Во имя справедливости (СИ) - Большаков Алексей Владимирович. Страница 30

Я распорядился немедленно собрать командиров и сказал им:

— Пропустим в крепость весь отряд гвардейцев. Думаю, можно угостить их вином с крепким снотворным.

Чарли ответил:

— У нас есть запасы дурмана, его можно подсыпать в вино. Только вряд ли вино будут пить все гвардейцы.

Я пояснил:

— Хотя бы командиров надо напоить. Я имею в виду психологию уставших воинов, которых встречают хлебом, солью и вином. Как не глотнуть предложенный напиток? Сделайте его много и хорошо размешайте дурман.

План был прост, но его реализации могла помешать любая мелочь. Особенно, если враг поймет, что город захвачен. Для того, чтобы предотвратить это, никого из крепости не выпустили, пленных, сторонников режима и богатеев заперли в тюрьму и близлежащий к ней подвал торгового центра.

В целом проделали большую работу, успели до подхода отряда неприятеля.

Часть моих бойцов переоделись в форму стражи, для встречи неприятеля отобрали самых надежных, проверенных людей.

Мирон надел на себя одежду старшего офицера и придал лицу надменное выражение. Он был первоклассным актером. Труднее оказалось найти замену толстому Лисюку. Его могли знать прибывающие гвардейцы или, по крайней мере, слышать о размере живота этого служаки. Мы решили выдать толстяка за больного. Несколько моих бойцов заменили вельмож. Выкатили бочки с вином и зельем, стали ждать. Вскоре послышался звук приближения конников.

Они подъехали к воротам. Наряженный в форму стражника боец крикнул:

— Пароль!

Командир прибывших гвардейцев ответил:

— Великому Нитупу слава!

— Не надо формальностей, — закричал Мирон через ворота. — Ждем вас, спасители наши дорогие! Нас предупредили о вашем появлении, мы вам встречу достойную подготовили.

Мост плавно опускался, цепи скрипели. Вот, наконец, конники стали въезжать в ворота. Их командир подъехал к Мирону и спросил:

— Сильно у вас тут беднота бузит?

— Уже разогнали, недовольных в карцер посадили, — ответил Мирон. — Некоторые, из ближайших окрестностей, по лесам разбежались.

— Мы немного передохнем и выйдем ловить беглецов.

— В вашем распоряжении лучшие дома города, а для хорошего отдыха мы вам лучшее вино приготовили, — Мирон указал на бочки.

— Я тебя не знаю! Где Лисюк?

— Я - Мирон, его заместитель. А Лисюк решил сразиться сразу с двумя повстанцами, но был слегка пьян, и теперь лежит с поломанными ногами.

— Я - Черкасс. А Лисюк — идиот! Зачем знатной особе сражаться с рабами? Вот и пускай лечится толстяк!

Прибывшие гвардейцы слезали с коней, мои переодетые бойцы передали Черкассу хлеб с солью и стали раздавать кружки. Я наблюдал за происходящим из укрытия.

Мирон любезно сказал:

— Мы к вашему приезду приготовились! Хорошее вино дорожную усталость снимет. Пусть солдаты утолят жажду и отдохнут. Мы ожидали, что вас будет больше.

— Наши пехотинцы остались дожидаться армии Шогу, а мы, чтобы время не терять, к вам поспешили, — пояснил Черкасс. — Шогу идет сюда с юга, а с севера к вам, по нашим данным, движется повстанческая армия под командованием самозванца. Встретим их здесь и разобьем!

Гвардейские офицеры и солдаты жадно пили. От вина почти никто не отказался. Будь они не так вымотаны дорогой, могли бы обратить внимание на то, что вид некоторых воинов гарнизона города неуклюж, многие смотрят на прибывших с ненавистью.

Вместе с несколькими командирами и знахарем Чарли я ждал, когда гвардейцы начнут засыпать. Они отходили от бочек и активно зевали. Такую сонливость первоначально можно было принять за усталость.

Наши переодетые бойцы ждали моего приказа. Я не спешил. Пусть гвардейцы хорошенько уснут. Даже в полусонном состоянии они могут оказать сопротивление.

Командир прибывших гвардейцев тоже сильно зевал.

— Что меня тянет на боковую, — сказал он Мирону. — Надо сейчас к Лисюку зайти, а потом — в постель.

