Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир. Страница 12

Я оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть. Махина приближалась к нам семимильными шагами, не обращая внимания на дерьмо и ни на что на свете. Я вперился в него взглядом, нетерпеливо ожидая, когда глобальный интерфейс «Ориона» подскажет его кодовый номер. Потом понял, что ничего не работает.

— Экстренное отключение! «Автобот», экстренное отключение!

Я — авторизованный офицер, они обязаны исполнять команды! Но ничего не работает, ни одна система! Но ведь тогда и сама хрень не должна работать! А если и нет, как она может?! Хаотичные мысли все никак не лягут в ряд.

— Сэр? — Эриксон непонимающе уставился на меня.

В этот момент «Автобот» резко ускорился, настиг его — и проворный скандинав вовремя успел выставить щит, чтобы защититься от чудовищного удара. Сила удара сделала в щите вмятину и отбросила офицера метра на два.

Это абсолютно невозможно, это закон — полицейские роботы никогда не атакуют офицера, даже если он атакует их первым и наносит любые повреждения.

Без слов подняв винтовку, я открыл огонь. Никогда прежде не думал, что мне придется стрелять в «Автобота». Где у этих хреней слабые места?! Пробьют ли их вообще мои 4,73-мм пули с пониженной скоростью полета, которые полиция применяет в густонаселенном районе?!

Я выстрелил с половину магазина, и пули со свистом рикошетили от стали. Клацнул на рычажок подствольника, но тот оказался пуст. И тут эта херовина пошла прямо на меня. Впервые в жизни я оказался по эту сторону, и понял, как это страшно — оказаться лицом к лицу с двухметровым бездушным механизмом, который проворно идет к тебе: неумолимый, холодный металл.

Порывистым рывком я уклонился от мощного, как таран, прямого удара, и оказавшись за спиной махины, расстрелял еще четверть магазина, прежде чем замах металлической руки все же меня настиг. Основная сила удара пришлась по винтовке, которую я выставил, как преграду, но докатилось и до шлема. Плексиглас от давления треснул, лишь чудом не разбившись.

Потеряв равновесие, я плюхнулся в податливое смердящее течение. Шок от происходящего был так силен, что я вряд ли смог бы оказать еще какое-то сопротивление, а если бы и смог — вряд ли это бы помогло. Корпус «Автобота» угрожающе навис надо мной (рука нащупала кобуру с пистолетом М-10, но что толку от десятимиллиметрового калибра?!)… и в этот момент в робота вошел плотный сгусток плазмы, оставивший за собой в воздухе полосу раскаленного испарившегося воздуха. Затем — еще один. И третий — полностью снес то, что у человека было бы башкой.

На меня полетела стружка оплавленного металла. Отчаянно силясь отползти, я бессильно смотрел, как робот, в корпусе которого прожжены уродливые оплавленные дыры диаметром в несколько дюймов, качается, прежде чем натужно завалиться в мою сторону. Отползти я так и не успел, лишь прикрыл голову сложенными руками.

— А-а-а, черт! — крякнул я, придавленный страшной тяжестью.

Из легких, кажется, разом вышел весь воздух, и хорошо еще, что внутренние органы уцелели. Отчаянно ворочаясь под тяжестью «Автобота», я инстинктивно обернулся и сумел разглядеть сквозь призму своего разбитого плексигласа аметистовые глаза Лейлы на фоне плазмомета, который она сжимала в вытянутой руке. Не может быть, чтобы у них было такое мощное оружие! Где она его прятала, как я мог его не заметить?!

Арабка сделал несколько стремительных шагов ко мне, и я успел распрощаться с жизнью, но она всего лишь сказала:

— Тебя просто используют. Как и вас всех. Ты борешься не за правое дело.

— Лейла, скорее! — прокричал где-то позади Ронин.

Наконец она скрылась. Не знаю, почему она не убила меня. Ведь убили же они Бена МакБрайда: хладнокровно, расчетливо и безжалостно. Меня действительно оболванили. Рейнолдс, старый хер, описали мне их как кучку пустых болтунов. Я не знал, с чем мне предстоит столкнуть, не мог знать. Снайперы, ЭМИ, плазмометы — это совсем не похоже на гребаных дилетантов! И что за херня была с этой долбанной жестянкой?!

