Список моих грехов (СИ) - Герас Татьяна. Страница 81

Мы переглянулись, как две заговорщицы, и вышли на цыпочках из небольшой комнаты, отведенной под спальню.

Керая тронула ладонью выступ в стене, похожий на кап, и живая завеса закрыла проход, отрезая звуки. Все же дома у мурианцев настоящее чудо, которому я не перестаю удивляться.

— Ещё чаю? — спросила Кер.

— Пожалуй, я бы не отказалась от чего покрепче, — вздохнула поморщившись.

— Это можно, — кивнула подруга, а потом посмотрела на меня, оценивая с ног до головы, и выдала вердикт, — И даже нужно.

— Пфф! Кто бы говорил! — возмутилась я, взбираясь на высокое сиденье возле стола, напоминающего барную стойку.

Кери грустно улыбнулась, доставая из одной из ниш, имеющихся в стенах, небольшую глиняную бутыль и пару маленьких чарок.

Она вскрыла пробку, и обоняние защекотал запах терпких трав и миндаля. Подруга плеснула алкогольный напиток в чарки, протягивая мне одну.

— Ну, значит, нам обеим стоит полечить нервы, — усмехнулась она примирительно. — Волнуешься?

— А ты нет? — скептически ответила вопросом на вопрос.

А потом сделала глоток жидкости, оказавшейся вкуснейшим ликером. Кери тоже пригубила свою порцию.

— Это подарок мурианцев, — она указала на бутылку, не отвечая на вопрос. И добавила глухо, опустив глаза. — Таир принес…

Я отставила чарку, протянув вперед ладонь и накрывая ею руку подруги, безвольно лежащую на столешнице.

— Кер, что случилось? Поделись. Я переживаю за тебя, — произнесла мягко.

Она посмотрела на меня, на миг поджав губы, которые ощутимо подрагивали, о потом уронила голову, склоняясь к самому столу, чтобы спрятать лицо в ладонях.

Я подскочила, как ошпаренная, тут же оказываясь рядом, чтобы обнять и притянуть Кери к себе.

— Я такая дура, Лекс, — прошептала она, уткнувшись носом мне в грудь.

— Рассказывай, что натворила, — произнесла твердо, продолжая гладить успокаивающе по плечам подругу.

Кери помолчала ещё чуть-чуть, видимо собираясь с силами. Она мягко отстранилась, быстро вытерев выступившие слезы.

— Всё, садись, — выдала своим обычным командным голосом. — Я в порядке, и никакой больше сырости… — она скривилась и сделала неопределенный жест на мою скептическую мину.

— Кери, поверь, я не сочту тебя слабой, если даже ты сейчас закатишь истерику, — вздохнула я. — Просто хочу понять и помочь, — добавила с нажимом.

— Да нечему тут помогать, — отмахнулась она. — Просто у одной дуры слишком дерьмовый багаж прошлого за плечами. И расстаться с ним не получается, — хмыкнула подруга.

Она откинулась на сиденье, прикрыв рукой глаза.

— Я помню, что обещала когда-нибудь тебе рассказать. Наверное, пришло время.

Кери схватилась за свою рюмку, держа её двумя руками, видимо, чтобы иметь точку опоры в той буре, что после этих слов полыхнула в зеленых глазах. Слова звучали отстраненно и сухо, но мое воображение дорисовывало образы.

— Я родилась на Кенте, небольшой колонии Гантского Архипелага. И, поверь на слово, большей дыры в обитаемом космосе, если и можно отыскать, то надо ещё постараться. По сути, Кент — это одна горнодобывающая компания. Шахты да горы со скудной растительностью. Питьевая вода только фильтрованная и дорогущая. Про местные водоемы говорили, что самая быстрая и легкая смерть — это пойти искупаться. Ещё бы, ведь залежи всякой особо ядовитой дряни порой довольно близко подходили к поверхности. Ну, и разумеется, никакого аграрного сектора — всё привозное. Пару городов, похожих скорее на космические станции. Вся инфраструктура построена для добычи полезных ископаемых, ну и жизни шахтеров и их семей. Жизнью я, конечно, назвать это погорячилась, — произнесла Кери со злой иронией, при этом верхняя губа девушки дернулась, слегка обнажая зубы в улыбке, скорее напоминающей оскал. — Скудная оплата адского труда кешем, которого хватало только на пожрать, выпить и трахнуть шлюх. Последних, кстати, было предостаточно. А уж если мужчина имел несчастье завести жену, а уж тем более потомство, то свой идиотизм чаще всего оплачивал собственной шкурой, которую рано или поздно оставлял гнить где-то на дне Кинсентонской или Уоркской шахт. Потому что заработать прилично можно было только там, добывая матрил — минерал, входящий в состав сплава, из которого делали броню. Столь ядовитый, что роботы-добытчики разваливались за неделю, делая разработки нерентабельными. Люди с планет Архипелага оказались крепче и шли на все ради своих близких. Ну, или в погоне за деньгами.