Мирон согласно кивнул:

— Я вас провожу!

Черкасс велел бойцам расквартироваться в приготовленных для них помещениях. Хитрый, с изощренным умом Мирон взял его под руку и повел по направлению к тюрьме. Ноги вельможи слабели, а Мирон заговаривал ему зубы:

— Есть данные о том, что самозванец Алексей копит войска и готовится напасть на нас в ближайшее время.

— Он уже у дурака Белого город взял. А мы подавим вонючих рабов здесь! Шогу очень силен…

Черкасс говорил заплетающимся языком. Ноги бравого вояки начали сгибаться. А его воины в отсутствии командира стали заваливаться спать прямо у ворот.

Я осмотрелся: почти весь отряд повалился на землю. Лишь с десяток солдат неприятеля оставались стоять на ногах.

«Надо было этих дурней сразу к тюрьме проводить и возле нее опоить, чтобы возни со спящими меньше было», — с улыбкой подумал я.

Несколько человек, оставшихся боеспособными, стали волноваться. Я дал знак, и непьющих солдат быстро обезвредили дубинками.

— Разденьте их, заберите оружие, — скомандовал я. — Когда очнутся — проводите в карцер.

Чарли сказал мне:

— Они не скоро очнутся.

— Места хоть в карцере всем хватит? — спросил мой брат Александр.

— Сейчас там местный гарнизон, — напомнил Хорошук. — Но в этом городе большие подземные хранилища, их можно приспособить под карцеры. В них мы сможем разместить всех пленных.

— Оставьте здесь достаточное количество людей, когда гвардейцы начнут просыпаться, проводите их в заточение, — велел я. — Через час жду всех командиров на совет в центральной палате дворца.

Глава 16

Ловушка удалась на славу. Я остался доволен. Но нужно было обсудить дальнейшие планы.

— Давайте в первую очередь решим, что делать с пленными, — с таких слов я начал очередной совет.

Александр Непомнящий высказался так:

— Рабов в гвардейцы не берут, но часть солдат набрано из бедных семей. Они — не повинны в преступлениях против своего народа. Им можно предложить присоединиться к нам, некоторые согласятся.

— Разумно! — сказал я.

— У гвардейцев хорошее жалование, не все согласятся примкнуть к освободительной армии, тем более, им внушали про нас всякие гадости, — вступил в разговор Мирон.

— Тех, кто не согласится, будем держать в тюрьме или предложим их выкупить? — спросил Хорошук.

— Пленных кормить надо и сторожить, — напомнил Мирон. — Не думаю, что их начнут выкупать. Кто? Власти не будут. И тех, кто из бедных семей, вряд ли выкупать станут. Если только родственники офицеров и свободных граждан заинтересуются своими, но это слишком долго и не надежно.

— Придется брать расписки о том, что обязуются не воевать против нас и отпускать, естественно, без оружия — сказал я.

— Они могут опять усилить противника, — возразил Хорошук. — особенно офицеры.

— Что ты предлагаешь? — спросил я. — Всех их уничтожить? Головы отрубить?

— Это жестоко! — почти закричал Мирон. — Кроме того, если мы будем казнить пленных, то наш противник перестанет сдаваться, будет драться до конца.

Хорошук ответил так:

— На войне победу дает не сострадание, а решительность и стойкость духа. Если нас поймают, думаете, будут церемониться? В лучшем случае забьют палками до смерти. Или на кол посадят, а до этого уши отрежут и будут в клетках возить по городам на потеху публике.

«Вот и не воинственная цивилизация…  — подумал я. — А выбор на самом деле сложный. Теперь понятно большевиков, которые сначала отпускали своих врагов, а потом красный террор устроили для защиты революции».

— Ладно, пока пускай посидят под замком, — сказал я. — Из бедноты кого-то отпустим, кого-то к себе примем. Организуйте необходимую охрану.

— На охрану бойцы потребуются, — произнес Хорошук. — А у нас страшный Шогу на подходе. Каждый человек будет на счету.

Я ответил с оптимизмом:

— Мы опять одержали громкую победу, почти бескровную. И с Шогу справимся, что-нибудь придумаем. Боги на нашей стороне, я уверен в успехе, даже если отпустим всех гвардейцев. Но пока этого делать не надо. Сейчас у нас каждая минута на счету. Будем готовить Шогу незабываемую встречу.