Война (СИ) - Машуков Тимур. Страница 8

— А еще двое?

— Этих сосватал князь Вяземский. Из его штата прислуги. То ли лакеи, то ли гувернеры, то ли охранники… Тоже проверены от и до. Оба служат роду Вяземских не один десяток лет, отрекомендованы им наилучшим образом…

— Стало быть, можно исключить саму возможность того, что среди участников экспедиции мог оказаться соглядатай, работающий на иностранцев?

Салтыков пожал плечами:

— Сейчас сказать сложно. Все погибли, вопросы задавать некому… Исходя из того, что нам известно, я бы сказал, что вероятность этого крайне низка.

— Вопросы… — я задумчиво побарабанил пальцами по столу, — А что насчет проводников?

***

Путешествие оказалось гораздо тяжелее, чем рисовалось в воображении юных энтузиастов. И если бы не помощь Егорыча и двух молчаливых слуг, что сопровождали Савву по распоряжению его батюшки, все могло бы быть куда хуже. Костры, каши и ночевки в палатках под открытым небом были куда менее романтичными, чем представлялось ребятам в тепле уютных петербургских квартир.

С Машей и Олей Элен все же нашла общий язык, сказалась извечная женская хитрость — сделай соперницу своей подругой и будешь в курсе каждого её шага, каждого помысла… Она с подозрением присматривалась к поведению девушек, следила за Саввой и Михаилом. Показалось ли — или правда Миша многозначительно улыбается Марии? А почему это Ольга все время вьется рядом с Саввой? И, возможно, именно ревность, это жуткое чудище, нещадно когтившее её сердце, толкнула её на невозможный, невероятный поступок — Элен настолько запуталась в своих чувствах, что в одну из ночей оказалась в одной палатке с Саввой и Михаилом. Сказались ли те злосчастные пара глотков крепчайшей браги, что всучил ей Егорыч «для сугреву», или очередная улыбка кого-то из парней, адресованная не ей… Но Элен, устав копаться в собственных чувствах, поступила так, как велело ей в тот вечер её тело. И позже, ужасаясь своей распущенности, поняла — иначе быть не могло. Не могла она выбрать одного — только оба должны были принадлежать ей! Савва — тонкий, изящный, но при этом смертоносный, как острое лезвие сабли, лучащийся особым светом, что манил девушку, словно мотылька… Михаил — могучий, надежный, немногословный, с которым было легко и просто…

Слыхала, конечно, Элен о том, что стало входить в моду в столице новое веяние, эмансипация… И даже встречала женщин, что отстаивали своё право вести себя как мужчина, и в том числе, вопреки устоям, создавать семьи, в которых было несколько мужей, а жена — одна. Но считала все это блажью, извращением. И вот… А парни, к её удивлению, смотрели на ситуацию куда проще, как будто знали наперед, чем обернется их дружба. К тому времени, как достигли путешественники предгорий Таганая, уже всеми воспринималось как должное, что ночи троица проводит вместе, а днем ведут себя как ни в чем не бывало.

Выбрав место для постоянного лагеря, решили разведать окрестности. И в первом же селенье, что притаилось в небольшой долине неподалеку, исследователи столкнулись с непредвиденными трудностями — никто не желал с ними разговаривать. Стоило только ребятам проявить интерес к Таганаю, начать расспрашивать о легендах, что слагали в древности об этом прекрасном месте, как рты местных замыкались. В первый день пришлось уйти несолоно хлебавши. Но сдаваться никто не собирался, решили брать измором. И пока Савва возился с бумагами, что-то старательно высчитывая, девушки регулярно посещали деревню, изо всех сил втираясь в доверие к её жителям. Возились с детишками, помогали женщинам по хозяйству, исподволь расспрашивая об их житье-бытье, не затрагивая пока тему странностей, что творились в горах. И так бы и тянулась эта неопределенность, если бы судьба не распорядилась по-своему…

Глава 6

Пронзительные крики, что доносились из йорта Бикбая, почему-то напоминали вопли растревоженных арктических гагар в период гнездования… Услышав столь странные и непривычные для слуха звуки из жилища обычно весьма тихого и спокойного семейства, Элен и Ольга озадаченно переглянулись и значительно ускорили шаг.

