Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина. Страница 99

В указанный метрдотелем день Эдман под видом Эдварда Привиса переместился в Финар. Его уже ждал нанятый заранее экипаж с глухими шторками на окнах, и кучер услужливо распахнул перед ним дверцу четырехместной кареты. Эдман счел, что если ему придется спешно покидать клуб, то сподручнее будет это сделать в просторном экипаже – в него проще заскочить на ходу.

Карета загрохотала по улочкам Финара и вскоре остановилась немного поодаль от ярко-освещенного здания клуба. Выйдя на людную мостовую, Эдман повернулся к вознице:

– Жди в условленном месте. Как только услышишь свист, подъезжай к крыльцу с распахнутой дверцей, а потом гони к портальной площадке. Если все исполнишь в точности, получишь двойную плату.

– Все сделаю, господин, – заверил его кучер, с виду смекалистый и расторопный малый.

Эдман кивнул и уверенной, вальяжной походкой не спеша направился к главному входу.

Окна светло-желтого особняка величественно пылали в сгустившихся сумерках, озаряя добрую половину улицы и приковывая взгляды как гостей заведения, так и случайных прохожих. Многочисленные экипажи выстроились в ряд, ожидая своей очереди, чтобы высадить перед лестницей роскошно одетых членов клуба и их сопровождающих. Мальчишки-попрошайки притаились в тени колон и караулили тех, кто мог бы снизойти до подаяния их вечно голодной братии. Завидя подходящего кандидата, они кидались вперед, умоляя бросить хотя бы монетку и горланя при этом противнейшим образом на всю округу. Дамы в дорогих туалетах и мехах в ужасе шарахались в сторону, истерично взвизгивая, а кавалеры поспешно швыряли в побуревший от грязи снег мелочь, лишь бы поскорее отделаться от назойливых бродяг.

Швейцар, выпятив грудь колесом, с важным видом приветствовал господ и, кланяясь, отворял перед ними дверь. Как только нутро заведения на миг приоткрывалось, наружу вырывалась громкая музыка и заливистый смех, пробуждая жгучую зависть в душах тех, кто не имел отношения к этому ночному празднику жизни и проходил мимо, цедя сквозь зубы проклятия на головы более богатых и успешных аристократов.

– Доброго вечера, максис Привис, – поклонился швейцар и пропустил Эдмана в клуб.

Тот хмыкнул и, задрав подбородок, вошел в залитый ярким светом холл. Лакеи в темно-зеленых ливреях мелькали среди гостей, не успевая забирать верхнюю одежду и раздавать номерки. Дамы спешили бросить тревожные взгляды в огромные зеркала в золоченых рамах, дабы убедиться, что выглядят все так же прелестно, как и перед выходом из дома, и тут же с облегчением выдыхали и принимались изучать других женщин, сравнивая с собой. Их кавалеры тоже присматривались к гостям и искали своих знакомых, с кем можно было бы сыграть партию другую за карточным столом.

Многие вновь прибывшие сначала сворачивали в сторону ресторана, но Эдман не собирался этим вечером здесь ужинать и направился в противоположную сторону к бальной зале, намереваясь изучить местное общество и оценить количество охранников, следивших за порядком.

Начищенный до блеска паркет пестрел кружащимися в танце нарядными парами, огромная хрустальная люстра-артефакт сверкала бессчетными огоньками, озаряя каждый уголок необъятного зала. Официанты разносили быстро пустеющие подносы с бокалами шампанского и легкими закусками, музыканты на сцене играли модные мотивы. В специальных уединенных альковах гости вели светские беседы, сидя на диванах и креслах и развлекая дам забавными историями.

Получив бокал шампанского, Эдман прошелся по залу, делая вид, что ищет знакомых, послушал разговоры нескольких компаний, оглядел танцующих и сосчитал не таких уж многочисленных переодетых в лакеев охранников. Он пришел к выводу, что здесь отдыхают аристократы средней руки со своими женами, любовницами, друзьями и деловыми партнерами.

«Вряд ли таинственный Аттисан Фрауд заинтересовался бы подобной публикой», – подумал он.

Оставив на одном из столиков шампанское, Эдман поднялся на второй этаж.

