Дайте шанс! Трилогия (СИ) - Сагайдачный Вадим. Страница 48

– А по лицу не скажешь. Да, в ярости. Да, жестокое. Но там не пахнет безумием. Он полностью себя контролировал. А потом, когда обратился к Волгиной и Скорикову, был предельно собран. Он отдавал отчет в том, что делает и что говорит, – подмечает дядя Андрея Александр Федорович.

– Мне кажется, это он из‑за разговора с Волгиной взбесился. После того как она сказала, что лучше выйдет за Тарасова, чем за него, – выдвинул свою версию отец Андрея.

– Да при чем тут это?! Мы же только что смотрели и эту запись. Андрей сам ей заявил о разрыве. Какая ему разница, за кого она потом выйдет? – с возмущением не согласился Федор Гордеевич.

– Я поддерживаю Виктора, – взглянув на брата, снова заговорил Александр Федорович, – мы прекрасно дали понять Андрею, что ему в любом случае придется жениться на Волгиной. Он поговорил с ней и понял, что она его ненавидит. Понял, что она тоже не может отказаться от этого брака. Что им придётся вступить в этот брак. Видя, что ей нравится Тарасов…

– Он решил его убить, – перебив, заканчивает со своими выводами Федор Гордеевич и сокрушается: – да, наделал делов внучок… Наделал и сбежал… И что главное, заранее сучонок продумал. Заранее подготовился. А теперь сбежал и где‑то подлец отсиживается. Нет, чтобы прибежать к отцу или ко мне, покаяться, сказать так мол и так, перестарался. Нет, сбежал и сидит, ждет, чем все закончится.

– Этот момент я тоже не могу понять. Зачем ему понадобилась камуфляжная одежда. Какой к чертям поход на Каму? – начал было отец Андрея и осекся. – Но не мог же он сам сбежать в червоточину?

– Точно! Он в червоточину сбежал! – загорается дядя Андрея. – Он мне о ней говорил, когда мы с Олегом только приехали. И после, когда мы здесь все сидели. Мы отказали, и он решил провести победный реванш с Тарасовым, а потом сбежать в червоточину.

Восторженность Александра Федоровича никого из участников разговора не вдохновляет на продолжение темы. Отец уходит в задумчивость, осмысливая поступок сына и последствия. Безопасник теперь загружается новыми вводными, ибо именно ему поставлена задача найти беглеца, ну и, само собой, не выкидывает из головы возможную реакцию со стороны клана Тарасовых. Федор Гордеевич начинает тереть лоб, обдумывая теперь не столько действия внука, сколько грядущие из‑за этого проблемы.

А проблем у клана всегда много. Это жизнь, в ней всегда что‑то случается. Серьезные проблемы, к счастью, возникают редко. Сейчас на повестке дня новые Иглы. Легко сказать, взял и поставил оборудование, а на деле… Иначе бы этих Игл клан поставил тысячи. Да еще вопрос о вхождении в клан рода Волгиных до конца не решился. Теперь на тебе, новая напасть появилась. Что хуже всего, этот вопрос не принесет клану выгоды. Зато может обернуться такими последствиями, что очень скоро будет не до новых Игл, ни до Волгиных, ни до чего другого.

Видя, насколько все серьезно задумались, Александр Федорович тоже уходит в свои мысли. В отличие от остальных он не склонен драматизировать. Племянника все равно найдут и вернут, с кланом Тарасовых в итоге договорятся. Война никому не нужна.

Сейчас в комнате все беспокоились о последствиях драки Андрея. Все, кроме его младшей сестры Амалии. Для нее это казалось неважным. Отец, дядя, наконец, дед обязательно все решат. Главное, Андрей наконец‑таки избил мудака Тарасова. Она была безумно рада его победе. Девушка с ненавистью смотрела на Илону и завидовала, что та видела драку, а она нет. А еще злилась на Андрея, потому что он уехал в червоточину без нее.

Стук в дверь и та резко открывается. В кабинет торопливо входит молоденькая секретарша. Стуча каблуками, она спешит к Федору Гордеевичу с радиотелефоном в руках.

– Звонит Лев Георгиевич Тарасов, – прикрывая ладонью нижнюю часть трубки, шепотом говорил она и вручает телефон главе клана.

В кабинете все напрягаются.

