От себя (СИ) - Верная Карина. Страница 14

Перед работой, как обычно, Даня попросил меня сварить ему кофе. И я сделала это, но случайно выронила чашку из рук, когда шла с ней до кухонного стола.

— Ты обожглась? — Васильков подскочил ко мне и принялся обеспокоенно осматривать мои руки на предмет ожога.

— Нет, со мной всё хорошо. А вот твоя любимая чашка… — я присела на корточки, с сожалением осматривая светлые осколки, выглядывающие из коричневой лужи.

— Фигня! — попытался подбодрить меня Даня, направляясь в туалет за шваброй.

Но я знала, как сильно он любил эту чашку. Ему её подарила старшая сестра — погодка, которая лет пять назад уехала работать за границу, и так больше не возвращалась. Даня упорно скрывал, но я видела, как он скучал по сестре. В детстве они были очень близки. Васильков дулся на неё за то, что она практически оборвала связь и с ним, и с их родителями. Он не понимал мотивов её поступка, но сделать ничего не мог.

— Я попробую найти тебе подобную чашку…

— Да забей! У нас полно других.

— Но ты всё время, пока мы живем вместе, пил только из этой…

— Эй, не вздумай плакать! Это реально пустяк! — Даня обнимает меня за плечи, прижимая к себе.

Мы оба сидим на корточках у осколков. В какой-то момент я неожиданно теряю равновесие и заваливаюсь на Василькова.

— Черт! — выругался Даня, когда я подпрыгнула на ноги и заметила кровь, сочившуюся из его ладони. — Порезался! Ещё и на рубашку попало… Придётся менять!

— Блин, прости, пожалуйста! Покажи мне! — засуетилась я, доставая из аптечки перекись и вату.

Бережно промыла рану и заклеила её пластырем.

— Я уже опаздываю! — снимая рубашку на ходу, Даня бежит в комнату переодеваться.

Я и сама немного опаздывала, но быстрее собираться мне не хотелось. Вообще идти сегодня на работу, а после неё на корпоратив — не хотелось. Хотя всё необходимое для праздника я упаковала ещё вчера вечером. Новое светло-бежевое платье было аккуратно сложено в пакет. Там же лежали: клатч, чулки, косметичка, туфли и побрякушки — всё для идеального вечернего образа. Но самого главного — настроения — у меня не было. Возможно, из-за нарастающего предчувствия, что этот день изменит всё.

По дороге на работу я несколько раз набирала письмо Вале, а затем всё стирала. Хотела ей написать, что в январе после праздников сразу уволюсь, но чувствовала в своём ответе фальшь. Потому что, если бы я действительно всё решила, то отдала бы заявление Филиппу Ильичу уже сегодня. Но я сомневалась.

Мне, по большому счёту, нравилась моя работа. Да и коллектив в целом неплохой, если не принимать во внимание некоторых неприятных сотрудников. Но подобные индивиды есть везде. Загвоздка была только в Константине Станиславовиче. И в глубине души я мечтала, что совсем скоро найду способ разобраться со своей проблемой. Короче, Вале я так ничего и не ответила. Отложила этот вопрос до завтра.

В офисе с самого утра все были в праздном расположении духа. Никто особо не работал: только так, для виду, на звонки отвечали и бумажки перебирали. Все обсуждали предстоящий корпоратив, готовились к нему.

Симановича на рабочем месте практически не было. Я видела его только мельком издалека, когда ходила в сторону кабинета генерального. И это несказанно радовало. Потому что то, что я случайно узнала о нем, выбило меня из колеи. Спутало все мысли, заставляя негодовать от недоумения.

Утром у кулера я столкнулась со Степаном, который работает у нас по совместительству в айти-отделе и приходит в офис один — два раза в неделю. Он поздоровался, мы перекинулись парочкой общих фраз, а потом, когда я уже собиралась возвращаться в кабинет, парень вдруг меня остановил и ошарашил тем, свидетелем чего ненароком стал в прошлую пятницу. Я была настолько шокирована и возмущена, что забыла его поблагодарить за информацию.

