Университет языков (СИ) - Андреева Александра Сергеевна. Страница 81
Ниа собрала свечи, встала и вышла в коридор. Пройдя через внутреннюю дверь, она попала в парк, а оттуда — в госпиталь и пристроенную к нему небольшую часовню — круглый зал с куполообразной крышей. В этом зале не было символов ни одной из религий мира, каждый наполнял пространство под высоким потолком своими богами. В центре зала на мраморном возвышении лежал Эридан, над ним склонился человек в простой чёрной мантии. Он плакал беззвучными сухими слезами. При каждом судорожном движении что-то словно рвалось в старом теле, каждое рыдание выжигало его изнутри. Ниа оставила свечи на каменном выступе у порога и, шатаясь, побрела назад.
Была ночь, холодный ветер бесцельно подметал опавшие листья. Девушка опустилась на бордюр и уткнулась лицом в колени. Она не чувствовала холода. В памяти стоял дрожащий Хидори, которому уже нечем плакать: ещё одно рыдание — и из глаз потечёт душа.
Там, почти замёрзшую, её нашла Клави. Потом она долго отпаивала девушку чаем, рассказывая длинные истории о целебных свойствах мяты. Под утро вернулся Солус, сказал несколько слов, бросил короткий взгляд на Ниа и пошёл в госпиталь.
Небо на востоке медленно светлело.
В десять Клави сказала тихо:
— Сходи переоденься, скоро уже…
Ниа вскинула испуганные серые глаза.
— Иди, девочка, иди… — Клави ласково погладила её по волосам.
Поднявшись к себе, Ниа открыла шкаф. Она почти не носила однотонные платья и, конечно, никогда не покупала чёрные. Вот и сейчас, когда всё содержимое гардероба оказалось вываленным на кровать, у неё в руках осталось небольшое платье с крупными фиолетовыми цветами на чёрном фоне. Она купила его, потому что цветы напомнили ей идисы, подаренные папой.
Переодевшись, девушка плеснула в лицо холодной воды и ушла, оставив выпотрошенный шкаф и гору одежды на кровати.
Внизу уже собралось много людей. Ниа растерянно посмотрела по сторонам, ища своих друзей.
— Могла хотя бы из уважения к его памяти одеться прилично! — раздался рядом резкий голос. Ливора, вся закутанная в чёрное, с лицом, закрытым вуалью, еле стояла, но продолжала кричать. — Это не вечеринка в честь твоего дня рождения!
Ниа безвольно стояла и слушала её слова.
— Может, тебе всё равно, ты ведь его почти не знала! А мы, мы все потеряли близко человека! Мы…
Кто-то взял Ниа за плечи и, проведя через толпу, подвёл к Рейчел и Мэту.
— Побудьте с ней, — тихо сказал Солус друзьям.
— Хочешь присесть? — быстро спросила Рейчел.
Ниа отрицательно помотала головой.
Люди приходили и приходили. Собрались почти все преподаватели, работники университета, знавшие Эридана, и студенты, с которыми он успел подружиться за последний месяц. Вдруг толпа расступилась, пропуская четырёх крестьян из Сирмы, нёсших белый гроб.
Ниа испуганно смотрела на гладкие доски.
— Надо идти, — мягко сказал Мэт.
Девушка повиновалась. Единственное, на что она была сейчас способна, — это выполнять команды.
Кладбище находилось в роще на небольшом холме за университетом. Осеннее солнце уже зажгло деревья, горящие, словно поминальные свечи. Ниа механически делала шаг за шагом, стараясь не думать, куда и зачем идёт.
Они поднялись на холм почти последними. Спящий Эридан мирно улыбался голубому небу. Рядом, схватившись чёрной перчаткой за стенку гроба, плакала Ливора.
Вперёд вышел профессор Сатабиша и заговорил своим тихим мягким голосом.
— Обычно в таких случаях приглашают священника, но я долго думал и решил сегодня не делать этого… Его отношения с Богом были слишком сложны…
Кто-то сказал, что Бог — это любовь. Каждый из нас принёс в своём сердце любовь к этому человеку. И поэтому, я думаю, Бог сегодня с ним… Я надеюсь, — его голос дрогнул, — любовь, которую он умел пробуждать в людях, защит его в пути в неизвестность… А теперь нам нужно проститься с ним…
Хидори отошёл в сторону.
