Сердце полемарха (СИ) - Лин Айлин. Страница 33
- Готово, - сказала я, аккуратно протягивая лекарю железную пластину.
- Аглая, это просто невероятно! - успела прижать руку с прибором к себе, потому что гиатрос вдруг резко развернулся и взмахнул руками, явно пытаясь взлететь.
- Я иду в храм к Богу Асклепию. Мне нужно к главному алтарю! Третий доро! Ооо! Жди меня, я иду!!!
- Гиатрос Иринеос! - чуть повысив голос, позвала я размечтавшегося целителя, - вы уверены, что этого будет достаточно? Может вы сделаете рисунки простейших и приложите к "микроскопу"?
-А? Что? - очнулся мужчина, переведя на меня свой вдохновлённый взор.
- Зарисуйте их на папирусе, и несите в храм. Если вдруг Асклепий не примет полученный результат, то сделаем микроскоп более совершенной конструкции, чем этот. Но придётся ждать ответ от вашего друга из Александрии, нам нужно стекло. Ой, потири.
Говорить ему о том, что я знаю, как сделать потири не стала. Ещё мне не хватало и этим заниматься. Вот если бы у мен не было доро, тогда бы я заморочилась, потому что стекло везде нужно. А так, если я могу лечить руками, мне по сути оно не нужно, разве что латексные перчатки, от них бы я не отказалась.
- Пойдём, - схватив меня за руку, гиатрос Иринеос буквально понёсся в правое крыло здания, в свою лабораторию, где мы также организовали классную комнату. - Асэ, жди в коридоре. И не подслушивай! - погрозил парню старик, и со мной на буксире влетел в помещение.
Схватив тонкий нож со стола, перевернул мою правую руку ладонью вверх и я, не успев понять, что происходит, вскрикнула от боли. Тонкий порез тут же набух от крови, капли потекли на пол, растекаясь некрасивыми лужицами.
- Залечи! - приказал мне Иринеос, я же, надувшись от обиды, призвала свои силы.
И ничего.
Закрыла глаза, внутренним зрением посмотрела на ранку, но хоть как-то на неё повлиять не смогла.
- Не могу, - удивлённо пробормотала, прикрыла порез левой ладонью и попробовала влить целебную энергию с её помощью.
- Воот, у тебя третий доро, саму себя ты лечить не можешь. Ты смертная.
- Но зачем?!
- А, просто, давно хотел проверить, да всё из головы вылетало.
- Дайте вино, - пробурчала я и тут же получила желаемое. Щедро плеснула на рану и зашипела от боли.
- Сейчас, - суетливо, чуть виновато сказал Иринеос, и положил свою сухую узкую ладонь на мою ранку и призвал силы. Разрез чуть затянулся. Но и всё, а ещё перестал болеть.
- И на том спасибо, - не удержалась я и даже фыркнула ехидно.
- Пожалуйста, - сделав вид, что не заметил, усмехнулся старый лекарь.
- Меня мучает вопрос, - усевшись на стул, спросила я, - как вы докажете богу Асклепию, что это именно вы придумали "микроскоп"? Боги же всё видят?
- Пфе, - беззлобно фыркнул лекарь, - богам всё равно, кто придумал что-то новое для мира, они засчитывают заслугу только тому, кто принёс результат к алтарю.
- Даже если человек не имеет отношения к ремеслу? - округлила я глаза.
- Не говори ерунды, твой уровень доро и направление учитываются.
- Ясно, - пробормотала я, возмущённая в глубине души пофигизмом неизвестных мне Высших сил. Ну как так? Придёт ко мне завтра ночью вор, украдёт наработки, продаст их, скажем, анотатосу Парису, и тот возвысится за мой счёт?
- Жизнь - несправедливая штука, - словно прочитав мои мысли, заметил Иринеос. - Поэтому держи всё тут, - он ткнул пальцем в висок, - и здесь, - тот же палец переместился на уровень сердца. - Свои мысли и чувства в нашем обществе принято скрывать. А тебе особенно, Аглая. Ты другая. Уж не знаю почему именно в тело женщины посадили твою душу, но так надо. Значит, так надо, - последние предложения он произнёс едва слышным шёпотом, задумчиво глядя в узкое окошко, находившееся практически под самым потолком. Их там было аж пять, гораздо больше, чем в других комнатах дома, поэтому дневного света вполне хватало для работы.
