Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна. Страница 85

Маленькая хрупкая женщина привстала на цыпочки, потянулась…

Именно такая прелюдия была их любимой, потому что напоминала о первой близости, случившейся прямо в рабочем кабинете Поляченко. Шеф тогда долечивался в Германии, оба они чувствовали повышенную ответственность за оставленную на них компанию, постоянно общались по поводу и без и старательно скрывали свой интерес друг к другу. Пока в один прекрасный день накопившиеся нежность и желание не смели хрупкие барьеры перед долгожданным счастьем…

2

— …Сейчас линет! Бегом к машине! — под грохот грома Вадим подхватил свою и Катину корзины и побежал в направлении лесной дороги. — Не отставай! — оглянулся он.

Фигура Кати мелькала слева между деревьями. И вдруг пропала. Пришлось остановиться.

— Катя, ты где? — нажал он кнопку на рации.

— Я здесь! — раздалось в ответ. — Э-э-э-й! — тут же разнеслось эхом по лесу чуть позади. — Неси обратно мою корзину! Пожалуйста! Здесь целая поляна боровиков!

— Промокнем. Плащи в машине…

— Ну не оставлять же!

Ничего не оставалось, как поспешить обратно.

— Смотри: один, два, три, четыре… семь… — Катя выложила в корзину боровики, которые с трудом умещались в руках, поправила очки. — Там еще три… И слева от тебя за деревом… И там за елкой… После толпы грибников мы два часа по одному собирали, а здесь место нетронутое!.. Ой, вот там еще вижу! И на пригорке! — не обращая внимания на усиливающийся дождь, воскликнула она в азарте.

Подвинув одну корзину ближе к ней, Вадим выкрутил боровик рядом с собой, заметил еще один, еще…

К машине они подбегали промокшие до нитки, но зато с полными лукошками боровиков. Пришлось даже пакет достать, чтобы не растерять их по дороге.

— А-а-а! Какие мы молодцы! — в полном восторге Катя прыгала перед открытым багажником и никак не могла успокоиться. — Все обошли этот бурелом, а я прямо в него забежала! Пятьдесят шесть штук, считай, на одном месте! А-а-а! Какая я молодец!

— Молодец, молодец, — подтвердил Вадим, высыпая грибы из пакета в контейнер. — Давай быстрее в машину!

Едва они плюхнулись на сиденья, как небо окончательно прохудилось и дождь полил стеной: сквозь залитое водой стекло были видны только серо-зеленые разводы.

— Снимай сапоги, куртку, камуфляж, — он завел двигатель (автоматические щетки тут же зашлись в истерике), достал пакет с заднего сиденья. — Вот твои вещи, переодевайся… Я отвернусь, — спохватился, поймав ее взгляд. — До дома почти семьдесят километров, простудишься.

— А ты?

— И я. По очереди. В кои-то веки сбылся прогноз: местами грозы и ливневые дожди. В одном из таких мест мы и оказались.

— Ага! Как специально! — продолжала веселиться Катя, активно двигаясь на соседнем сиденье. — Я ради такого местечка еще сто раз готова под ливень попасть! Вот увидишь, мы эти грибы и этот дождь всю жизнь вспоминать будем!

— Я закурю. Ты не против?

— Твоя машина, делай что хочешь. Давно на новую поменял?

— Два года назад. Продал две, купил одну. Марка та же, если ты заметила.

Вадим достал из подмокшей пачки сигарету, опустил стекло, попытался прикурить, но вымокшая зажигалка категорически отказалась работать.

— Извини, — не поворачиваясь, он потянулся к нижнему бардачку, где лежала запасная. Открыл, пошарил внутри рукой. Захлопывая крышку, нечаянно коснулся ладонью оголенного колена. Как назло, с первого раза крышка бардачка не захлопнулась. Пришлось посмотреть, что мешает: файл с распечаткой последнего ТО. При этом в поле зрения попали уже оба обнаженных колена. Вадим запихнул файл внутрь и закрыл наконец крышку, при этом снова коснувшись ладонью прохладной кожи…

Закурив и выпустив струю дыма в проем опущенного стекла, он вдруг почувствовал стремительно нарастающее желание. Что послужило стартовым механизмом — вид обнаженных ног или же импульс, передавшийся от кожи, — было уже неважно.

