Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир. Страница 10

Бен обогнал меня всего на полшага — спешил занять свое место в авангарде, ведь именно он в «красной» группе нес щит, и он должен быть впереди, когда мы вломимся в клуб, полный накачанных наркотой громил.

Не знаю, думал ли он в тот момент об опасности, которой все мы подвергаемся во время подобных операций. Наверное, нет. За его плечами было даже больше рейдов, чем за моими, и за прошедшие пять лет ему посчастливилось отделаться парой синяков и царапин. Полицейская махина работала так слаженно, что иногда начинаешь чувствовать себя неуязвимым и бессмертным.

Момент, когда плексиглас его шлема разлетелся на куски, навсегда застынет в моей памяти. Люди и прежде умирали рядом со мной, но это никогда не было настолько близко и настолько зрелищно-жестоко. Позже оказалось, что это была разрывная пуля — пробив стекло, она взорвалась внутри шлема, превратив голову бедного Бена в кровавый фарш. Одно хорошо — он определенно не мог успеть понять, что произошло. Умер мгновенно, распаленный азартом погони, не помышляющий ни о чем плохом. Наверное, это не самый плохой конец.

Может, когда-то я сумел бы убедить себя, что МакБрайд хотел умереть так. Если бы не знал, чего он на самом деле хотел: по окончании второго контракта перейти на штабную работу, а еще лет через двадцать — уйти на пенсию, проведя долгую старость в окружении внуков и правнуков.

Кровавые осколки вместе с ошметками плоти окатили меня фонтаном, и забрызгали стекло моего шлема.

— Снайпер! — испуганно закричал идущий позади меня офицер Блан.

Товарищи открыли огонь, метя куда-то по окнам зданий, нависающим над мостиком, но я не стал им уподобляться — мгновенно схватил щит МакБрайда, и, закрывшись им, приказал:

— За щитом! Вперед, живо!

Проверил Бену пульс, будто сам не понимал, что произошло необратимое. Перед глазами пронеслась картина: мы вместе с ним занимаемся рядом на беговых дорожках, и сквозь тяжелое дыхание он хвастливо рассказывает мне, что маленький Тим сказал первое слово: «Папа». Кровь стучала в ушах, будто порвался какой-то сосуд. Страх перемешивался с гневом, а смятение — с жаждой немедленной расправы.

— Офицер ранен! Офицер ранен! — как эхо, разнесся тревожный голос в динамиках. У нас не принято говорить «Офицер погиб», — пока это не засвидетельствует медик.

Подонок действительно ждал нас. Он занял удобную позицию над этим мостиком: в месте, где мы непременно пройдем, и где мы будем без поддержки «Ворона», который беспомощно парил наверху, не в силах опуститься так низко, чтобы нормально обозревать окна в узеньком проулке. Это не похоже на бандюков. Уголовники могут убегать и драться, цепляясь за свою жизнь и свободу, но подкараулить и убить копа — это поступок совершенно отмороженного психопата. Террориста.

«Вы сами сделали свой выбор, сукины дети!» — злобно подумала какая-то часть меня, пока я несся к запертой двери «Либертадорес», готовясь выбить ее ногой. Теперь, после того, что они совершили, перед нами не стоит моральной дилеммы. Те, кто так-вот убивает офицера полиции, снимают всяческие правила.

Я вышиб дверь, закрылся щитом от возможного огня. Через щит полетели ослепительные и ультразвуковые гранаты. Крики, хлопки, звон разбивающихся предметов. Теперь — вперед.

— Полиция!

— Бросайте оружие!

— На пол! Руки за голову!

Мы, перекрикивали один другого, но мало было тех, кто прислушался к полезным советам. Большая часть людей корчилась на полу, среди разломанных предметов мебели, держась за кровоточащие барабанные перепонки и невыносимо саднящие глаза. Среди них, конечно, больше случайных прохожих, чем преступников, но вряд ли в этом гадюшнике кто-то совсем свят.

Немногие, кто остался на ногах, благостно таращились на нас такими обдолбаными глазами, так что становилось ясно: они вряд ли сейчас расстроятся, даже если им прострелить пах.

