Дайте шанс! Трилогия (СИ) - Сагайдачный Вадим. Страница 49

Снова кабинет и снова осточертевшие стол с креслом. Клан – это живой организм, у каждого свое место и свои обязанности. Его место быть здесь. Сидеть и решать. Вот он и сидит, решает, как бы тошно ему от этого не было. Все мечтают стать главой клана, стать решателем. Лишь достигнув статуса, приходит понимание, что это такое на самом деле. Потому как от твоих решений зависит очень многие, а ошибки обходятся слишком дорого.

Федор Гордеевич выдвинул нижний ящик стола слева и достал рамку с портретом покойной жены. Раньше она стояла на столе, а как жены ни стало, убрал подальше.

Он смотрит на еще молодое лицо, только начавшее стареть и сердце наполняется печалью. Столько лет прошло, а ему до сих пор тяжело смотреть на нее. Потому и убрал подальше. Ее смерть – это расплата за допущенную ошибку. За одну из ошибок. А их было даже не десяток. Каждый мститель непременно метит ударить по близким. Тем пытается ослабить врага. Потому что это больно, это задевает за живое.

«Что ждет клан, если внук Тарасова в итоге умрет?» – снова Федор Гордеевич задает тот же вопрос, что у него появился, едва он узнал подробности драки Андрея. «А что, если война?» – задает он себе новый вопрос.

Уже очевидно, война с Тарасовым будет долгой и кровавой. Она унесет многих. Будет идти до тех пор, пока не вмешается император или пока одна сторона не перебьет другую. Вражда со временными перемириями может длиться годами, а то и десятилетиями.

На этом фоне предложение Тарасова отдать внука смотрится предпочтительнее. Все равно он заберет или Андрея, или кого‑то из других внуков. Сколько ни старайся, не убережешь.

Сейчас Федор Гордеевич сожалел, что не принял мер в тот момент, когда внук Тарасова впервые вызвал на дуэль Андрея. Он думал, поражение образумит Андрея, заставит показать зубы, и внук из амебы начнет становиться мужчиной. Захочет взять реванш. Потом опять случился проигрыш, опять и опять.

Это он – глава клана допустил ошибку, позволив дуэлям повторяться. Сам позволил Тарасовым считать, что они могут позволить сделать вызов и одерживать победы. Это только кажется, что можно вызвать на дуэль кого хочешь. На деле надобно смотреть кого вызвал и чем это может обернуться в последующем. После дуэли и проигрыша Андрея для Тарасовых это ничем не обернулось.

Но Андрей в итоге оказался молодцом. Пусть через год все‑таки смог себя перестроить. Несмотря на столько поражений нашел в себе силы и одержал победу. Причем при своих же одноклассниках. Так сказать, взял реванш, реабилитировался. Он очень хотел этого и добился.

С какой‑то стороны Федор Гордеевич был рад и горд за внука. Вот только Андрей перестарался. Это все испортило и стало проблемой.

Если бы он после победы не начал добивать, получилось отлично. Сейчас бы клан праздновал победу. После такого снова заикнись внук о поездке на Иглу и Федор Гордеевич бы уступил. Но Андрей продолжил бить лежащего без сознания парня. Это плохо, очень плохо. Теперь любое разбирательство Вагаевы проиграют. Если конечно Тарасов все‑таки умрет или получит увечья, которые невозможно будет вылечить.

Убрав портрет покойной жены в стол, он выдвинул другое отделение. Достал початую бутылку своего фирменного вагаевского бренди, стакан и налил на два пальца.

Лежавший на столе телефон зазвонил. На экране появилась надпись с номером, но Федор Гордеевич на нее не взглянул. Все равно абы кто не позвонит на этот номер.

– Слушаю.

– Нашли, Федор Гордеевич, нашли, – раздался голос безопасника, – вот только что Антип видел Андрея.

Глава клана кинул взгляд на часы. Анатолий справился с заданием меньше чем за час.

– Где сейчас Андрей?

– Как мы и думали, едет в поезде. Сейчас вот дерется с двумя военными прямо в вагоне.

Рука.

Лицо.

– Да он с ума сошел, что ли?!

Глава 4

– Тух‑тух, тух‑тух… тух‑тух, тух‑тух…

Открыл глаза и поморщился. Сквозь окно на лицо светило яркое солнце. Чертово место у сортира. За ночь несколько раз просыпался. Потом еще утром. Ходят туда‑сюда бродят, поспать не дают. А «тух‑тух» от колес прикольное, убаюкивает.

