Двое из логова Дракона (СИ) - Куницына Лариса. Страница 62

Я снова уныло потупилась.

— Зачем ты всё это мне говоришь?

— Я хочу тебя подготовить…

— К чему?

— К поединку… К прорыву… К откровению и победе… Ты должна победить в этой Битве, но победить невозможно, если не осознаёшь полностью себя и не понимаешь противника. Я хочу, чтоб ты раскрыла свою душу, заглянула в неё и увидела то, на что не хочешь смотреть. На Тьму, которую я поселил в твоей душе. Это поможет… Без Тьмы нет Света. И только Тьма заставляет Свет сиять всё ярче…

Его крылья опустились, и он снова присел рядом на корточки. Красноватый диск солнца уже наполовину погрузился в расплавленное золото залива, стиснутого с двух сторон ржавыми щипцами плоских мысов. Изящная триера скользила вдоль горизонта под белым парусом. И над городом раздался резкий протяжный звук.

Я проснулась и прислушалась. Из гостиной слышалось негромкое сонное хныканье Жули. Колыбель исправно отреагировала на её пробуждение, открыв купол и подав звуковой сигнал. Раньше на призыв откликался Джулиан. Выбравшись из-под одеяла, я в сорочке вышла из спальни и вынула из кроватки мягкое, тёплое существо, которое что-то ворковало и сонно жмурило зелёные глазки с длинными золотистыми ресничками. Я улыбнулась и поцеловала розовую щёчку, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Сон, который мне приснился, отчётливо запечатлелся в памяти. И я снова и снова прокручивала его, пока занималась с дочкой. Потом, когда она, пахнущая молоком и шампунем для младенцев, одетая в новые розовые ползунки и распашонку, уснула на широкой кровати в спальне, я села рядом с ней, подтянув колени к груди и обняв их руками.

Я думала, что значит этот сон, и почему он так важен, что я помню его во всех подробностях, вплоть до алых плюмажей на шлемах каких-то несущественных воинов и венков из левкоев на рогах белых, зачем-то забредших в город, коров. В этом сне была какая-то подсказка, что-то такое, что должно было помочь мне разобраться в происходящем. Ведь Джулиан никогда не стал бы говорить мне такие слова, да ещё таким тоном. Это что-то внутри меня говорило от его имени. Что-то, что боится показаться открыто.

Я невольно взглянула в окно и снова наткнулась на Тьму, которая заглядывала в каюту. А в моей душе есть Тьма? Еще вчера я заявила бы — нет! И привела бы тысячу аргументов. Но во сне он сказал, что она есть. Или это Тьма, которая прячется где-то глубоко, подала голос, чтоб дать о себе знать. Чтоб выйти и так же, как эта Тьма за окном, взглянуть мне в глаза и сказать: я здесь!

На душе стало как-то неуютно и тревожно. Мне хотелось отмахнуться от этих мыслей, взять дочку на руки, прижать её к груди и… И что дальше? На минуту станет легче, но Джулиана это не вернёт. Нельзя гордо встав в позу заявить: «Я отвергаю Тьму!», а потом истерично вопить: «Верните мне мужа!» Значит, нужно повернуться к ней лицом, взглянуть ей в глаза и попытаться понять, почему он ушёл туда. И как его вернуть…

За окном постепенно рассвело, и каменистую равнину залил яркий свет. Мой радиобраслет уже несколько раз призывно пищал, а я всё сидела в прежней позе и размышляла, вспоминала, думала. Мысли проплывали мимо, оставляя странные чернильные следы. В памяти всплывали то давние события на Новой Луизиане, где я познакомилась с демоном по имени Кратегус, то невинные воспоминания о недавнем отпуске на Лазурном берегу, когда я сидела рядом с плетёной колыбелью под навесом из пальмовых листьев и с улыбкой следила, как Джулиан и Алик носятся наперегонки по мелководью, поднимая облака алмазных брызг. Какие-то выдержки из потрёпанных, пожелтевших от времени книг по демонологии лезли в голову. Память в поисках тёмных пятен услужливо подсовывала какие-то случаи, когда я вела себя вовсе не как ангел, трусила, малодушничала или просто кому-то грубила.

Жуля зашевелилась, потянулась, зевнула, открыла глазки и, посмотрев на меня, задумчиво сказала: «Угу!»

