Не скрыть (СИ) - "BornToRuin". Страница 42

— Да вы издеваетесь! — сердито вскрикнул он. — Ну и неудачник ты, Стефан.

Брюнет тут же ринулся собирать уроненные бумажки и в глаза бросилась, раскрывшаяся на занятных страницах, книга. Рисунок, изображённый на вверху, сразу привлёк к себе внимание: три обнажённые девушки, жестоко изувеченные, с одинаковым отверстием в голове, лежали, очевидно, мёртвые, в одной и той же позе на разных кушетках. Он опасливо взял эту небольшую тонкую книжку в руки, дабы внимательно осмотреть мрачную, хорошо воссозданную иллюстрацию и заметил идеальным почерком написанный текст: «Дальнейшие наблюдения: Один день после процедуры. Три девушки лежат неподвижно. Кажется, будто они мертвы. Изо рта старшей вылетело насекомое. Оно похоже на обычную муху»

— Что за ужасы? — встревоженным голосом задался вопросом он сам у себя.

«Два дня после процедуры. Все три тела покрыты мухами. Похоже, мухи пожирают их плоть. Когда я открыла окно, часть мух тут же упала замертво на пол. Видимо, их убивает холод. Я быстро закрыла окно, чтобы не сделать насекомых ещё слабее»

Его дрожащие пальцы начали перелистывать страницу, но прежде он ещё более внимательно пригляделся к лицам девичьих тел. Странное чувство овладело брюнетом.

«Четыре дня после процедуры. Все три тела почти целиком съедены насекомыми. Осталась лишь тёмная копошащаяся масса существ в форме тела. Сразу после полудня насекомые начали менять цвет. Те, что сидят на лице, стали бледными, а те, что на губах, — синеватыми».

— Я не…я не понимаю. — чем дальше его глаза передвигались по зафиксированным чернилами исследованию, тем сильнее подкашивались ноги.

«Шесть дней после процедуры. Масса насекомых вновь превратилась в тела людей. Все трое очнулись и смотрят как младенцы. Я чувствую связь. Как мать с дочерьми. Я уже выбрала для них имена: Бела, Даниэла и Кассандра»

Стефан онемел, когда последняя строка наконец была прочитана. Молодое лицо парня мертвецки побледнело, зрачки сузились, а губы испуганно затряслись. Осознание полученной информации вызвало недоумение, страх, отвращение, вследствие даже тошноту, и неимоверную злость. Эти девушки не были колдуньями, ведьмами, они не были людьми, не были семьёй. Женщина, что звалась их матерью, сумасшедшая убийца, проводившая некий эксперимент по внедрению необычных насекомых в человеческие трупы, может и породила их, но не естественным образом. Она погубила трёх, вряд ли между собой ранее знакомых, девушек, создав из них орудие для дальнейших убийств. «Вот что за опыты, Бэла…» — голова пошла кругом, а ком, застрявший в горле, так и просился наружу. — «А самой-то тебе всё известно о них?»

Брюнет до конца понимал, что конкретно вызывало сильное омерзение: факт бесчеловечных экспериментов, сама возможность сотворить нечто подобное из плотоядных насекомых или процесс совокупления со всеми ними. Ведь, по сути, он занимался сексом не просто с ходячими трупами, а мухами, что соединялись в единый организм. Холод их тел, внутренний и внешний, стал понятен как никогда раньше. Это совершенно не жуткая легенда о вампирах, что населяли Трансильванию когда-то давным-давно, это реальные события, происходящее здесь и сейчас. Однако, кое-что их всё же объединяло: проклятие. Проклятие, которое легло на всю деревню и её жителей. По вине одного лишь существа…

Когда сверху послышался громкий стук женских каблуков, парень мгновенно пришёл в себя и продолжил скоро и нервно собирать оставшиеся бумажки, аккуратно кладя на поверхность столика. Книгу, которая скорее всего являлась дневником Димитреску, он положил под груду писем, словно пряча от самого себя.

— Безобразие! — прозвучало громогласно с губ Госпожи, когда она угрюмо спускалась по ступеням. — Говорила я этим непоседам убирать за собой!

Стеф слегка растерялся, но заметив приближающуюся высокую фигуру, принялся изображать рывки руками и повороты головой, будто бы его безделье вызвано резким желанием разминуться.

— Как успехи? — искренне поинтересовалась Госпожа, оказавшись в оперной комнате.

— Ужасно. — холодно бросил он, перестав нелепо крутиться. — Что случилось у Камелии?

