Дороги разных миров (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич. Страница 24

– А самой тебе всё равно, как ты выглядишь?

– Твой вопрос показывает высокую степень антропоморфизма. Восприятие внешности у людей завязано на сексуальные контексты, которые в моём случае, разумеется, отсутствуют. Общие контуры этого тела копируют пропорции сексуально привлекательной женской особи репродуктивного возраста. Это невольно формирует твоё отношение ко мне, как к женщине, – обращение в женском роде, а также прочие коммуникативные и когнитивные шаблоны. Однако я не являюсь женщиной и человеком.

– А кем ты являешься?

– Я автономный самообучающийся интеллектуальный сервисный модуль. Но, поскольку большинство людей не имеет адекватных коммуникативных шаблонов для общения с кибернетическими системами, ты можешь обращаться ко мне так, как будто я женщина по имени Алина. Как правило, это существенно уменьшает дискомфорт для биологических сотрудников.

– А биологических сотрудников много?

– В данный момент одна штатная единица.

– И кто это?

– Это ты.

– Ах, да, разумеется. И всё?

– Обычно мы стараемся не использовать биологический персонал. Однако сложившаяся ситуация потребовала такого решения. Вот, здесь находится медпункт. Ранее он функционировал, сейчас отключён от сервиса, однако остался запас медикаментов, которые ты можешь использовать для восстановления функционирования своего родственника.

***

Медпункт выглядит так, как будто его демонтировали со звездолёта из космической фантастики.

– Что это за устройство? – спросила Василиса, разглядывая белый регулируемый ложемент, над которым нависло нечто вроде чрезвычайно сложного промышленного робота, блестящего хромированными поверхностями и сияющего снежно-белым пластиком.

– Это многофункциональный медицинский бот, оснащённый интеллектуальными модулями диагностики и лечения. Может проводить операции средней сложности и вести амбулаторное сопровождение гостей, прибывших в Терминал в повреждённом состоянии. Ранее данная услуга входила в расширенный клиентский пакет, однако в текущий момент отключена. Медицинские препараты находятся в этом хранилище.

Алина показала на занимающий всё пространство стены за ботом шкаф с множеством выдвижных ящичков. Один из манипуляторов бота явно предназначен для того, чтобы открывать их. К сожалению, на дверцах отсутствуют какие-либо обозначения, только штриховые коды. Открыв один из ящичков, Василиса увидела внутри остроумно организованное хранилище капсул с розовой жидкостью. Крышек на капсулах не оказалось, только вакуум-коннекторы сложной формы.

– Мне кажется, что эти штуки робот вставлял в себя, – сказала Васька. – Чтобы инъекции делать.

– Возможно, – согласилась Алина. – Я не имею подключения к базе медицинской информации. Однако здесь должны быть и препараты для самостоятельного приёма.

Василиса принялась открывать и закрывать ящички, пока не нашла упаковки с таблетками. Пластиковые цилиндрические контейнеры снабжены нажимными дозаторами для порционной выдачи лекарств, но, увы, совершенно лишены каких-либо надписей.

– И как узнать, какие для чего? – растерянно спросила она.

– В базе медицинской информации.

– И где она?

– Временно недоступна.

– А как получить доступ?

– В данный момент ресурсов системы не хватает для запуска медицинского модуля. В автономном режиме база не доступна.

– И что толку тогда от этих лекарств?

– Извини, что не смогла тебе помочь. Следует признать, что моих ресурсов недостаточно. Надеюсь, твой родственник справится с повреждениями тела самостоятельно, органические особи способны ограниченно регенерировать. Чем ещё я могу тебе помочь?

– Мёд? Молоко? Малина? Спирт? Сода?

– Мёд и молоко доступны в пищевых запасах. Малина присутствует в виде термически обработанной смеси ягод и сахара. Считаю необходимым напомнить, что употребление спирта наносит вред организму, особенно не достигшему зрелости.

– Спиртом я растирать его буду. Мама так делала при простуде. Пойдём за мёдом и малиной.

