Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина. Страница 105

Эдман оставил медальон на прикроватную тумбочку и вспомнил о нем, только когда ложился спать. Взяв в руки порядком потрепанное временем и боги знает чем еще украшение, он вгляделся в лицо изображенной девушки, и внутри у него всколыхнулось и царапнуло по сердцу чувство тревоги.

– Демоны изнанки! – выругался он. – Как такое возможно?!

Когда-то во времена его разгульной молодости в высшем обществе было невероятно модно преподносить девушкам такие вот эмалевые портреты в знак нежной привязанности. Получив такой подарок, обворожительная особа могла не сомневаться в чувствах своего поклонника и, как правило, после такого в высшей степени романтического признания назначала свидание уже для дальнейшего развития отношений.

В те годы был один известный мастер, прослывший чудесным искусником. Он делал портреты настоящими произведениями искусства. Но заказать у него медальон стоило целое состояние. Эдман хотел сделать Кэти такой подарок и попросить ее выйти за него, но мастер потребовал непомерную для него сумму, и от задумки пришлось временно отказаться. И теперь, держа в руках медальон Сонар, Эдман с легкостью узнал стиль мастера, а главное – та, что была на портрете, кого-то ему напоминала. Конечно, изображение сильно пострадало, но эти огромные темные глаза явно принадлежали той, чей образ притаился на самом дне памяти и никак не хотел всплывать на поверхность.

«Как такая дорогая вещь попала к безродной девчонке? – гадал он. – Нужно срочно это выяснить! Мало ли какие тайны кроются за невинной внешностью Сонар?»

И к длинному списку мучивших его вопросов прибавился еще один, да такой, что всколыхнул давно похороненные воспоминания, и Эдман провел одну из тех неприятных ночей, когда сон бесследно исчезает гонимый водоворотом тягостных раздумий и не возвращается до самого утра.

Глава 21

Как и обещал, доктор Хрюст явился в назначенный день с четким намерением снять лечебный сон с Беатрис и провести осмотр уже после этого. Эдман настоял на своем присутствии во время всех манипуляций, и в образе профессора Привиса отправился вместе с лекарем в комнату Сонар.

Убрав целебные плетения, доктор легонько похлопал Беатрис по щекам, сунул под нос пузырек с нюхательными солями и сказал:

– Просыпайтесь, дайна Сонар.

Темные густые ресницы Беатрис дрогнули, она глубоко вдохнула, поморщилась от резкого запаха и распахнула глаза. Увидев незнакомого мужчину возле своей постели, Бетти испугалась и, сжавшись в комок, вцепилась в край одеяла, но Эдман тут же склонился к ней и мягко проговорил:

– Не бойся. Ты в безопасности, в моем доме. Это доктор Хрюст, он помог вылечить тебя. Ему можно доверять.

Она перевела встревоженный взгляд на Эдмана и тут же с облегчением пробормотала:

– Профессор, это вы. Спасибо. Я обязана вам жизнью.

− Мы обо всем поговорим чуть позже, − ответил Эдман. – А сейчас доктор Хрюст осмотрит тебя.

Беатрис кивнула и повернулась к лекарю. Эдман отошел к окну, чтобы не смущать Сонар, и оставался там, пока лекарь изучал состояние Беатрис.

− Все в порядке! – объявил доктор Хрюст. – Легкие без единого признака воспаления, следов магического истощения не осталось. Теперь вам, дайна Сонар, требуется хорошее питание, покой и прогулки. Сильные переживания вам противопоказаны. Поэтому поберегите свои нервы и не волнуйтесь по пустякам.

Эдман вернулся к постели Беатрис и внимательно ее оглядел. Смятение и страх никуда не делись из напряженного взгляда серых глаз, и он как можно непринужденнее проговорил:

− Спасибо, доктор Хрюст. Все ваши рекомендации будут соблюдены со всем тщанием.

− Вот и отлично, − улыбнулся лекарь, пригладив пышные пшеничные усы. – Я снова навещу вас в конце будущей седьмицы. Если вы почувствуете себя хуже, обязательно свяжитесь со мной. Я прибуду по первому требованию.

Беатрис попыталась растянуть губы в благодарной улыбке, но у нее получилась лишь вымученная гримаса.

− Спасибо, доктор, − тихо произнесла она.