Мою семью это не обошло стороной. Жизнь на грани голода и нищеты. Маленькая клетка в сотах домов в часе езды от разработок — лучшее, что мой отец смог сделать для жены и троих детей. Я была старшей в семье, двое братьев погодков, воспитание которых лежало в основном на моих плечах, ведь маме тоже приходилось работать. Но я не жаловалась — Роб и Берт были славными, — вздохнула Кери. — Мне было тринадцать, когда отца не стало. Очередная авария на шахте, где малейшая брешь в безопасности приводила к трагедиям. Страховка мало что покрыла. Мать была вынуждена тоже пойти работать в забой, чтобы прокормить нас. Но не продержалась и полгода. Женщины так-то крепкие, но маму слишком сильно подкосила смерть отца. Мне кажется, она не хотела жить, хоть и боролась ради нас. — Кери встряхнула головой, отчего рыжие косы взметнулись, словно потревоженные змеи, отгоняя от хозяйки слишком яркие видения прошлого. А подруга продолжила рассказ.

- Потом был муниципальный приют, из которого мои мальчишки попросту сбежали. Их приняла улица, превращая в очередных беспризорников, каких на Кенте и нынче полно. Я же поклялась, что выберусь из этого ада, благо Вселенная не поскупилась в моем случае на наличие таланта к учебе.

Кери посмотрела мне в лицо, усмехнувшись.

— Знаешь, если человек чего-то очень сильно хочет, то обстоятельства бессильны. По крайней мере, тогда я думала именно так. И зубрила формулы из учебников, читая дни и ночи напролет литературу по всем предметам. И действительно, сумела стать лучшей, сначала осчастливив начальство приюта, что могло выслужиться перед властями, что не зря клянчит субсидии, не только на то, чтобы самим устроиться получше, но растить вот таких самородков. Легко не было, но там хотя бы я находилась среди таких же сирот, пусть к учебе стремились единицы. Кстати, поводов научиться драться было предостаточно, — она усмехнулась каким-то своим мыслям, но озвучивать не стала. — Потом были конкурсы среди школ, олимпиады, куда меня неизменно посылали. Биология была моим коньком, но и в других дисциплинах не отставала. В общем, закрыв глаза на всё, что творилось вокруг, я шла к цели. Ведь выскользнув из ловушки, именуемой Кент, я имела шанс вытянуть братьев, как надеялась… Время шло, аттестат с отличием и масса призов пополнили мое резюме. Ну, а после я получила грант на обучение в университете метрополии. И это было настоящее счастье! Билет в иную реальность! — Кери улыбнулась почти искренне, но я понимала, что это лишь начало рассказа, в котором хороша, наверное, лишь эта часть. — Помню, как мальчишки пришли проводить меня в космопорт. Такие большие, взрослые не по годам. Зверьки с улиц, единственной привязанностью которых оставалась лишь я. Но братья так радовались моим успехам… — Голос Кери дрогнул, и она вновь опустила глаза, нервно крутя в пальцах всю ту же глиняную чарку с ликером. — Мы тогда пообещали друг другу, что в будущем все изменится, и надо лишь потерпеть… — Кери прикрыла глаза. Слова, что прозвучали следом, ударили по нервам застарелой горечью. — Только возвращаться на Кент после учебы в университете оказалось не к кому. Роб связался с бандой и погиб в перестрелке с полицией, а Берт… Берт подсел на «золотой сон». И сгорел за год. Не дождались.

Кери смотрела в содержимое глиняной рюмки, к которой так больше и не притрагивалась. Рассказ давался явно непросто, что неудивительно. Действительно, мы всегда считаем собственные беды самыми страшными. Ещё бы, они ведь наши, выстраданные и болезненные. И порой даже не догадываемся, какой ад может существовать в душе у ближнего.