Вокруг было немало голых женщин. Похоже, дресс-код «Либертадорес» предписывал прекрасному полу демонстрировать самое прекрасное без стеснения. Разноцветные силиконовые сиськи и ягодицы то и дело мелькали со всех сторон. Но возбужденные первобытным охотничьим инстинктом и яростью из-за смерти товарища, мужчины в керамических доспехах грубо отшвыривали нимф в стороны, пробиваясь к своей цели.

Ведомый навигатором, я несся вперед, словно заведенный, мимо всех этих загаженных наркоманских комнаток — пусть туземная полиция расчищает этот мусорник, мне не до того. Люди шарахались с моего пути и забивались по углам, надеясь, что буря пронесется мимо. Один обколотый идиот выбрался из своей комнатушки в одних трусах, размахивая пистолетом — я пустил пулю ему в плечо.

Вот лестничка вниз. На лестнице сшиб каких-то людей, они кубарем покатились вниз. Близко, совсем близко. Вот по этому коридору, теперь направо, и еще раз. Двери захлопывались за кричащими от страха людьми. Из-за перегородок доносились сладостные стоны — кое-кто трахался, не подозревая, что творится за стеной… Вот эта дверь! Бронированная — такую не вышибешь ногой, если ты не «Автобот». Из-за двери доносились беспокойные голоса, какая-то возня. Может быть, над ней установлена камера, и они знают, что мы здесь, готовятся ко встрече.

На таймере 00:03:17. Оглянулся — двое позади, Блан и Эриксон. Передал щит Эриксону — пусть со щитом идет салага, я буду стрелком. Налепил на дверь маленький направленный заряд взрывчатки: эта крошка легко вышибет металлическую конструкцию и отшвырнет ее метра на три внутрь помещения. Может быть, зашибет кого-то, но это не мои проблемы.

— Готовимся, — шепнул я, щелчком вынимая полупустой магазин из гнезда, вставляя на его место полный.

Не так часто приходилось лезть в самое пекло. Вламываться в комнату, полную вооруженных маргиналов — занятие для роботов. Но роботы остались позади. Так и было задумано: ведь они не умеют убивать, а мы умеем, и сейчас предстоит сделать именно это.

Я знал, что Рейнолдс, Гонсалес и все остальные сейчас следят за всем этим, смотрят нашими глазами. Никто не пытался влезать и отдавать команды: это не принято, в эти моменты лишь я за все отвечаю, и решения принимать лишь мне.

— Заходим, — велел я, и, сжавшись в комок за щитом, нажал на своем коммуникаторе кнопку детонатора.

§ 9

Штурм мы провели образцово, как на учениях. Следом за вышибленной дверью пошли ультразвук и вспышки. Эриксон, как носорог, ринулся вперед со щитом наперевес, а мы с Бланом шли следом гуськом следом, каждый держа свой фланг.

Странное помещение — ни дать, ни взять — современный двухкомнатный люкс в фешенебельном отеле. Мебель — настоящее дерево, или хорошая подделка. Зеркала, хрустальные люстры. Должны быть, здесь обычно отдыхает какой-то наркобарон в компании нескольких любовниц — вынюхивает порошок прямо с их обнаженных тел.

Здесь не было балкона и ни единого окна, но такова уж особенность трущобной архитектуры: настоящие проемы заменяют экраны со мнимой панорамой сверкающего огнями ночного города.

От взрывов все эти экраны, люстры и зеркала рассыпались на тысячи осколков, пророча обитателям люкса большое несчастье.

На моем фланге оказалось двое дюжих мужчин, совершенно обескураженных, но явно собиравшихся встретить нас огнем до того, как их оглушили взрывы: у одного в руках помповый дробовик, у второго — кустарный пистолет-пулемет. Нечего и думать об аресте, когда в мою сторону смотрят стволы. Инструкции на этот счет у нас четкие.

Времени очухаться и сдаться я им не дал: одному очередь в шею и голову, второму очередь в грудь. Оба падают. Особых эмоций я не испытываю. Они не первые в моей жизни. О грудь второго пули зазвенели странно — похоже, под свитером был бронежилет. Предусмотрительный засранец. Подскочив, я ударил его ногой в лицо, раскроив череп. Оглядываюсь: Эриксон уже положил одного, орудуя щитом, а со стороны Блана — продырявленный труп и отчаянно орущая окровавленная женщина, осыпанная осколками зеркал.