- Итак, я ухожу в храм. Ты сиди здесь, займись той рабыней, что без языка осталась. Пусть он у неё отрастёт, ха! - вдруг хохотнул он, - если у тебя получится, то какие возможности, просто невероятные открываются для людей с отсутствующими конечностями!
Его задор меня напугал, но что-либо сказать я не успела.
- Пойду сначала в храм. Уверен с этим, - он взял со стола жестянку с дырочкой, - у меня всё получится. Ах, да, последую твоему совету, зарисую этих простейших... м-да, обязательно, так и поступлю... немедленно. Потом в храм, - он бубнил, перескакивая с мысли на мысль, человек явно был перевозбуждён предстоящими событиями, - потом к этнарху Менедему. Расскажу ему о тебе, - на секунду его взгляд остановился на моём лице, - не волнуйся, я буду на твоей стороне, но правитель должен знать о том, что у него под крышей живёт одарённая с третьим доро...
Иринеос шагнул к двери, ускоряясь.
- Иди к себе, - обернувшись, приказал он, и вышел из лабораторной.
В коридоре, подпирая стену, стояла Агата, помощника старика-лекаря уже не было.
- Пойдём, Агата, - обратилась я к ней, - думаю, Поликсена где-то неподалёку от моей комнаты, вроде как сегодня они хотели там убраться, вымыть полы, стены, - говорила я, а сама думала над словами лекаря, а потом мысли плавно перетекли к предстоящей работе над восстановлением языка у Полли.
А вечером, когда отпустила Поликсену отдыхать, в моей комнате появился помощник Иринеоса – Асэ.
- Госпожа, - поклонился он, - вас зовёт к себе великий этнарх Менедем!
Ну вот, сейчас я узнаю, что мне уготовано в ближайшем будущем. Лишь бы в клетку не посадили. Из неё сбежать будет гораздо сложнее.
В покои этнарха я вошла одна, Агата и помощник гиатроса Иринеоса остались ждать в коридоре.
Менедем сидел на широком стуле, на соседнем расположился гиатрос Иринеос.
Мой начальник переоделся в белую тунику до пят, крупная золотая бляшка красиво блестела на правом плече. Бородка гиатроса в это раз не торчала в разные стороны, а была заплетена в тугую косичку. И вообще Иринеос имел вид гордый, преисполненный собственной значимости.
А ещё он как будто бы помолодел. Нет, точно помолодел! Сбросил около двух десятков лет. И теперь выглядел не как старик восьмидесяти восьми, а как мужчина около семидесяти и то с натяжкой.
В общем я тут же подумала, что всё у него получилось. И оказалась права.
- Аглая, Великий Отец Асклепий наделил меня силой исцелять наложением рук, - торжественно произнёс старик, сверкнув хитрыми умными глазами. - А ещё я рассказал нашему великому правителю этнарху Менедему о твоих способностях.
- Да, - величественно кивнув тремя подбородками, согласился с ним Менедем. - И, посовещавшись с гиатросом Иринеосом, решил твою судьбу таким образом.
Он замолчал, а я вся напряглась, ожидая приговора.
- Ты будешь отныне лечить от моего имени и только высокомудрых мужей, приходящих в асклепион. Женщин будут лечить как и раньше, а ты нужна на мужской половине. Гиатрос Иринеос на три месяца отправится на остров Кос, есть у него там теперь неотложные дела. Ты пока займёшь его место и будешь лечить меня и всех в доме. Половину дня будешь проводить в асклепионе, всё остальное время в поместье. Возьмёшь себе учеников среди смышлёных юношей, пусть постигают науку врачевания под твоим присмотром.
В комнате воцарилось молчание, но недолгое, потому что я, шагнув к ним поближе, всё же спросила:
- Позвольте уточнить, - получив царственный кивок Менедема и предупреждающий взгляд от гиатроса (я сделала вид, что не заметила), продолжила, - великий этнарх, подскажите, могу лия получить свободу за всю ту работу, что буду выполнять?
- Нет, - спокойно качнул головой мужчина, а во мне всё вскипело от едва сдерживаемого гнева, - ты с ума сошла? Ты моя собственность, полностью в моей власти.