Путь Малфоя (СИ) - Дадов Константин Леонидович. Страница 40

«Неслабо по мне клятва прошлась», — удивлённо подумал молодой мужчина.

— Мы рады видеть вас…

— …будущее нашего великого государства…

— …смелых юношей и благородных девушек…

Они говорили и говорили, а Эйгон ждал, с каждой секундой ощущая всё большее нетерпение и волнение. Он боялся даже подумать о том, что преподаватели могли солгать, либо же король и королева решат нарушить традицию, или его просьба покажется им недостойной…

— Луис Мандерли — боевой маг и дуэлянт, — произнесла её величество, оценивающим взглядом пройдясь по высокому широкоплечему парню, мускулатуру коего не могла скрыть даже мантия (а ведь на Драконий Камень он прибыл пухлым рохлей, который едва мог подтянуться пару раз). — В честь того, что на экзаменах ты показал наилучший результат, можешь первым назвать свою просьбу.

— Моя королева; мой король, — однокурсник Эйгона поклонился. — Я бы хотел вступить в королевскую гвардию, чтобы верой и правдой служить вам отныне и впредь.

«Слава и сражения — вот и всё, чего ты хочешь. Как там было… «Мне бы саблю, да коня, да на линию огня», — Тиррел внутренне усмехнулся, представив своего знакомого в мундире генерала с казачьей шашкой…

— На настоящий момент все места в гвардии заняты, — задумчиво изрёк Визерис, но тут же добавил: — Если тебя устроит такой вариант, то с завтрашнего дня ты будешь зачислен в королевский резерв, а через год, когда начнётся ротация состава, тебя призовут на службу.

— Служу Вашим Величествам, — ещё раз поклонился волшебник, всем видом показывая, что более чем доволен.

Егор мысленно сжал пальцы, дожидаясь пока очередь дойдёт до него. Чем меньше времени оставалось, тем слабее была его решимость. В конце концов, просьба могла сильно уронить репутацию семьи в глазах высшего света…

— Эйгон Тиррел — боевой маг, — провозгласил сам венценосный, взгляд коего был доброжелательным и… насмешливым? — Назови свою просьбу.

— Я… — горло на миг схватил спазм, из-за которого речь оборвалась в самом начале, но всё же он сумел взять себя в руки и продолжить более или менее уверено: — Мой король, я бы хотел забрать с Драконьего Камня одну свою подругу, родившуюся там и… не являющуюся человеком.

«Что я сказал не так?» — мигом испугался Егор, увидев в глазах сюзерена выражение, будто бы он борется с желанием приложить ладонь к лицу.

«Смотри и запоминай», — прямо в голове молодого волшебника прозвучал голос правителя, а затем мир подёрнулся рябью…

…чтобы в следующий миг Тиррел обнаружил себя стоящим в своей комнате в башне замка Драконьего Камня.

На пару секунд молодой мужчина даже подумал, что переместился сюда при помощи аппарации, либо же король каким-то образом забросил его в спальню… зачем-то. Только вот тело совершенно не слушалось, а появившаяся перед ним львичка выглядела, как бездушная кукла… или же существо под империусом.

«Что происходит?» — мысленно воскликнул Егор.

= «Запоминай движения и слова. А ещё лучше — учись думать своей головой. Ты — волшебник, а не простолюдин. Если сказано, что зверолюдам запрещено покидать Драконий Камень, это лишь значит, что нужно воспользоваться трансфигурацией живого в живое», — пока Визерис «говорил», рука Эйгона сама собой описала магический узор при помощи волшебной палочки, а губы произнесли слова, после которых львица стала обычной девушкой…

…и тут же видение прервалось, оставив парня стоять в тронном зале, под десятками, сотнями, а то и тысячами взглядов.

— Закон един для всех, — спокойно констатировал правитель Вестероса. — Ты и сам должен понимать угрозу, которую несёт твоя просьба для той, кого ты хочешь забрать.

— Понимаю… Ваше Величество, — Тиррел поклонился, пытаясь собрать мысли в кучку и внутренне ликуя (с одной стороны, Таргариен ему отказал, что видели все, с другой же — показал способ обойти запрет, да ещё убедив окружающих в том, что девушка, которая будет рядом с юным волшебником — это новая пассия, которая не имеет отношения к Драконьему Камню). — Благодарю вас за вашу мудрость.