Конечно же, спонтанное желание близости время от времени настигало его не в самый подходящий момент, и, конечно же, он научился гасить его усилием воли. Но не сейчас. Желание было сильнее… Как можно его усмирить, когда рядом полуобнаженная женщина, даже воспоминание о которой пробивало все линии защиты, брало верх над рассудком?!

Капсула времени, в которую он заточил чувства, изо всех сил противилась воле хозяина и норовила вот-вот раскрыться. Раньше он справлялся с этим легко: все-таки он был хозяином своего сознания. Накануне она предприняла попытку вынырнуть, он вдруг не захотел с ней бороться… И сейчас не хочет, даже готов признать свое поражение!

Так и не докурив сигарету, на которую попали капли дождя, Вадим бросил ее в стакан-пепельницу, поднял стекло, повернул голову, встретился глазами с Катей. Только в ее власти было остановить его… Но она, улыбаясь, подалась навстречу…

Губы неуверенно коснулись теплых мягких Катиных губ, затем ресниц, скул… Поцелуй становился все жарче, наполнился ответной страстью, которая сорвала с места истосковавшееся по любви тело. Цепь обоюдного желания замкнулась. Не отрываясь от Кати, Вадим стал лихорадочно раздеваться, одним движением переместился в другую половину салона, нащупал на двери автоматический регулятор сиденья. Замедленное движение опускающейся вниз спинки совпало с движением его тела вперед…

Дождь не унимался. На открытых участках земли образовались огромные лужи, заросли придорожного осинника нагнулись под тяжестью потоков воды, практически распластавшись по траве. Высоченные ели и сосны, свесив огромные мокрые ветви-лапы, недоуменно смотрели на стоявшую у края лесной дороги блестящую от воды машину: надо же, никуда не уехала!

«И чем они там занимаются? — наклоняясь от порывов ветра, словно пытались они заглянуть внутрь салона сквозь стеклянную крышу. — Странные эти люди…»

…Всё закончилось быстро. Даже слишком быстро. Осознав это, Вадим смущенно посмотрел на Катю: закрытые глаза, томная полуулыбка на приоткрытых губах… Оперевшись на локти, чтобы облегчить давление своего тела, он убрал с ее лица прядь волос, снова поцеловал лоб, глаза, губы. В наслаждении запрокинув голову, Катя подставила поцелуям еще и шею…

— Извини, — оторвавшись от нежной кожи, пробормотал Вадим. — У меня давно не было…

Коснувшись пальцами его губ, Катя не позволила закончить фразу, наклонила к себе его голову. Последовавший поцелуй был уже не таким страстным — долгим и нежным…

— Глупенький, — произнесла она, открыла глаза, нежно потрепала Вадима по волосам. — Тебе идет седина… Давно появилась?

— Не помню. Не обращал внимания. У отца на моей памяти всегда были седые волосы. Лысым, учитывая гены, я вряд ли стану, — он поймал блуждающую среди волос руку, прижал к губам.

— Дождь не заканчивается, — повернув голову, Катя посмотрела на запотевшее стекло. — Интересно, мои успели вернуться домой? Марте нельзя простужаться перед операцией.

Восприняв ее слова как команду, Ладышев поцеловал Катю в последний раз, неловко перебрался обратно через разделявшую сиденья широкую консоль, достал из сумки на заднем сиденье сухую одежду.

— Сколько ей?

— Четыре. — Подняв сиденье, Катя нащупала на полу джинсы, отряхнула и продолжила прерванную попытку натянуть на ноги. — Болботушка. Считает, читает, любит мультики. Особенно «Щенячий патруль»… Третья операция назначена на начало декабря, — произнесла она и вдруг подумала: «Боже, только бы не в день рождения Вадима!» Постаравшись справиться с волнением, добавила: — Как только вернемся, займемся плановой подготовкой.

Вадим замер…. Он как-то упустил из виду, что девочке требуется еще одна операция. Стало неловко.

— Прости… Помощь нужна?

— Нет. Я уже решила вопрос… — Катя сделала паузу, приподнявшись над сиденьем, натянула джинсы, застегнула молнию. Параллельно раздумывала над тем, рассказать или нет, что она продала квартиру. — Это ты меня прости. Я только на днях узнала, кто оплатил две первые операции Марты. Спасибо!