И вот здесь уже царила совсем другая атмосфера. Многих гостей он знал лично, кого-то встречал на приемах в высшем свете, однако близкого знакомства не водил, некоторых видел впервые, но безошибочно определил в них людей состоятельных и имеющих значительный вес в обществе.

Количество охранников в гостиных и игорных залах составляло три к одному против тех, что остались внизу. Медин Райт встречал прибывающих гостей и провожал к выбранным ими местам отдыха. Максисы в основном предпочитали карточные игры, а вот их дайны собирались в гостиных и курильнях, мило щебеча, распивая вино и попыхивая ароматными кальянами. Ни одной максиссы среди женщин Эдман не заметил и решил, что второй этаж предназначен для более экстравагантных развлечений, нежели первый, раз вход приличным дамам сюда заказан.

– Приветствую, Максис Привис, – поклонился ему метрдотель. – Рад видеть вас. Что вам порекомендовать? Интересуетесь азартными играми? Или предпочитаете послушать дивное пение дайны Эсмиральды?

– Буду благодарен, если вы посоветуете, с кем здесь можно сыграть пару партий в штос.

– Вам несказанно повезло, – тут же сориентировался медин Райт, – за одним из столов как раз не хватает игрока. Прошу за мной.

Эдман не играл в карты больше пятнадцати лет и не собирался вновь увлекаться, но ему позарез требовалось разведать обстановку, затеряться среди важных гостей, в нужный момент отвлечь охранников и проникнуть туда, куда его приглашать никто не собирался.

Он очутился за одним столом с Винсентом Хамраном, помощником кузена императора, и еще несколькими высокопоставленными максисами. Крупье раздал каждому по новой, нераспечатанной колоде карт, и игра началась. Первые два круга Эдман проиграл, но потом два раза выиграл, и только его соседи по столу решили взять реванш, как максис Хамран бросил напряженный взгляд в сторону выхода из зала и сказал:

– Простите, господа, но сегодня я больше играть не намерен.

– Почему вы не предупредили? – возмутился полный чиновник столичного ведомства путей и сообщения. – Мы рассчитывали на вас, и теперь неизвестно, когда появится новый игрок.

– Не волнуйтесь, господа, – пришел на выручку Винсенту метрдотель. – Я временно заменю максиса Хамрана, а когда появятся желающие, уступлю им свое место.

Чиновник с недовольным видом согласился, и игра возобновилась. Эдман бросил косой взгляд в ту сторону, куда ушел Хамран и с удивлением заметил светловолосую шевелюру Атли Баренса, одетого в роскошный костюм с черной рубашкой и черной бабочкой.

«И этот здесь, – подумал Эдман. – Идут с Хамраном вместе будто старые приятели. И оба, скорее всего, прибыли на мероприятие Аттисана Фрауда».

Проиграв в еще одном круге, Эдман заметил, что некоторые максисы встают и выходят из зала, направляясь к лестнице на третий этаж. Скоро к их столу подошли двое солидных пожилых господина и попросили медина Райта помочь им найти партнеров по игре.

– Я готов уступить вам свое место, – тут же предложил Эдман, прикрепил под сидением стула одну из пуговиц-артефактов и направился в другой зал, где играли в покер.

Там он не стал влезать в чужую игру, но покрутился возле столов, делая вид, что выбирает будущих партнеров, оставил еще одну пуговицу и перешел в гостиную, где дайны со своими максисами слушали трогательный романс в исполнении темноволосой красавицы. Вокальные данные последней заслуживали самых лестных похвал, но Эдман заглянул в комнату всего на несколько минут и, забросив следующую пуговицу под дальний от двери диван, спустился на первый этаж. Здесь он отметился в ресторане и бальной зале, а под конец зашел еще и в туалетную комнату.

«Подготовка завершена, – подумал Эдман. – Пора переходить к боевым действиям».

Он вернулся на второй этаж, активировал скрытую за лацканом пиджака булавку, скрывавшую своего носителя от посторонних глаз, притаился в темном закутке и дождался, когда мимо будет проходить медин Райт. Незаметная иголочка смазанная сильнейшим усыпляющим зельем, пущенная из тонкой трубки, вонзилась в тело старика, не потревожив ни одного защитного плетения, и метрдотель осел на пол возле стены. Эдман укрыл его отводом глаз, затащил в свое убежище и уложил в углу.