— Несчастный случай за работой, — обольстительно, но коварно, улыбнулась Альсина, показывая белоснежные ровные зубы, — Но не совсем у неё.

Один глаз молодого человека задёргался. «Бесчувственная, лишённая сострадания и совести…женщина убийца»

— Неужели совсем никаких результатов?

— Я пришёл к вам очень истощённым. Плохо спал. Может, из-за недостатка энергии теряется концентрация? — он потёр лицо и устало вздохнул. — Простите, моя Госпожа, что вам пришлось потратить своё бесценное время на жалкого мужлана.

Леди Димитреску благосклонно кивнула, принимая извинения.

— У тебя ещё работа. — твёрдо произнесла дама. — Можешь идти.

— Благодарю.

И только готов он был подойти к ступеням, что вели прочь из этой, раскрывающей секреты, комнаты, как большая рука Альсины легла ему на плечо.

— Тогда я не совсем закончила наш разговор, отвлёкшись на фортепиано. — сейчас она сменила доброжелательный тон на угрожающий и вниз, на парня, даже не посмотрела. — Нет ничего сильнее, чем любовь матери к своим дочерям. И вела я к тому, что, если ты хоть каким-либо способом причинишь им боль — я разорву тебя. — Хозяйка крепко сжала мужское плечо, словно вдавливая Стефана в пол. — Ни одна слеза не прольётся с их глаз, ты меня понимаешь?

Молодой человек болезненно закряхтел, но высвободиться из хватки даже не пытался. Он глядел на эту громадную леди и от злости стиснул зубы. После знаний, что скрывались, пусть и не так тщательно, слова о материнской любви просто блекли. Она уже не была в его глазах матерью. Ни их, ни чьей-либо ещё. Но почему-то даже эти зверские убийства трёх, называющихся ныне, дочерей ставили под сомнения то, что внутри Димитреску нет никакой любви, ведь совершенно чужих девушек она приняла, как родных, разве нет?

— Да. Госпожа.

Тихо и сухо ответил он, освобождаясь от руки высокой дамы. Поднявшись по лестнице, Стеф сделал свой выбор, благодаря, её же, прочитанному, материалу и знал точно, о чём предстоит поговорить с Герцогом в следующую встречу. А пока, нагруженный новыми сомнениями, будет думать, как прятаться от Даниэлы и разбираться с чувствами, что таятся в его сердце к ним.

X. Поцелуй розы

С каждым новым днём становилось всё тяжелее концентрироваться на чём-то одном. Навязчивые мысли не позволяли в полной мере выполнять получаемые обязанности, от чего из рук частенько что-то вываливалось, что-то забывалось, а иногда и должным образом не исполнялось, заставляя главную камеристку сильно злиться. Камелия состояние своего подопечного списывала на ватакатство из-за близких отношений с младшей дочерью Хозяйки; парень чересчур уверовал в собственную значимость, ставя свою никчёмную персону на ровне с ними. Однако, всё было совершенно не так. Стефан нагружал себя делами, которые только могли быть, по полной программе. И пусть справлялся с ними насилу и кое-как, он пытался не сталкиваться со всеми тремя девушками, которых Димитреску лживо, но очень гордо, звала детьми, будучи отправленный в различные доступные уголки замка для хлопотливой работёнки. Тайна, коя не должна была раскрыться кому-то из посторонних, нарушала покой молодого человека, вынуждая избегать встречи с каждой из этих умерших мушиных вместилищ. И стоило только подумать об инфекционных заболеваниях, что разносят паразиты, населяющие организм хозяина, о их личинках, откладываемых внутри, и о мёртвых женских телах, подвергшиеся ужасным мукам перед становлением гнездом насекомых, как в желудке и области груди возникало тягостное ощущение, иногда предшествующее рвоте. Невероятное отвращение к ним и к самому себе, в том числе, смешивалось с некой одержимостью, из-за которой обрывочные сны начинались нечестиво, а заканчивались кошмаром. Стефан не понимал, почему всё ещё, зная истину, он не мог не думать о сёстрах в таком плане. Однако, с того самого дня, как правда всплыла наружу, Даниэлу брюнет старался остерегаться и покои её не навещал уже четверо суток, оправдываясь, через главную камеристку, тем, что ему не здоровиться. К большему удивлению, девушка отнеслась к этим увёрткам терпимо, словно дозволяя своему питомцу немного отдохнуть. Но расслабляться было нельзя, да и как-то не получалось.