Люди по очереди подходили и целовали бледный холодный лоб. Ниа робко взглянула на Эридана — в светлом костюме, укрытый белыми цветами он был похож на жениха, прилёгшего отдохнуть перед свадьбой и нечаянно заснувшего. Ниа осторожно коснулась щеки… холодная… и солнце больше не согреет тебя… Всё… Надломившись, словно скошенная травинка, она поцеловала его закрытые глаза и быстро выпрямилась. Всё…
Позади громко плакала Ливора. Подойдя к гробу, она, давя белые лилии, обняла Эридана и зашептала что-то на своём родном языке. Шёпот перешёл в крик, крик разрезал небо.
Солус подошёл и обнял дрожащие плечи:
— Ливора…
— Нет! Нет! Этого не может быть! Он не должен был умереть! Не должен! — закричала она по-албалийски.
— Ливора…
Он помог ей подняться. Пока все взгляды были обращены на Ливору, к гробу тихо подошёл профессор Сатабиша. Поправив светлые пряди волос, он прошептал:
— Прости меня…
Потом крестьяне в чёрных одеждах закрыли крышку и начали вбивать в белые доски длинные тонкие гвозди. Ниа дёрнулась, словно каждый удар вколачивал металлические стержни ей в сердце. Нельзя, нельзя так! Он ведь как живой!.. Может, он просто спит!.. Что вы делаете?.. Все листья вдруг закружились, присмотревшись, она поняла, что кружатся и деревья, дышать вдруг стало тяжело…
Солус не дал ей упасть.
Гроб опустили в могилу, и люди стали бросать цветы и землю на белую крышку. Солус помог ей подойти к краю ямы. Ниа стояла, словно не понимая, что надо делать. Он взял её руку в свою, наклонился и зачерпнул лёгкой сыпучей земли, потом вытянул руку — песчинки полетели вниз. Он хотел увести её, но Ниа вдруг сняла заколку и бросила к земле и цветам.
Это тебе от Сороры…
Люди начали расходиться. Солус нашёл взглядом профессора Сатабиша. Тот медленно спускался с холма, желая остаться наедине с призраком.
— Ты постоянно устраивала истерики, пока он был жив, и не слезинки не пролила, когда он умер! — прошептала обессилевшая от рыданий Ливора. — Я всегда знала, что твоя любовь — одно притворство!
Ниа смотрела на девушку и не могла понять, о чём она говорит. Солус, по-прежнему державший Ниа за плечи, повёл её к тропинке.
— Ты тоже! — хрипло выкрикнула Ливора. — Ты называл себя его другом! И твой профессор! Вам всем было наплевать на него! Каждый только использовал его в своих целях! Никто, никто из вас не любил его так, как я!
Солус на мгновение остановился, потом пошёл дальше.
Ниа плохо запомнила обратный путь. От неё требовалось только шагать, остальное делал он: выбирал дорогу, помогал обойти камни и трещины в плитах. Ниа даже не знала, поднялись они по лестнице или на лифте. Просто в какой-то момент она поняла, что стоит перед своей комнатой.
Закрыв дверь на ключ, чтобы никто не вошёл, она скинула ботинки и сделала несколько шагов, держась за стену. В комнате был ужасный беспорядок. Шкаф раскрыт, вещи разбросаны. Надо убраться. Ниа схватила оранжевую кофту, валявшуюся на тумбочке, и потянула за рукав. Вдруг пальцы разжались… Под кофтой лежала обложкой вверх раскрытая книга.
Ниа упала на кучу платьев и разрыдалась.
Глава 29. Жизнь после тебя
Она проплакала весь день, уткнувшись лицом в цветные рукава и подолы. Заходила Рейчел, звала в столовую. Потом Мэт принёс булочки и компот. Сок вишни напоминал кровь. Ниа уронила стакан и порезалась, собирая осколки. Глядя, как на пальце набухает алая капелька, девушка почувствовала мучительное облегчение. Она взяла осколок побольше и посмотрела на него безумными глазами. Потом в ужасе отбросила его и снова заплакала.
Вечером, когда из груди, измученной рыданиями, уже вырывались сухие хриплые стоны, Ниа поднялась и начала убирать одежду обратно в шкаф. Она аккуратно складывала вещь за вещью, пытаясь заполнить ставшее пустым и страшным время. Повесив последнюю кофту, Ниа испуганно посмотрела на постель. Больше всего она боялась снов. Порывшись в тумбочке, она нашла почти пустую банку кофе. Вскипятила чайник и долго соскребала ложкой прилипшие к стенкам банки кофеинки. Напиток получился слабым и невкусным и, конечно, не мог спасти человека, не спавшего уже второй день.