Федор Гордеевич берет трубку, смотрит тревожными глазами на секретаря, на сидящих за малым столом, с тяжестью вздыхает и подносит трубку к уху. Еще пару секунд он слушает тишину, готовясь услышать худшее и произносит:

– Доброй ночи, Лев Георгиевич.

– Для меня ночь выдалась недоброй, – из динамика раздается тихий, но тяжелый бас, – сейчас я очень надеюсь, что утром меня не будет ждать траур. Мои люди не смогли помочь Игнату. Его пока перевезли в главный медицинский центр Перми. Скажу прямо, Игнат мой старший внук. Если он не выживет, ты отдашь мне внука. Можешь отдать любого, хоть внучку. Это не принципиально. Либо я сам заберу первого, кто мне попадется. Других условий я не приму.

«Этого и стоило ожидать», – мысленно произносит Федор Гордеевич и с тяжестью кивает. Взгляд устремляется в правый угол, где сидит Олег, сын Александра Федоровича и безуспешно прячущаяся за него Амалию, которую, впрочем, он увидел только сейчас.

Будто почувствовав, о чем говорят Олег напрягается и начинает хмуриться. Амалия с ужасом смотрит на Федора Гордеевича, понимая, что ее все‑таки увидели. Девушка боится, что дед сейчас ее выгонит и она не услышит, чем все закончится.

– А если Игнат выживет? – предпочтя думать о лучшем исходе, спрашивает Федор Гордеевич.

– Буду смотреть, чем для него обернется избиение. Травмы очень серьезные.

Если до этого лицо главы клана Вагаевых было уставшим, расстроенным и даже в какой‑то мере участливым за беду собеседника, то теперь в нем читалось одно – вызов.

– Лев Георгиевич, когда будете смотреть не забудьте посмотреть и в другую сторону. Мы больше года терпели избиения Андрея. От меня вы ни разу не услышали ни одной претензии.

– Мы говорим о разных вещах. Есть дуэль, есть преднамеренное убийство лежащего без сознания человека. Я смог посмотреть запись из клуба только один раз. Вы сами понимаете, буква любого закона будет на моей стороне. Но я вас услышал. Я понимаю, о чем вы говорите. Не будем раньше времени пороть горячку. Я звоню, чтобы сказать не только это. Все наши договоренности остаются в силе. Только что я звонил генерал‑губернатору, дал ему слово. Даю и вам. В любом случае мы не станем развязывать войну. Но и своего не упустим. Я не ударю в спину. Прежде лично сообщу о своем решении. Все покажет состояние внука.

Разговор закончился. Секретарь не ушла, так и осталась стоять рядом с Федором Гордеевичем. Она взяла у него трубку и, отойдя в сторону, остановилась. Также как остальные она ждала, что скажет глава клана.

– Следить за Игнатом Тарасовым и каждый час докладывать о его состоянии. Всех внуков немедленно сюда и пусть безвылазно сидят в усадьбе, пока все не закончится. К каждому приставить людей, – пальцем указывая на референта, помощников, ответственного за охрану раздал указания он и остановился на безопаснике: – А вам Анатолий Сергеевич найти Андрея. Сегодня же. Даю время до полуночи. Всем остальным спать. Нам нужно беречь силы.

***

Понадобилось еще полчаса, пока все выйдут. Главе требовалось высказать отцу Андрея претензии за упущения в воспитании сына. Лишь доведя его до пунцового состояния, он успокоился.

Федор Гордеевич посидел в кресле, потом прошелся по кабинету, снова сел. Время всегда тянется, когда ждешь. Внука найдут быстро. Это не проблема. Проблема в том, чтобы найти Антипа, а когда он будет найден, застать трезвым. А сейчас на дворе ночь. Эта скотина будет в усмерть пьяная. Понадобится привести его в чувства и только тогда он сможет работать. Или рыскать, поднимать все вверх дном, смотреть записи с камер, искать и опрашивать свидетелей и прочее. На это уйдет еще больше времени. А другого Антипа в Перми нет.

Снова поднявшись, Федор Гордеевич прошел к двери. Дальше вышел в коридор и заглянул к секретарю. Та сидела за ноутбуком.

– Не сиди, закругляйся. Сегодня ты ночуешь в гостевом домике. Позвони ответственному, пусть тебе привезут дочь.

– Все‑таки думаешь, будет война? – испуганно спрашивает девушка.

Вместо ответа Федор Гордеевич поморщился.

– Давай мне телефон и иди отдыхать. Нажать на кнопку я и сам справлюсь.