Наследница огненных льдов (СИ) - Ванина Антонина. Страница 11

– Зачем вам черенки от вил? – всё же поинтересовалась я.

– Надо.

Вот и весь ответ, и понимай его как хочешь. А зачем Бруму так зорко сторожить буфет и не давать мне ничего съестного после ужина?

– А ведь у тебя после Булукзая развились какие-то комплексы, – догадалась я.

– Нет у меня никаких комплексов, – пробурчал он недовольно.

– А почему тогда ты так зорко охраняешь буфет? Ты стал жадиной, крохобором?

– Ничего я не стал. С наставником я всегда делился.

– А почему не со мной?

– А не нравишься ты мне.

Вот это да! Я даже не сразу нашлась, что и сказать на это.

– И почему я тебе не нравлюсь?

– А потому что Сайшарынские горы очень высокие. Там, на пике Булукзай, пока нет облаков, солнце палит нещадно, так сильно, что у горцев кожа на лице и руках коричневеет, словно поджаривается.

– Смуглеет, ты хочешь сказать? – начало доходить до меня.

– Вроде того, – согласился Брум.

– Прямо как у меня?

– Как у тебя.

– И не стыдно тебе?

Подумать только, причина моего голодного детства кроется в моей же южной внешности, которая будит в воспоминаниях Брума образы булукзайских горцев, к коим я не имею никакого отношения.

– А я не виноват, – с претензией в голосе, объявил он, – что ты похожа на ту деваху, которая огрела меня веником в прихожей. Я ведь всего лишь взял у неё игольницу, а она как шарахнет по мне. Я же был весь ушибленный, я весь болел.

– Но ведь я тебя никогда не била.

– Зато однажды схватила и посадила в коробку с игрушками, к своим куклам и кубикам.

Надо же, а я уже ничего такого и не помню. Наверное, это было в очень глубоком детстве, когда дядя Руди только привёз меня в этот дом. В том возрасте я наверняка считала, что хухморчики – это ходячие и говорящие игрушки.

– Прости за былое, – принесла я свои запоздалые извинения Бруму.

– Ладно уж, – отмахнулся он и уже собрался сползти со стола на пол, чтобы пойти куда-то, но я успела остановить его вопросом:

– Так ты поедешь со мной, поможешь вызволить тело твоего наставника, спасителя и благодетеля с тех ужасных островов? Не ради меня, а ради него.

С минуту хухморчик топтался на месте и недовольно кривил ротик и причмокивал. А потом я услышала вымученное через силу:

– Хорошо, поехали.

Моему счастью не было предела. Кажется, я успела несколько раз радостно хлопнуть в ладоши, но быстро была остановлена недовольным бубнежом:

– Но только быстро. Туда и обратно.

– Конечно, у нас не будет причин задерживаться на Собольем острове и лишнего дня.

– Все вы так говорите. Пятнадцать лет назад наставник тоже обещал, что шхуна сходит только до Медвежьего острова, там мы раздадим детям шоколадки и сразу же поплывём обратно. А чем это закончилось?

– Главное, что тогда всё закончилось хорошо, – решила я смягчить ворчливость Брума.

– Как сказать, – задумчиво протянул он. – Наставник четыре месяца провёл во льдах. Каждую ночь он выходил на открытую палубу и смотрел в одну точку.

– Какую?

– На Ледяную звезду. Это она висит точно над осью мира и не движется на небосклоне. Только если ты сам пойдёшь точно на север, каждую ночь она будет подниматься над твоей головой всё выше и выше пока не зависнет над самым темечком. И это будет означать, что ты достиг оси мира. Любой, кто задумается об этом всерьёз, может считать себя покойником – он уже попал под зов Ледяной звезды, и она его не отпустит. Вот и наставник слишком долго наблюдал в ночи за этой звездой. Это из-за неё он задумал лететь к оси мира. И погиб, как и все, кто плыл, ехал и летел туда до него. Ледяная звезда не жалеет тех, чей разум она пленила. Она пожирает их.

Ну и жуть. Мне даже стало зябко от его рассказа, будто я сама побывала в том дрейфе и стояла на обледеневшей палубе, любуясь на одну из самых ярких звёзд небосклона.

– Знаешь, Брум, я не буду смотреть на небо даже днём, если ты так переживаешь из-за зова Ледяной звезды.