Лекарь распрощался и покинул спальню. На этот раз Эдман не пошел его провожать, предпочтя вызвать медина Симпела и перепоручить доктора его заботам.

− Как самочувствие? – спросил Эдман, усаживаясь в кресло возле кровати.

Сонар опустила голову и подтянула одеяло повыше так, чтобы укрыть оголенные плечи с белевшими тонкими лямками кружевной сорочки.

− Вроде бы хорошо, − без особой уверенности ответила она. – Но такое чувство, что если я встану, то непременно упаду. Руки и ноги как будто онемели и плохо слушаются. Что со мной случилось?

−Ты помнишь, что произошло в клубе?

По лицу Беатрис промелькнула тень, она сжала губы, потерла переносицу, будто боясь расплакаться, и кивнула, не прибавив ни слова.

− В карете ты потеряла сознание, − продолжил Эдман. – Я доставил тебя в Глимсбер. Сейчас мы находимся в моем столичном доме. Доктор Хрюст обнаружил у тебя воспаление легких и сильное истощение. Всю прошлую седьмицу он лечил тебя, и сейчас, как ты слышала, все хорошо. Онемение постепенно пройдет. Это от долгого лежания без движения.

− Теперь все понятно, − выдавила Беатрис. – Профессор, я вам очень благодарна за все, что вы для меня сделали. И я, право, не знаю, чем смогу отплатить за вашу заботу. Представляю, сколько хлопот вам доставила моя болезнь.

Эдман смотрел на свою бывшую ученицу и едва ли узнавал в ней ту робкую, без конца извиняющуюся, зажатую адептку, что сидела в кабинете манологии за партой и слушала его лекции. Из огромных серых глаз исчезла наивность и доверчивость, в их глубине притаилась печаль и душевная мука, черты лица утратили детскую округлость, и явственнее проступила заложенная от рождения утонченная аристократичность, жесты приобрели плавность, голос стал глубже и богаче оттенками. На мгновение ему показалось, что перед ним вовсе не восемнадцатилетняя девочка, а взрослая состоявшаяся женщина, познавшая любовь мужчины и ту боль, что подчас она доставляет. Тягостные впечатления пришлись Эдману не по вкусу, и он тряхнул головой – странное наваждение рассеялось, как ни бывало.

«Просто она едва выздоровела, − решил для себя Эдман. – Пройдет седьмица-другая, и она станет такой же, как раньше».

− Прежде всего, − начал он, − я бы хотел кое-что прояснить. Мое настоящее имя максис Эдман Джентес, и я не профессор манологии, а преподаватель боевой магии в столичной академии.

Услышав о том, что личность профессора не является истинной, Беатрис испытала укол разочарования и почувствовала себя обманутой. Эдман, видя ее нахмуренные брови и сталь во взгляде, посчитал, что это вызвано недоверием и принялся снимать слой заклятий за слоем. Скоро перед Бетти вместо жгучего черноглазого брюнета с крючковатым носом сидел ничем не напоминавший профессора синеглазый шатен, с виду лет на десять моложе ее мнимого преподавателя.

– Осталось только сбрить бороду и усы, – сказал он, с раздражением проведя рукой по ненавистной щетине. – В Камелии я работал под личиной по заданию департамента внутренней безопасности. В Нодарской империи стали пропадать дайны, и мы ищем того, кто стоит за этим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Услышав, ради чего максис Джентес претворялся профессором, Беатрис тут же позабыла невольную обиду и прониклась уважением к его служебным обязанностям.

− Они были там! – выпалила она, судорожно сжимая одеяло. – В клубе! Максисы вытягивали из них ману и оставляли в комнате. Они проводят какие-то ритуалы, и им нужна энергия невинных девушек. Вы заявили в жандармерию? Их спасли?

Эдман стиснул зубы и процедил:

− Провели обыск, и в клубе никого не нашли. Словно растворились в воздухе. Как им удалось уйти, не представляю. Ты можешь назвать имя того, кто тебя похитил? Мы найдем его и заставим поплатиться за все, что он натворил.

− Похитил? – пробормотала Беатрис, с непониманием глядя на Эдмана. Но тут она смекнула, что сыщики департамента не подозревают о ее добровольном побеге, и решила не упоминать об этом. – Это был…