Свой кусочек счастья (СИ) - Тимофеева Анюта. Страница 28
Мелькнула мысль, что, благодаря своей второй работе — хобби, не приносящей ощутимого дохода, она может гордиться своим телом — конечно, нет предела совершенству, но она почти его достигла в собственных глазах. Никакой болезненной худобы и тончайшей талии, но упругая, с лёгким загаром кожа, мускулы — не перекачанные, а именно такие, которые нравятся ей самой и мотивируют ее девочек стремиться к подобному… даже кубики на животе появляются, когда у нее бывает достаточно времени, и она занимается с особым энтузиазмом.
Может, кто-то из мужчин и испугался бы сильной женщины, но вряд ли Илья из таких. Он и сам явно бывает в тренажёрном зале, а, может, и ещё на каких-то тренировках. Всё-таки выступления даже в том мюзикле, который она видела, требовали очень серьезной подготовки.
Илья, не дожидаясь окончания ее душевных метаний, обнимает ее и укладывает на постель рядом, внимательно отслеживая реакцию — вдруг она против? Никаких возражений не последовало, и он целует высокую грудь, то касаясь кружев, то возвращаясь к теплой гладкой коже. Потом поцелуями спускается вниз по животу, но тут Марина его останавливает.
— Нет, я первая начала, — смеётся она.
Она запускает пальцы ему в волосы — да, эта длина ей нравится — не короткая спортивная стрижка, а что-то на грани допустимой для мужчины длины, когда он ещё не становится похож на бунтаря-рокера; и как-то интересно выбрит висок…
Волосы… и вдруг она вспоминает про сережку — да, вот она, та самая капелька, почти скрытая под волосами, но она-то помнит! Кстати, что же она значит? Ладно, потом спросит; может, это просто невинная слабость — Илья имеет право! Зато можно легко сжать зубами мочку уха — и она чувствует, как Илья сдерживает дрожь. Интересно, интересно — такой чувствительный?
Она обводит кончиками пальцев ушную раковину, задерживаясь на капельке-сережке. Она ещё совершает самые невинные прикосновения, а мужчина под ними напрягается, и явно не от страха или отвращения…
— Смотри-ка, и привязывать не надо, — шепчет она.
— Лучше привяжи, — тихо выдавливает в ответ Илья.
Марина не отвечает, и, погладив напряжённые плечи, спускается чуть ниже; потом, тоже осторожно, прикусывает сосок, переходит ко второму, затем попеременно берет их в рот и языком исследует кожу вокруг.
— Девочка, ты садистка, — Илья тяжело дышит, и говорит явно с усилием.
— Все может быть, — легко соглашается девушка. — Раньше я не знала об этом, но теперь так нравится…
Она уже оценила его выдержку, и решение играть по ее правилам, хотя он явно терпит из последних сил.
Она наклоняется над ним, потом почти ложится, чувствуя, как сильно он себя сдерживает…
Она ещё не разделась полностью, а на нем все ещё остаются брюки — видимо, это нужно исправить.
Белье она пока не снимает, и специально не встаёт, а, спускаясь, старается касаться его тела, и одновременно расстёгивает его брюки и пытается их снять.
"За сдержанность надо дать, даже не знаю, какого размера, медаль" — Марина утыкается лицом Илье в живот, беззвучно смеясь, а он наконец не выдерживает и высвобождает руки, обнимая ее и притягивая ближе.
— Садистка, самая настоящая, — шепчет он ей в волосы.
— Ладно, уговорил, — улыбается Марина, — можешь с меня все снять.
Волбще-то, через лёгкие кружева чувствовать его возбуждение — тоже интересный опыт и интересные ощущения, но вряд ли они вытерпят дальше.
Неизвестно, был ли у Ильи большой опыт в расстёгивании застёжек у женщин, или просто горячее желание — он быстро, но бережно избавил Марину от белья, и явно хотел оказаться сверху, но сдержался.
— Можно, как ты захочешь, — разрешает его сомнения Марина. — Мне все нравится.
Илья крепко обнимал Марину, восстанавливая дыхание; она положила голову ему на плечо, совершенно ни о чем не думая, ни в чем уже не сомневаясь, просто наслаждаясь близостью любимого человека.