Теперь у меня к Константину Станиславовичу было слишком много вопросов. Я совершенно не понимала его мотивов (или врала себе, что не понимала), но спрашивать его напрямую точно не собиралась. Надеялась, что на корпоративе получится держаться от него подальше. А там уже один рабочий день и праздники… Но мой планы с треском провалились.

Когда вечером мы прибыли в ресторан, меня ждало два сюрприза.

Первый: оказывается в ресторане «Небо» два зала. Мы забронировали тот, что побольше. А в соседнем зале сегодня была самая настоящая свадьба. Узнали мы об этом, когда столкнулись с многочисленными гостями молодоженов в общем холле и у гардероба. Было тесновато, но не критично. Благо, Филипп Ильич все претензии на сей счёт высказал Симановичу. Как тот оправдывался за нас двоих, я не слышала. Успокоил генерального — и молодец.

Второй сюрприз: почему-то у представителей ресторана не был распечатан составленный нами ранее план рассадки. Началась путаница, но в итоге все уселись по желанию довольно быстро.

Константин Станиславович, как будто так и надо, приземлился за один стол со мной. И не просто за один стол — он сел рядом. Намеренно, черт возьми!

Из десяти столов этот мужчина выбрал именно тот, за котором расположились мы с Дариной и другие девушки из нашего отдела. Ах да, он с собой ещё нашего водителя Павла прихватил и несколько человек из айтишников. Под предлогом: разбавить женскую компанию.

На просьбу Филиппа Ильича сесть за стол к нему, представителям заказчиков и другим начальникам отделов, Константин Станиславович ответил посмеиваясь:

— Спасибо! Но я лучше буду приглядывать за своими. Кто-то ж должен девушек обслуживать и развлекать…

Генерального этот ответ, сопровождаемый довольными возгласами девчонок из нашего отдела, более, чем устроил. Он понимающе похлопал Симановича по плечу и пошёл к столу у сцены. А я при первой же возможности поменялась местами с Дариной. Кулакову такой расклад даже обрадовал, а я почему-то думала, что подальше от мужчины мне станет легче.

Константин Станиславович сегодня выглядел слишком респектабельно, чем действовал мне на нервы. Ему очень шёл классический синий костюм, а цвет рубашки великолепно сосчитался с цветом моего платья.

Боже! О чем я думаю?!

Симанович уже успел поймать мой короткий оценивающий взгляд и широко улыбнулся. Я отвернулась в сторону сцены, проклиная себя за то, что спалилась. Но расслабиться не могла. Никак. Поэтому после нескольких отказов, всё же согласилась, чтобы мой пустующий бокал наполнили чем-нибудь, помимо сока.

Согласилась раз, согласилась два…

Не стала отказываться и в третий, чувствуя, как скованность и нервозность уступают место внутреннему умиротворению. Стеснение ушло на второй план, а то и намного дальше.

Мне наконец-то удалось поймать общую волну веселья. От души поскакать под знакомые треки с Дариной и другими легкими на подъем сотрудниками нашей компании, выполняя задания ведущего. Новогодняя тематика вечера больше не напрягала. В общем, все раздражающие факторы практически сошли на нет.

Я знала, что Симанович всё это время следит за мной — он постоянно попадал в поле моего зрения, но неловкости от его взглядов я больше не испытывала. Меня, напротив даже, теперь будоражило его нацеленное внимание. Оно мне льстило. Внутри закипал неконтролируемый азарт, заставляя хохотать над происходящим.

Когда ведущий дал всем передышку, мы с Дариной вернулись за наш стол, чтобы немного отдышаться. Мой бокал вновь был наполнен, и я, отправив в рот кусочек сыра, запила его пьянящим виноградным напитком. Кинула взгляд в сторону Симановича. Константин Станиславович смотрел на меня неотрывно, хотя с ним что-то упорно обсуждал один из айтишников. Я без тени смущения улыбнулась ему и переключила своё внимание на разговор с Кулаковой.

В зале зазвучала спокойная, мелодичная песня. Ведущий начал активно агитировать народ на медляк. Так как многие уже были в нужной кондиции, то стали приглашать друг друга.

У нашего стола тут же возникла раскрасневшаяся Элла Львовна и обратилась к Симановичу:

— Константин Станиславович, можно вас пригласить на танец?