Мое мерзкое высочество (СИ) - Питкевич Александра "Samum". Страница 69

— Я не успел выяснить наверняка, да и слухи часто не соответствуют действительности. Так что правильнее спросить у тебя самой.

— Меня вызвали потому, что незамужняя принцесса создает сложности для внутренней политики государства.

Сальва задумался на несколько минут, и мне показалось, что я слышу скрип зубов, хотя это вполне могла быть и ветка, колышимая ветром и скребущая по стене.

— И кого же пророчат на это высокое место? Стать супругом принцессы, наверняка, пожелают многие. — Сегодня я не узнавала этого человека. Вместо привычных мне интонаций, в его голосе были горечь и, кажется, злость. Это немного пугало и обостряло чувство вины, которое тлело в груди. Мне не удавалось избавиться о него, даже не смотря на то, что все мои действия были оправданы и имели основания.

Я только открыла и закрыла рот, не имея ответа на заданный вопрос, так как даже не потрудилась узнать, каких претендентов мне выбрала правящая семья.

— Не знаю — честно сказала, чувствуя еще и страшную неловкость. Я устроила целый спектакль со своим приездом, потратила массу сил на совершенно сторонние вещи, но не узнала самого главного.

— Для тебя это на самом деле не имеет никакого значения? — в голосе Сальвы вдруг проступила настоящая ярость, вынуждая меня отшатнуться от окна.

Когда первая реакция немного улеглась, на смену ей пришло возмущение. Я не давала поводов разговаривать с собой в подобном тоне, так что чувствуя, как внутри вскипает обида, ухватилась за раму с обеих сторон, намереваясь захлопнуть ставни.

— Конечно. Я же столь бестыжа, сколь и не воспитана. Можешь спросить у любого: Олив Сайгорская, хозяйка Небесных чертогов просто отвратительная принцесса!

— Олив, я не… — из темноты шагнула высокая, затянутая в черное, фигура. Я не сумела рассмотреть выражение лица, только серые глаза, глядящие с непонятной эмоцией.

Мне показалось, что в голосе Сальватора появилось раскаяние, но это было уже не так и важно. Дернув ставни с обеих сторон, я захлопнула их так резко, что грохот разнесся, кажется, по всему поместью. Злясь, чувствуя, что обида может затопить меня целиком, я перекинула язычок щеколды, чтобы не дать Сальве возможности открыть окно вновь.

— Олив, — с опозданием на долю секунды ставни с той стороны толкнули. Деревянные, резные панели жалобно скрипнули, но не поддались.

Глаза начало жечь, но я сердито сморгнула набежавшие, было слезы. Нет, сегодня никаких сожалений.

— Олив, пожалуйста, открой. — Сальва несколько раз стукнул пот раме, точно зная, что я все еще здесь. — Прости, я позволил себе лишнего. Пожалуйста, нам нужно поговорить.

— Уходите, князь. Вам тут не место, — стараясь, чтобы голос не дрожал так сильно, произнесла я. Кажется, сегодня мне было сорваться, чтобы как-то справиться с эмоциями. Нужно был позволить возмущению прорваться, и Сальватор был как нельзя кстати со своими необдуманными словами и пугающими эмоциями.

— Олив, не нужно так. Прошу тебя, давай просто поговорим.

Громко фыркнув, так чтобы точно быть услышанной, я дернула тяжелую гардину, лишая Сальву возможности видеть свет в моем окне. Чувствуя, что могу не сдержаться, и все же дать мужчине возможность поговорить, отступила на несколько шагов, а затем и вовсе вышла в другую комнату, сердито хлопнув дверьми.

— Моя ванная готова?!

Стоило Олу с остальной родней покинуть тронный зал, как, стараясь не запутаться в парадном одеянии, помчался в одну из боковых комнат. Слуга, которому я озвучил свою просьбу еще с час назад, уже ждал меня со сменной одеждой, за которой пришлось отправить его в мое новое поместье. Скинув торжественный наряд, я быстрее натянул простые темные брюки и рубашку. Натянув поверх всего свою видавшую виды куртку, махнул рукой Мигелю.

— Возьми документы и печать. У меня дела.

— Не ездил бы ты к Злючке сегодня, кузен, — покачал головой Мигель, принимая из рук слуги мой сложенный княжеский наряд. — Барышня явно не в настроении.