Несколько дней они не высовывали носа из своего лагеря, так как погода разбушевалась не на шутку. Тучи, стремительно сгустившиеся над горными вершинами, напоминали огромную мохнатую шапку, что носили местные скотопасы в холодное время года. Отсверки молний, изредка проглядывающие сквозь густой небесный мех, были столь же убийственны и горячи, как и взгляды местных, которыми они одаривали незваных гостей, что осмеливались совать любопытный нос в тщательно хранимые тайны Таганая… Пока упругие струи разразившегося холодного дождя отчаянно хлестали стены палаток, стремясь во что бы то ни стало прорвать тонкую ткань и добраться до укрывшихся внутри наглых людишек, те в свою очередь разрабатывали коварные планы, как разговорить упрямых башкиров. Удручала плохая погода, удручало и то, что ни один из задуманных прожектов не имел ни малейшего шанса воплотиться в жизнь. Устав от изощренного коварства сотоварищей, Михаил потряс в отчаянии своим пудовым кулаком и угрюмо проворчал:

— Вот самый неоспоримый довод! Дайте мне только прижать одного из этих в темном углу… Мигом запоет, и то, чего не знает, расскажет. А вы всë разводите турусы на колесах…

— Ещё чего удумал! Тут нужна тонкая дипломатия, а не твои стенобитные методы! — взгляд Элен, вопреки её словам, с явным одобрением скользнул по внушающей уважение мощной фигуре парня. Потом она, с трудом отвлекшись от этого притягательного зрелища, огорченно вздохнула и прошептала:

— Знать бы, почему они столь тщательно хранят свои секреты… Что в этих легендах такого, что нельзя рассказывать чужакам? Что за тайны кроются в горах, которые не хотят раскрывать нам?

Под монотонное завывание ветра мысли думались сплошь грустные: о безнадёжности предприятия, о том, что великим целям, выстраданным долгими часами, проведёнными над пыльными архивами, не суждено сбыться, о том, с каким злорадством встретят их неудачу закадычные недруги в стенах родного Департамента…

— Так, хватит! — Савва с неожиданно звонким хлопком раздраженно закрыл свой блокнот, в котором что-то черкал последние часы… — Дождемся хорошей погоды, не может же эта мокредь длиться бесконечно. А там продолжим втираться в доверие. Девочкам придется ещё попотеть у очагов в йортах наших гостеприимных хозяев, перенимая все тонкости ведения местного быта, а мы… Мы попробуем уговорить мужчин позволить нам принять участие в их занятиях…

— Ага, ещё я овец не пас!.. — оскорбился Миша, презрительно поведя носом.

— Понадобится — будем и овец пасти! — непреклонно отрезал Савва. — И конский навоз собирать, и кобыл доить! Я на все готов, лишь бы убедить их, что мы достойны доверия!..

Из дальнего угла послышалось одобрительное хмыканье Егорыча, который задумчиво водил точильным камнем по своему любимому охотничьему ножу.

— Княжич дело говорит, а тебе, Мишаня, не зазорно было б у него поучиться!

Миша обиженно насупился, а Савва открыл было рот, чтобы в очередной раз возразить против присваивания ему титула, на который не имел никаких, по его мнению, прав, но только досадливо вздохнул и промолчал, мечтая в душе о том, чтобы побыстрее закончился этот проклятый ливень и можно было бы заняться делом. Иначе, опасался он, любое неосторожное слово может вызвать взрыв и перессорить уставших от тесноты и безделья участников их маленького отряда.

Словно отозвавшись на чаяния юного Морозова, к утру небо очистилось, в лениво разлегшихся на земле лужах отражалась безмятежная синь, периодически озорно подмигивающая рябью от падающих с ветвей деревьев капель. Не став дожидаться, пока хоть немного просохнет, Элен и Ольга засобирались в селение. Казалось, что прошедший дождь смыл все неприятности прошлых дней, и солнечные лучи пробуждали в душах путешественников стойкое убеждение в том, что удача уже стоит на пороге. Тем более неожиданной показалась им атмосфера, царившая в жилище Айгуль и Бикбая…