– Ничего я за тебя не переживаю, – был мне явственный ответ. – Я просто предупреждаю, что если задумаешь какое-нибудь безумство в духе наставника, дальше Собольего острова я с тобой не пойду.

– Я и не собираюсь покорять ось мира. Мне нужно только привезти дядю Руди домой.

– Будем считать, что я тебе поверил.

Глава 8

Лавируя между гор багажа, выросших на перроне вокзала, бодрым шагом я устремилась к вагону первого класса, в котором мне предстояло провести два дня пути из Флесмера в Рювелан. От самой южной до самой северной точки континента я решила ехать поездом – с недавних пор даже пассажирские дирижабли вызывали у меня неприятные ассоциации. У Брума, к слову, тоже.

Посмотрев через плечо на едва поспевающего за мной носильщика с чемоданом, я тут же перевела взгляд на открытую сумку, что висела на моём локте, и тихо спросила:

– Эй, как ты там?

– Нормально, – пробурчал в ответ Брум, – только меньше болтай рукой, а то меня начинает укачивать.

– Прости, постараюсь.

Накануне упрямый хухморчик устроил настоящий смотр сумок в моём гардеробе, чтобы выбрать ту единственную, в которой он, так уж и быть, согласится отправиться в путешествие. Выбор пал на некое подобие миниатюрного саквояжа с рамочной застёжкой. Не скажу, что этот баул подходит к моему приталенному пальто с воротником из меха серебристого соболя, но спорить с Брумом было невероятно тяжело.

Машинально поправив фетровую шляпку, я невольно коснулась уложенных волнами прядей, которые прикрывали левое ухо, и осталась довольна – причёска, над которой я корпела весь вечер, орудуя зажимами для волос, ещё держится на моей голове. Вот у той блондинки, что стоит у вагона, наверняка нет проблем с укладкой каре. Ей повезло родиться не с жёсткими и вечно выпрямляющимися волосами, поэтому она может позволить себе модную короткую стрижку. Красиво смотрится, правда, отчего мне кажется, что я уже где-то видела точно такую же причёску. Или эту самую девушку? А почему она так неприязненно буравит меня своим недружелюбным взглядом?

– Доброе утро, кузина, – раздался рядом с блондинкой до боли знакомый голос, и я невольно подняла глаза, чтобы увидеть стоящего в шаге от девушки Эспина, – готова к нелёгкой и утомительной дороге?

Только его здесь не хватало. Как он вообще узнал, когда именно я собираюсь ехать в Рювелан? Пришлось взять себя в руки, чтобы отогнать все дурные мысли и с достоинством ответить:

– Семейный долг призывает меня забыть обо всех трудностях и лишениях во имя благородной цели. Рада, что ты не забыл о моей миссии, но провожать меня не надо. Это лишнее.

– Провожать? Брось, кузина. Уж скорее сопровождать, как настойчиво рекомендовал мне отец. Он ведь так за тебя переживает.

Сказав это, он демонстративно помахал билетом на поезд, что был зажат между затянутых в кожаную перчатку пальцев, и победно ухмыльнулся.

Только не это… Мне хотелось сквозь землю провалиться, лишь бы больше не видеть самодовольную физиономию Эспина. А он явно гордился произведённым на меня эффектом, с нескрываемым удовольствием смотрел, как я мучаюсь, подбирая слова:

– В этом нет необходимости, – наконец, суетливо объявила я, – у меня уже есть компаньон. В твоих услугах я не нуждаюсь.

– Ты прав, – неожиданно подала голос блондинка, обращаясь к Эспину, – она ни на грамм тобой не увлечена. К тому же неблагодарная нахалка. Поехали отсюда, раз ты ей совершенно не нужен, как и она тебе.

Вот это да! Что это Эспин успел наговорить про меня дочке угольного магната? И по какому праву она так высокомерно себя ведёт? Я уже было открыла рот, собираясь высказать свой решительный протест против такого тона, но Эспин опередил меня:

– Сигни, – в полголоса обратился он к блондинке. – Будь умничкой, прогуляйся, пока мы с кузиной не уладили кое-какое недоразумение, хорошо?

Как же она была недовольна его просьбой. А как сверкнула глазами в мою сторону, прежде чем развернулась и процокала каблучками в направлении вокзала.