Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина. Страница 97

Горячие слезы текли по щекам, сердце разрывалось на части, но Беатрис продолжала молча стоять и слушать поражавшие своей жестокостью вещи.

– Когда Кэти скончалась, Кло сложила здесь первый курган, – ушла в тягостные воспоминания Пруденс. – Их потом еще было много. А знаешь, кто я такая? Тоже дайна. Только я сюда попала не так давно. Я тебе соврала. Я здесь всего пять лет. И мне вовсе не пятьдесят. Двадцать пять! – заорала она, в ярости потрясая кулаками. – Мне двадцать пять! Дура ты безмозглая! Можешь в это поверить?

Холод и отчаяние сковали Беатрис, и она будто впала в сон и не могла очнуться от кошмара. С неба повалил мелкий снег, и ветер бросал его сквозь оконные проемы в лицо.

– Я сама пришла к нему, – продолжала свою исповедь Пруденс. – Увидела в доме своего господина и влюбилась. Всевидящая Идана, до чего же он хорош! Его невозможно не любить. И я любила неистово, страстно, до полного самоотречения. А он воспринимал все как должное. Вечно этот холодный безразличный взгляд. Даже когда содрогался на пике блаженства, лежа со мной в кровати, и то не удостаивал лишнего ласкового слова.

Она зарыдала и, всхлипывая, продолжала говорить:

– И я старалась, старалась изо всех сил заслужить его любовь, смягчить обозленное сердце. Но все было тщетно, он иссушил меня, как и остальных. Я состарилась раньше времени, превратилась в уродину. Только ему уже удалось создать чудодейственный бальзам. Этот его обожаемый нектар. Если зелье вкушать регулярно, то можно жить долго даже без маны. Но просто так он не собирался мне его давать и предложил стать служанкой в его доме. Я не хотела умирать и согласилась. Но если бы знала, что меня ждет, лучше бы сдохла еще тогда.

Пруденс замолчала и привалилась к стене, прижимая правую руку к груди и морщась как от острой боли.

– Зачем вы мне все это говорите? – не выдержала Бетти.

– Он заставлял меня служить каждой новой девке, которую тащил в дом, – будто и не слыша вопроса, рассказывала она. – Я их всех ненавидела и старалась извести. Делала их жизнь невыносимой. Подсыпала в еду гору соли или перца. Запрещала выходить из дома, вынуждая Мэта, Гарда и Кло выполнять мои распоряжения. Подливала всякие отравляющие зелья под видом целебных. И многие не выдерживали. Последняя дайна сбросилась с вот этой самой башни, когда узнала правду о своем обожаемом покровителе.

И служанка испытующе посмотрела Беатрис в глаза.

– И только с тобой Атли носился, как с величайшей драгоценностью, – со злостью прорычала она, будто старая волчица, ищущая своей последней битвы. – Он словно помешался на тебе. Бетти то, Бетти се, – передразнила она, кривя губы. – Сказал, что удавит меня, если в его отсутствие с тобой случится несчастье. И мне пришлось смириться, не предпринимая особенно активных действий. Но сейчас моему терпению пришел конец. Атли обещал отдать мне целую бутыль нектара, когда вернется. А сегодня заявил, что бальзама нет. Весь извел, и мне нужно снова ждать. Извел! На тебя, мразь!

Она подлетела к Бетти и вцепилась в ее тощие плечи, прижав к стене.

– Это ты во всем виновата! – орала она. – Ты должна исчезнуть! И все будет как раньше. Я буду заботиться о моем Атли, и он будет с благодарностью смотреть на меня. А твой труп я выброшу в океан, и никто не узнает, куда ты подевалась во время бури.

  Сильные руки не позволяли Беатрис вырваться, упрямо подталкивая к оконному проему. Пруденс впечатала Бетти в подоконник и навалилась всем телом, стремясь сбросить вниз. Беатрис боролась, упиралась, рвалась, но все было тщетно, у нее просто не хватало сил справиться с превосходившей ее по комплекции и росту служанкой.

Внезапно Пруденс ослабила натиск, схватилась за сердце и охнула. Не веря своей удаче, Бетти оттолкнула ее, что есть мочи, и бросилась вниз по лестнице.

Она неслась, не разбирая дороги, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, и чуть не расшиблась, споткнувшись и ободрав колени. Но дикий неконтролируемый ужас гнал ее вперед, не давая ощутить боли.