— Лидер «красных», офицер ранен, диспетчер, вашу мать, — кряхтел я, с огромным трудом сбросив с себя останки «Автобота», а затем и шлем с растрескавшимся стеклом.

Никто, конечно, не ответил. Эриксон без сознания — сидит, прислонившись к бетону, омываемый волнами дерьма. Это дерьмо уже унесло куда-то мое оружие, и его оружие. Я сам весь в дерьме. В прямом и переносном смысле. Связи нет. Не знаю, кто где, и что к чему. Не знаю даже, куда идти: обратно на балкон не подняться, навигатора нет. Безо всей этой техники мы совсем беспомощны. Едва ли не самая паршивая ситуация, в которой я когда-либо оказывался.

В любом другом случае остался бы здесь, и ждал бы подкрепления. Вряд ли кто-то посмел бы упрекнуть меня в этом. Но то, что я только что видел, меняет дело. Эти подонки из «Справедливого джихада» намного опаснее, чем кто-либо мог предложить. Неизвестно, что они могут натворить, если мы сейчас их упустим. Я имел шанс пристрелить их, я должен был сделать это, но не сделал — и потому ответственность за все лежит на мне.

— Черт бы побрал этот день, — пробубнил я себе под нос, доставая из кобуры М-10 и снимая пистолет с предохранителя.

Без мембран противогаза мой нос оказался беззащитен перед тягучими миазмами, царящими в канализационных стоках, и голова едва не закружилась.

Совершенно один, оторванный от глобального интерфейса «Ориона», имеющий лишь восемнадцать патронов в магазине, я казался себе жалким и слабым. Но я все-таки пошел за ними. Так и не смог объяснить себе, почему. Наверное, это было из-за Бена. Я не мог отпустить его убийц. А может, я хотел доказать что-то себе и другим, стать героем. Может, уязвленное самолюбие не могло выдержать проваленного задания.

Из канавы я выбрался сам, легко подтянувшись на руках.

Туземцы уважительно расступились перед вымазанным в говне гербом Анклава. Едва успел заметить их спины, мелькнувшие меж палаток.

— Стоять! — закричал я громогласно, но мой крик как-то разом утонул в здешней толчее.

Долго несся через палаточный городок, расталкивая плечами тех, кто не успевал расступиться. На меня все смотрели, показывали пальцами, какие-то собаки даже принялись за мной гнаться, пытаясь ухватить за ногу. Людям странно было видеть здесь офицера полиции Сиднея совсем одного, без шлема, вонючего и взлохмаченного. В отсутствие ореола мощи и страха, который обычно сопровождает наши операции, никто испуганно не шарахался. Люди шептались, недобро косились. Кто-то, кажется, даже смеялся.

Углубляясь все дальше в переполненные народом трущобы, я подспудно соображал, что поступаю очень глупо. Меня окружала толпа из сотен и тысяч людей, которые в большинстве своем ненавидят власти Анклава, чей герб украшает мою грудь. Пока еще толпа не вполне сознает, что происходит, но рано или поздно сознание появится: и тогда толпа возропщет. Даже если я догоню их и одолею — меня могут просто разорвать на части.

В какой-то момент сознание собственного безумства окончательно сформировалось в моей голове. Но я все продолжал бежать, из одного лишь упрямства. Да и вряд ли я смог бы так же просто пробраться назад: толпа расступалась передо мной лишь из удивления. Но теперь, когда она успела осознать, кто я и что я за один, она сомкнется — и чья-то рука может попытаться незаметно воткнуть нож мне под ребро.

В конце концов они сиганули в темную дыру: подземный переход, не освещенный ни единой лампой — старая лестница с обвалившимися ступенями уходила во тьму вниз. Соваться туда было полным безумием, но я остановился лишь на миг, чтобы включить подствольный фонарик на пистолете (благо, что эта модель им оснащена).

В переходе, который ведет на другую платформу вокзала, теперь были построены хибары, освещенные неровным светом свечей. Чумазые и бородатые люди таращились на меня, щурясь от непривычно-яркого света фонаря.

— Стоять! — кричал я, глядя, как проворные силуэты скрываются в каком-то проеме.

Они словно заманивали меня, не отдаляясь слишком далеко, чтобы я их не потерял. Но я слепо шел следом, словно заигравшийся гончий пес, забывший, что он отбился от своры и от охотников, и сам один гонится за волками в их логово.