринованные по гламурному рецепту.

Сама Таня тратить время на готовку ленилась, поэтому искренне удивлялась:

– Охота тебе возиться?

Отчим улыбался:

– А что еще делать? Времени полно. И голод информационный заодно утоляю. Кроме кулинарных шоу, больше нечего по телевизору смотреть.

Тут не поспоришь – сама Садовникова зомбоящик в принципе не включала.

Жаль только, что недюжинные аналитические способности Валерочки втуне пропадают. Сколько раз выручал ее, вытаскивал, спасал! Притворялся, будто злится, но Таня-то не слепая. Да, Валера переживал, когда падчерица влипала в очередную авантюру, зато, если нужен своей любимице оказывался, на глазах молодел-подбирался. А нынче Садовникова ведет правильное, размеренное бытие. Отчим делает вид, будто этому рад. Но она и сама скучала, и Валерочку давно хотела встряхнуть-развлечь. А то потеряет старичок нюх или вообще в Альцгеймер впадет, без мозговой-то активности.

Поэтому, когда вечером в воскресенье позвонила Данг, Таня еле смогла скрыть радость. Массажистка винилась, что причинила беспокойство, а Садовникова ликовала: наконец-то хотя бы минимальный водоворот в монотонном течении бюргерского существования!

Жаль, конечно, что не мир спасать. Но помочь филиппинке надо.

Валерочку поздним визитом пугать не стала. Позвонила и предупредила, что завтра к обеду приедет.

Мама бы сразу трепыхаться: что случилось, почему вдруг посреди рабочего дня?

Но отчим лишь уточнил:

– Ты не на диете?

Таня как раз собиралась затеять детокс на смузи, но, в предчувствии приключений, с удовольствием его отменила. Когда жизнь летит-несется, лишний вес не прилипнет.

С утра на работе включила турбонадув и в два часа покидала офис с легким сердцем – все, что планировала на день, исполнила, а право не отсиживать тупо от звонка до звонка, по счастью, давно себе выслужила.

Заскочила в продуктовый, приобрела икорки, колбаски, сырку хорошего – чтоб не являться к пенсионеру нахлебницей. И с удовольствием погнала на Сельскохозяйственную, где в однокомнатной квартирке на первом этаже проживал отчим.

Соблазнительные запахи уловила, еще когда парковалась.

Обняла Валерочку, порадовалась – выглядит неплохо, – спросила:

– Судак по-польски?

– Пф. – Он тоже окинул ее внимательным взором, понял: лично с Таней ничего не случилось, и усмехнулся: – Я похож на повара советских времен?

– Тогда… барракуда? Фаршированная икрой летучей рыбы?

– Нет, сегодня скромно. Запеченный карп на овощной подушке с грибами.

– Вау!

– И сугудай на закуску.

– Сугу-что?

– Пойдем.

Прошли в комнату – когда падчерица не сваливалась как снег на голову, Валерочка всегда накрывал стол там. Ну, пижон, настоящий пижон становится к старости! Скатерть наглаженная. Приборы разложены по линеечке. Кольца для салфеток завел!

Какой уж тут детокс! Таня копила аппетит с утра. Сугудай оказался семгой, маринованной по рецепту северных народов. Карп таял во рту. Не забыл отчим и про ее любимую корейскую морковку. А как удержишься от черненького из хлебопечки да с домашним маслицем на семи травах?

После обильной трапезы пришлось пуговицу на брючках расстегивать. Отчим тоже расслабил пояс домашних штанов.

Таня простонала:

– Раскормишь ты меня! До своих габаритов!

– Еще шоколадный фондан будет, – усмехнулся отчим.

– Нет, нет! Давай сделаем перерыв. У меня к тебе дело. Для твоей квалификации смешное, но я обещала помочь. Это не для меня. Данг попросила.