— Ты совершенно права, — кивнула я, вытягивая затекшие ноги и, взяла её на руки. — Информации либо слишком много, либо слишком мало. К тому же она не систематизирована и в таком виде не поддаётся анализу.

Браслет снова пискнул.

— У! — коротко прокомментировала Жуля.

Я посмотрела на часы. Завтрак в ресторане давно закончился, как и время утренних докладов старших офицеров. Нажав на кнопку связи, я увидела на экране браслета Хока.

— У тебя всё в порядке? — осторожно поинтересовался он.

Я задумалась, а потом кивнула.

— Да, а что?

— С добрым утром, — ледяным тоном произнёс он. — Я принял доклады и проверил показания основных систем, так что можешь не торопиться.

— Я всегда знала, что могу на тебя положиться, — с чувством изрекла я, потом выключила связь и, прижав к себе дочку, легла поудобнее. Укрывшись одеялом, я закрыла глаза и снова вернулась к своим размышлениям.

Я провалялась в постели до обеда, блуждая среди своих мыслей, которые причудливым лабиринтом петляли среди забытых философских учений, моих собственных убеждений, романтических и страшных историй, когда-то слышанных мной или вычитанных в книгах. Меня кидало от глухого отчаяния к стоическому спокойствию, от пламенной уверенности, что всё поправимо, до ощущения полной безнадёжности. Я изнывала от любви и нежности к покинувшему меня возлюбленному, а потом начинала анализировать наши отношения, пытаясь понять, что в них было не так, где я допустила ошибку, оттолкнув его, где он начал лгать, постепенно отдаляясь.

Жуля пару раз отвлекала меня по своим надобностям и, наконец, уснула, мирно посапывая у меня под боком. С мостика меня больше не беспокоили. И только голод заставил меня понять бесперспективность моих терзаний, а также вспомнить, что я всё ещё командир звездолёта и сегодня не выходной.

Я встала, уложила Жулю в колыбель и настроила датчики на свой радиобраслет, потом привела себя в порядок и направилась в ресторан, потому что подходило время обеда.

Столики в зале были заняты. На корабле было слишком спокойно, в ожидании полёта многие маялись от безделья, и обед уже казался развлечением. Поздоровавшись, я прошла к своему столику, но увидела, что он пуст. Я снова очень остро ощутила отсутствие Джулиана. Да и Хок в этот раз не явился к началу трапезы, видимо, заработался. К тому же я вдруг заметила, что в ресторане очень тихо и, осмотревшись, заметила, что присутствующие смотрят на меня. Впрочем, большинство тут же уткнулись в тарелки или повернулись к сидевшим рядом товарищам.

Немного поразмышляв, я развернулась и направилась к столику, за которым сидел Елизар Дакоста. Бетти, которая обычно сидела рядом, всё ещё хлопотала на кухне, колдуя над своими котлами и сковородками. Поэтому мальтийский рыцарь и наш штатный маг, одиноко склонился над тарелкой и уныло ковырял вилкой салат.

Я подсела к нему. Елезар поднял свои большие и очень грустные в этот момент глаза.

— Не возражаете? — поинтересовалась я.

— Что вы, командор, — печально улыбнулся он. — Я даже рад. Не знаю, уместно ли это говорить, но мне очень жаль, что всё так произошло. Поверьте, это я не из вежливости. Просто, я очень дорожил дружбой доктора МакЛарена, и ценил его, как человека.

— Он ещё жив, — напомнила я.

Из дверей кухни вылетел плюшевый официант Микки и помчался, выписывая на своих роликах пируэты между столами, подхватывая свободной лапой с огромного подноса блюда и расставляя их на столиках. Я не смогла отказать себе в удовольствии снова полюбоваться на это чудное представление. Подлетев к нашему столику, он безошибочно выбрал из своего арсенала тарелочку с креветками в манговом желе и поставил её передо мной. Раскланявшись в ответ на слова благодарности, он полетел дальше.

Дакоста дождался, пока он отъедет подальше и, понизив голос, произнёс:

— Я давно замечал, что с ним что-то не так. А теперь говорят, что он превратился в демона.

— По-вашему, это возможно? — уточнила я, принимаясь за еду.

— Теоретически — нет. Но демонология наука лишь теоретическая, а что такое теория без практического опыта? Догадки… — он вздохнул и снова принялся терзать свой салат. — Видите ли, возможны варианты…