***

Горячее молоко с мёдом, чай с малиной, полоскания горла содой и растирание спиртом – вот и все медицинские процедуры, которые доступны Василисе. Оставалось надеяться, что для лечения простуды этого хватит. Обязанности её как нового работника Терминала оказались несложными, но малоприятными. «Подготовка номеров к заселению» только звучит нейтрально. На самом деле это чрезвычайно познавательный процесс, радикально расширяющий представления о том, какими люди бывают свиньями. Писать мимо унитаза – это далеко не самая неприятная привычка, с которой сталкиваются те, кто убирает в номерах после выезда гостей.

– Боже, я даже представлять себе не хочу, что надо проделать в кровати, чтобы она превратилась вот в это! – бурчала под нос Василиса, надеясь в основном на длинные, по локоть резиновые перчатки.

Многие постояльцы Терминала привыкли жить походным бытом, представления о гигиене в их сообществах зачастую весьма примитивны, а то и вовсе отсутствуют. Об этике и вежливости, увы, тоже. В первые же дни девочка столкнулась с неприличными предложениями «дополнительно заработать» и поняла, что вежливое «нет» многими воспринимается не как отказ, а как попытка поторговаться. К счастью, её безопасность обеспечивает робот-охранник, выполняющий заодно функцию носильщика санитарных принадлежностей. Антропоморфный и гипертрофированно мускулистый, он молча входил в номер, как только определял в голосе гостя агрессию. Швабра в его могучих руках воспринимается как копьё, а плечи с трудом входят в дверной проём. Настаивать на чём-то в его присутствии не получается, но скабрезных шуток на тему их гипотетических взаимоотношений Васька наслушалась до тошноты.

Мелкий ремонт – сломанные краны, выдранные из стены розетки, разбитые светильники, оборванные крепления штор и так далее – на этом фоне воспринимается как отдых. По крайней мере, железки не ведут себя как пьяные опоссумы. Василиса, пользуясь тем, что никто не видит, вовсю применяла УИн и быстро справлялась с починкой чего угодно. За это на её счёт начислялись бонусы, хотя и не очень понятно, что с ними делать. Покупать ей совершенно нечего и незачем – питание входит в условия найма, а магазинов тут нет.

С Алиной они не то чтобы подружились – довольно сложно дружить с тем, кто не испытывает человеческих эмоций, – но общались в свободные минуты достаточно часто. Из всего персонала она одна демонстрирует интерес к разговорам и вообще выглядит разумной. Остальные практически не выходят за рамки служебных обязанностей. Работники ресторана загружают продукты в робоповара, принимают заказы, разносят еду, собирают посуду. Чуть более живым выглядит бармен – он умеет шутить с гостями, наливая им алкоголь. Правда, уже через пару дней Василиса поняла, что набор шуток у него ограничен, и он просто повторяет их по кругу. Охранники вообще всегда молчат, сохраняя внушительный вид. Они не дают Ваську в обиду, могут угомонить буйного пьяного рейдера, но никакое общение с ними невозможно. Со служащими парковки и заправки девочка практически не пересекается, но они тоже не выглядят интеллектуалами. Их бесстрастные туповатые лица почти не меняют выражений, а словарный запас ограничивается двумя десятками служебных слов. Мимика Алины тоже бедновата, пластик её лица для этого слабо приспособлен, но она хотя бы говорящая.

***

Первая в жизни работа не стала для Василисы работой мечты, но было терпимо. Расстраивало одно – Лёшка никак не поправлялся. Температура снижалась с утра, он без особого аппетита завтракал, выглядел бледно. Сильная слабость, грудной кашель, простыни, мокрые от пота. Весь день валялся – спал или смотрел мультики по местному гостиничному кабелю. Совершенно бессмысленные, бессюжетные, на непонятном писклявом языке. Просто мельтешение цветных фигур, но других развлечений тут нет. Грустный шмурзик от него не отходит, согревая пушистым мехом.

К вечеру температура поднимается снова, кашель усиливается. Горячее молоко с мёдом и чай с малиной не сильно помогают. Половину ночи Васька вскакивает к брату, когда он просыпается от приступов кашля, потом Лёшка засыпает, обессиленный, она тоже.