Беатрис выбежала из часовни, подлетела к Снежинке, вскарабкалась в седло и рванула поводья.

– Пошла! Пошла! – в отчаянии закричала она.

Замерзшая от долгого ожидания кобыла испугалась, шарахнулась в сторону и чуть не опрокинулась набок. Бетти чудом удалось удержаться в седле, и она постаралась взять себя в руки, чтобы не пугать животное. Снежинка немного успокоилась от поглаживаний наездницы и поскакала к дороге. Там Беатрис заметила привязанного к невысокому столбику жеребца из конюшни Атли, спрыгнула на землю, отвязала его и с силой ударила по крупу. Конь заржал и помчался в сторону дома.

Бетти снова оседлала Снежинку и пустила галопом, крепко держа поводья и цепляясь за гриву. Снег валил сплошной стеной, обжигая лицо, и в мельтешении белых ледяных мушек дорога едва проглядывалась.

«Это все бред выжившей из ума женщины, – твердила она себе, как душеспасительную молитву. – Атли не такой. Он добрый, чуткий, любящий. Дома он мне все объяснит».

И она мчалась вперед, лелея надежду на то, что вся ее жизнь, все чаяния, вся любовь не были окутаны дымкой беспощадного обмана.

На подъезде к усадьбе она увидела, как ее благодетель скачет на Демоне по направлению к перелеску.

– Атли, стой! – закричала она, срывая голос.

Но ветер дул ей в лицо и, подхватив крик, унес далеко в пустошь. Всадник ничего не услышал и скрылся за деревьями.

Беатрис повернулась лошадь в ту же сторону и помчалась за ним. Въехав в перелесок, она придержала Снежинку и дальше уже двигалась шагом. Скоро впереди показалось каменное здание, напоминавшее большую хозяйственную постройку с высокой крышей и широкими воротами.

Здесь Бетти спешилась, открыла створку и заглянула внутрь. Демон стоял в углу небольшой передней за специальной перегородкой и жевал свежую охапку сена. Беатрис подвела туда же Снежинку и оставила, а сама направилась к еще одним воротам, ведущим в следующую часть строения.

Она очутилась в огромном теплом помещении, где в углу стоял стол, а на каменном полу был высечен до боли знакомый треугольник. Возле его вершин белели нескольких рун, начертанных мелом. Бетти дошла до символов и внимательно изучила каждый.

«Руны переноса, – поняла она. – Только усиленные целой комбинацией других знаков. Значит, Атли куда-то переместился. Сколько его ждать не понятно, а мне нужно немедленно поговорить с ним».

Беатрис нашла в коробочке на столе мелок, взяла тряпку и поспешила к символам. Наверное, если бы Пруденс не довела ее до полного отчаяния, то Бетти поостереглась бы лезть в чужое колдовство. Но она совершенно перестала здраво рассуждать, и лишь одна мысли захватила взбудораженное сознание – Атли должен убедить ее, что все слова служанки не более чем гнусная ложь.

Стерев прямые руны, она нарисовала такие же, только перевернутые. Встав в центр треугольника, Бетти раскрыла резервуар и наполнила маной все символы и соединяющую их геометрическую фигуру. Вспышка яркого света ослепила ее, и она почувствовала, как летит в разверзшуюся под ногами бездну. 

Глава 18

Предстоящая вылазка в закрытый клуб грозила обернуться полноценной боевой операцией, и Эдман взял несколько дней отдыха в академии, чтобы как следует подготовиться. Еще в свое первое посещение этого заведения он заметил, какое бессчетное количество заклятий оплетает все помещения клуба, а особенно третий этаж. И хотя среди них ничего запрещенного или превышающего допустимый уровень магического фона он не нашел, все же закрытый клуб весьма и весьма хорошо был защищен от любого рода неожиданностей.

«Под конец седьмицы там наверняка будет уйма народа, – прокручивал он в голове возможные препятствия. – Да и охрану, скорее всего, увеличат вдвое. А если учесть, что сам Фрауд собирается принимать каких-то важных персон, то мне стоит запастись целым арсеналом артефактов».

Эдман переместился в родовое имение, чем несказанно обрадовал управляющего, давно просившего хозяина о встрече. Но работа с адептами и расследование настолько поглотили Эдмана, что он так и не смог выделить время для обсуждения насущных проблем принадлежавших ему земель. Решив первоочередные вопросы, он отправился в фамильную сокровищницу.