«Перерожденец, но такой балбес… Впрочем, до того идиота, который догадался попросить «Ночь наедине с принцессой Белладонной», ему ещё далеко. Ладно уж, после мероприятия переговорю с Томеном, чтобы подготовил девочку. Раз уж у них всё серьёзно, то было бы глупо не помочь, тем самым заработав себе авторитет в глазах перспективного подданного», — отмахнувшись от воспоминаний о том, как одного наглого мальчишку оставили один на один с моей дочерью, предварительно заковав в колодки и опоив зельями, возвращаюсь к церемонии.

После того как последняя просьба была удовлетворена (стоит заметить, что после отказа Егору, многие решили поумерить аппетит), обвожу взглядом тронный зал и произношу ставшую традиционной фразу:

— Есть ли среди присутствующих тот или та, кто желает бросить мне вызов за право сидеть на этом троне?

Эхо моих слов ещё не затихло, как наглым голосом, в котором ощущался вызов, прозвучал ответ:

— Я, Сириус Таргариен, бросаю тебе вызов!

— Вызов принят, — прозвучал ровный голос короля, что послужило своеобразным сигналом для придворных и гостей, буквально взорвавшихся обсуждениями неожиданного изменения в программе, успевшей стать своеобразной традицией (церемония принесения клятв, затем показательная дуэль венценосных особ, ну и фуршет, где обсуждаются дела политики, экономики, промышленности, армии, веры и образования). — Приготовить барьеры!

Зычный голос Визериса разнёсся по залу, заглушая все разговоры, а затем правитель — хотя, какой он, к Неведомому, правитель? — единым текучим движением поднялся на ноги, чтобы мягкой походкой опытного бойца спуститься с тронного возвышения. Каждое его движение было выверено до совершенства, взгляд выражал уверенность и доброжелательность, а осанка демонстрировала несгибаемый дух…

Сириус (светловолосый молодой мужчина двадцати одного года, с длинными платиновыми волосами и фиалковыми глазами, острыми чертами лица, высоким ростом и развитой мускулатурой) скинул с плеч тёмно-багряную мантию, оставшись в белой рубашке и строгих чёрных брюках, моду на которые ввёл его отец. Волшебная палочка выскользнула из рукава и легла в ладонь своему хозяину, буквально обжигая кожу скрытой в ней силой, напоминая обо всех испытаниях, которые пришлось пережить ради её получения, от сдирания кожи со спины и до посещения языческих храмов…

Двое мужчин, выглядящих примерно как ровесники, в которых лишь слепец не увидел бы семейного сходства, одновременно вошли в пределы прямоугольной фигуры, которую когда-то сам король начертил на полу. Тут же очерченную площадку отгородили магические поля, кажущиеся невероятно тонкими и почти незаметными, но вместе с тем остающиеся несокрушимой преградой, которую в случае нужды придётся ковырять минут десять-пятнадцать всем волшебникам из тех, кто находятся в замке.

— А ты подрос, сын, — слегка улыбнулся старший Таргариен, шутливо салютуя противнику волшебной палочкой. — Ты уж полегче со своим стариком, а то ведь я уже не молод: забывчивость, жадность, лень… Вон сколько заболеваний приходится лечить.

«Мать рассказала о том, что я в городе», — быстро понял третий сын короля Вестероса, на миг скосив взгляд на молодую и прекрасную женщину, взгляд фиалковых глаз которой был полон тепла и любви…

— Отдохнуть тебе надо, «старик», — усмехнулся Сириус, ответно салютуя человеку, которого любил и ненавидел, которым восхищался и… коего презирал. — Совсем себя не бережёшь.

— Некогда мне отдыхать, покуда в Семи Королевствах такое творится, — не стал обижаться на отсутствие приветствия Люциус (они с матерью почему-то любили называть друг друга именами, под которыми скрывались во время своего проживания в Браавосе).

— Золотой ты человек… — слегка качнул головой младший Таргариен, а затем без слов отправил струю багряного пламени в отца, который наколдовал себе круглый зеркальный щит на левую ладонь, чтобы отразить атаку обратно.