— Хочешь, отнесу в душ? — Илья, кажется, переоценивал свои силы, но честно хотел поухаживать.
— Нет, ты не дойдешь, и я не дойду. Хочу просто спать. Все завтра.
Глава 28
Марина
Илья прикрывает усталость улыбкой, старается себя контролировать сильнее, чем шпион на допросе, но со мной такие штуки не проходят.
— Что случилось?
— У меня сейчас завал — репетиции, и ещё я очень хочу закончить одну вещь… вот только времени не хватает. Если я не буду ни на что реагировать — не обижайся, пожалуйста.
— Понятно. То есть лучше сейчас не мешаться под ногами? Я могу пока уехать, встретиться с девчонками — давно не виделись, а потом вернусь и выкопаю тебя из твоего любимого бумажного мусора.
— Спасибо! — облегчённо засмеялся он. — У меня и раньше такое бывало, вот только я, похоже, вовремя остановиться не умею.
Но, мгновение помедлив, он заговорил по-другому:
— Честно говоря, я проходил уже это. Закончилось все плохо — никто не хочет быть на вторых ролях — и я сам не хочу, и ты не захочешь… Я сам себя загнал в цейтнот, поэтому, если сделаю маленький перерыв… Надеюсь, потом ты простишь, если я ненадолго исчезну. А сейчас давай съездим на мою дачу? Ненадолго, я тебе все покажу, похвастаюсь, и отдохнем немного.
Дача Марине понравилась: двухэтажный дом из светлого кирпича с верандой посреди довольно большого земельного участка. И даже снаружи он казался уютным, отделанным "для себя", с любовью. Широкий балкон на втором этаже так и манил выйти на него, облокотиться на резные перила и рассматривать окрестности.
По ярко-изумрудному газону с недавно посаженной, но довольно высокой сочной травой выложены дорожки из светлого камня; они огибают посадки цветущих многолетников и что-то похожее на альпийскую горку. Живописными группами посажены хвойники — голубые ели и небольшие, какие-то пушистые ёлочки. Чуть в стороне, ближе к кованому забору, бассейн — не такой большой, как где-нибудь на вилле суперпопулярной звёзды, но все равно манящий окунуться в прозрачно-голубую воду. А вот за ним виднеется ещё и стеклянный купол закрытого бассейна, что очень предусмотрительно, учитывая переменчивую и далеко не всегда теплую погоду.
— Этот дом и участок от родителей остались, — говорит Илья. — А я потом уже бассейн сделал, думал, буду часто отдыхать здесь… а что-то не получалось часто. Да и вообще, одному не очень весело здесь отдыхается.
— Знаешь, мне очень нравится у тебя, — Марина с восхищением огляделась. — Хорошо, что не в стиле каких-нибудь парков — с прилизанными и выстриженными газонами, клумбами и посадками по линейке… Я даже и не знала, что у тебя есть дача… или нет, надо как-нибудь гламурнее назвать? Хотя бы загородный дом?
— Скорее, всё-таки, дача, — хмыкнул Илья. — Загородный дом — это покруче будет.
— А ты сам здесь все делаешь? — Марина смотрит на ухоженную территорию, и ей становится интересно — как он все успевает?
— Нет, конечно, нет. За домом я сам ещё слежу, а сад с моим уходом уже лесом бы зарос. Поэтому приходит садовник, точнее, садовница, и всеми этими посадками занимается.
— Дома — домработница, здесь — садовница… А если без этих зайчиков и белочек, самому?
Марина хотела легко пошутить, но, уже договаривая фразу, поняла, что получается обидно. И ей было заметно, что Илья растерялся, подбирая ответ. "Другой бы на его месте уже что-нибудь резкое сказал, а он, похоже, оправдываться будет…" И она даже не стала ждать, что он ответит:
— Прости. Я не хотела обидеть, глупо пошутила… Конечно, нет никакой необходимости все делать самому… да глупо даже тратить время на это! Это же несравнимо — обед или цветочки какие-нибудь, и то, что ты делаешь!
— А я уже начал подыскивать достойный ответ, что просто не успевал бы всё это, — с облегчением рассмеялся Илья. — Не извиняйся, мне и всерьез подобные вопросы задавали. Я всё-таки могу отличить, когда специально задеть стараются.