– …Кланы, дворянские рода, император, да им плевать на людей. У них свои игры в политику. А народ как сидел в жопе, так и сидит. Ты пойми, мне за людей обидно. За нас с тобой. И за Россию‑матушку душа страдает…

Приподнялся, выглянул.

Писец.

Два деда до сих пор сидят попивают водочку. По‑моему, не ложились.

– О, проснулся, – замечает меня Роман, сидящий на нижней полке напротив, – ну ты и спишь, уже обед скоро.

– Ни черта себе!

Поднялся, спрыгнул вниз и, усевшись к нему, принялся тереть глаза. Семён видимо давно проснулся. Теперь вот снова уснул. Рома бодрствует на пару со смартфоном.

– Мы сами только в 10 встали, – продолжает Рома, – уже все позавтракали. Девчонки для тебя оставили. Сходи, поешь.

– Угу…

Поднялся, сладко потянулся и, прихватив выданное проводницей полотенце, сначала пошел в маленькую комнату через стенку.

Сегодня реально выспался. Сил с бодростью через край. От этого и настроение отличное. Смотрю на себя в зеркало, радуюсь. Еще один день и нос окончательно заживет. Естественно, если за сегодняшний день снова не попаду в передрягу.

Ловлю себя на следующей мысли и смеюсь отражению.

А чего я так часто стал засматриваться в зеркало?

Ответ прост – это раньше я существовал, тянул лямку под названием жизнь. Жить я начал только с появлением в здоровом теле. От этого проснулся интерес. Хочется нормально выглядеть.

На висках, под носом и на подбородке тонкий пушок. Андрей все откладывал, не хотел начинать бриться, ну а мне все‑таки скоро придется. Вряд ли в армии позволят ходить заросшим. Да и побритым будет смотреться прикольнее. Побрился – выглядишь паинькой. Чуть зарос – уже появляется брутальность.

Умылся, вытерся полотенцем и обратно к себе.

– …Никогда Россия не станет Великой державой, никогда, – продолжал изливать собутыльнику мысли вчерашний старик, – ну нет у нас единства. Не нашего с тобой единства я имею в виду. Мы что, мы пыль. От нас ничего не зависит. Империю ведет элита. А что у нас за элита? Дворяне, епт. Додумались сбиваться в стаи. В кланы. И что? Лучше стало? Как враждовали, так и продолжат враждовать. Горло перегрызут, а не уступят. Дожили. Они уже не гнушаются обращаться за помощью в своих играх к соседним Империям. Вот взять нашу Пермь. Взять тех же Тарасовых. К кому они за помощью обратились? А я тебе скажу, к китайцам. Те им помогают, а они в ответ им жопы ихние китайские лижут. Или взять тех же Вагаевых. Эти бегают как прохвосты, то к Римской Империи, то к Британцам. И там, и там успевают. А соседи только рады. Помогают, конечно. Чтобы нас, Россию‑матушку ослабить. Китайцы, англичане, Римская империя, да те же японцы, у каждого свой интерес. Нас раздирают на части, а мы – народ, терпим…

– С чего это вы решили, что кланы Вагаевых и Тарасовых легли под какие‑то Империи? – озадачиваюсь вслух, обращаясь к старику.

Что один, что второй выглядят обычными работягами. Ничего выдающегося. Потертые рубашки со штанами, на ногах сандалии с носками. Руки в мозолях. Им за семьдесят. Может все восемьдесят. Глаза уставшие и пьяные. Больше ничего в них не бросается.

– Люди видят, оттого знают. Это они думают, что мы ничего не понимаем, – указал пальцем вверх старик, – а мы все понимаем. Дураки, что ли. Два плюс два сложить не можем. И что в Перми делается понимаем, и что в самой Москве. А как подрастешь, и ты начнешь понимать, что к чему.

Обычные сплетни. Ну и вдобавок старики по‑своему понимали внутреннюю и внешнюю политику страны. Я же ею не интересовался ни в том мире, ни в этом. Кто тебе скажет, как оно там наверху на самом деле. А копаться во вранье неинтересно.

Что же касается отношений клана Вагаева с другими Империями, то тут Андрею ничего толком неизвестно. Ну есть партнеры в Европе. Есть друзья и даже родственники. Взять ту же мачеху англичанку. Клан ездит к ним, а они к нам. На этом все. А людская молва сама домысливает что к чему в передаваемых друг другу сплетнях.