Я только махнул рукой, не желая ничего слушать. Внутри все клокотало, требу действовать.

Пробраться в ее павильон оказалось делом настолько простым, что я даже рассердился. Если в Небесных Чертогах Олив была в относительной безопасности, то тут в, столице, любой более-менее способный вояка мог без особых сложностей попасть в дом принцессы. Об охране тоже речи почти не шло: те пятеро стражников, что стояли по периметру павильона, пусть и не были совсем уж зелеными юнцами, но все же никак не могли присматривать за все территорией.

Стоя у дальней стены, через резные ставни наблюдая, как служанки спешно готовят комнату к возвращению принцессы, чувствовал, как внутри вскипает злость. Ситуация с каждым часом становилась все запутанней, уже давно перестав быть просто вопросом влияния или интересов. Присутствие

Явиться к Назарату в такой час было неразумно, но других вариантов я не видел, так как могло статься, что я просто опоздаю со своей просьбой. Так что, глубоко вздохнув, перебравшись через высокий забора, огораживающий павильон, выделенный принцессе, я запрыгнул в седло, направив коня в сторону резиденции Великого Герцога.

Разговор с Олив прошел совсем не так, как я планировал. Эмоции, больше замешанные на испуге, оказали плохую услугу, приведя совсем не к тем результатам. Слухи, как струйки горького едкого дыма ползущие по дворцу, не давали трезво мыслить. Глупо было идти к ней сегодня, но я просто не мог иначе, чувствуя, что не могу действовать, имея так мало информации.

Только вся стало еще хуже. Увидев в окне, как великолепна Красная Принцесса, я не сдержался, позволив прорваться наружу собственным тревогам. Очень глупо.

Глава 43

— Ты же понимаешь, что Олив, наша Красная злючка, становится все более весомой фигурой в политической игре? — герцог еще не спал, а был занят бумагами, так что меня проводили в его кабинет, как только получили позволение от принца.

— Тем более, не стоит отдавать ее тому, кто может воспользоваться девушкой в своих корыстных целях, — весьма запальчиво произнес я, все еще злясь на самого себя за такой неудачный разговор с Олив.

— А ты? — герцог поднял голову от документов, внимательно окинув меня с ног до головы колким взглядом. — Разве ты не станешь использовать ее так, как тебе захочется?

— Мне кажется, я уже достаточно продемонстрировал свою верность короне. Тем боле, тут есть момент, который невозможно игнорировать.

— Если ты о том, что уже побывал в постели нашей грозной барышни — поверь, при большом желании, можно сделать вид, что этого и не было. Или и вовсе, представить все так, словно корона не только в курсе, но еще и была заинтересована в подобном. Прецеденты были.

Несколько удивленный осведомленностью Великого Герцога, я откинулся на спинку стула, не зная, как реагировать теперь. Потребовалось несколько минут, чтобы взять себя руки.

— Вообще-то, я не это имел ввиду, хотя и не предполагаю, откуда вам известны столь пикантные подробности, — я замолчал ожидая, что скажет Назарат. Пребывая явно в благодушном настроении, герцог улыбнулся.

— Кьелатта была здесь совсем недавно. У нас состоялся весьма обстоятельный разговор, содержание которого тебе может быть интересно, — я продолжал молчать, рассудив, что все, что должно быть сказано, так или иначе, прозвучит в этом кабинете. Чуть улыбнувшись, словно прочтя мои мысли, герцог продолжил. — Моя мудрая и весьма сердечная сестрица настаивала на том, что ты вполне можешь стать подходящей кандидатурой на роль супруга нашей Олив.

Я выдохнул с облегчением, словно дело было уже решенным, но герцог предостерегающе поднял руку.

— Не торопись, Сальватор. Ол не согласится просто так. У моего венценосного племянника имеются свои мысли на этот счет. И поверь, тебя в его планах нет.

Порывисто встав с кресла, я прошелся по кабинету герцога. Помещение было весьма сдержано в украшениях, но стоило присмотреться, как становилось понятно, что каждая деталь, каждый предмет здесь находится на своем, тщательно выверенном месте. Все, начиная от чернильницы из дорого камня и заканчивая подушками на диванчиках у стен — все было наивысшего качества и идеально подобранно ко всем остальным элементам интерьера.