Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 5

Но Изобель была сильнейшей чемпионкой, которую Макасланы вырастили за сотни лет. И ей не было бы стыдно делать то, что нужно, чтобы выжить. Победить.

Мастерская Мактавиша по изготовлению заклятий находилась в самой труднодоступной части города, полной перепрофилированных фабрик и заброшенных жилых комплексов. Каблуки Изобель неуклюже скользили между булыжниками, когда она шла рядом с отцом к двери. В магазине не было ничего, что указывало бы на его название, только оранжевая неоновая вывеска со стрекозой в витрине, тусклая в полуденном свете.

— Ты уверен, что это он? — спросила она. У других заклинателей в городе были более чистые, более модные витрины магазинов, с магическими камнями, сверкающими в элегантных витринах.

Все в мире использовали магию, но среднестатистический человек обычно покупал фирменные заклинания в универмагах или покровительствовал местным заклинателям, а не создавал заклинания самостоятельно. Семьи заклинателей имели свои собственные династии и секреты, передававшиеся от родителей к детям на протяжении веков, крупицы знаний, собранных со всего мира. Заклинатели в Илвернате, возможно, и не принимали непосредственного участия, но они тоже сыграли жизненно важную роль в турнире.

«Гламурный исследователь» назвал их торговцами оружием.

Поскольку мать Изобель сама была уважаемой заклинательницей, она уже вызвалась снабдить Изобель всеми ее заклинаниями для турнира. Но чтобы обеспечить победу, Изобель также понадобились бы заклятия — чары, предназначенные для причинения вреда. А ее мать в этом не специализировалась.

Мактавиши, однако, были лучшими заклинателями в Илвернате.

— Этот магазин находится здесь уже более шестисот лет, — ответил ее отец.

— Да.

Изобель посмотрела на расколотый дверной проем. — Похоже на то.

Прежде чем они успели войти, позади них остановился фургон. Окно опустилось, открыв мужчину с видеокамерой. Изобель выругалась себе под нос. Она никогда не была свободна.

— Изобель! — позвал он. — Я из Чары БиСи Ньюс. Привлечение Рида Мактавиша в качестве спонсора было бы большой победой для любого чемпиона. Ты поэтому сегодня здесь?

— Сейчас не самое подходящее время, — сказала она.

— Да ладно тебе, — сказал ей отец, разглаживая лацканы своего импортного костюма в тонкую полоску. — Улыбнись в камеру. Дай ему интервью.

Когда Изобель случайно оказалась в центре внимания в прошлом году, ее семья ухватилась за это, надеясь, что ее слава привлечет к ней больше поддержки заклинателя. И поэтому Изобель усмехнулась сквозь стиснутые зубы.

— Сегодня я навещаю Мактавишей, чтобы обсудить спонсорство, да, — сказала она репортеру. — И я надеюсь, что заслужу это. Вот и все…

— Не скромничай, — вмешался ее отец. — Ты это заслужишь.

— У тебя есть какие-нибудь комментарии по поводу фотографии Алистера Лоу в утренних газетах? В течение нескольких месяцев его называли твоим соперником, но до твоего поединка осталось всего тринадцать дней, что ты…

— Моей дочери нечего бояться ни его, ни кого-либо другого, — сказал ее отец. — Включи это в свою историю.

Готовая закончить интервью, Изобель развернулась на каблуках и вошла в магазин. Внутри тоже было непохоже на большинство других магазинов заклинаний, где блестели прилавки, мелкие камни первого и второго классов были сложены в фарфоровые чаши, а заклинания прошлого сезона были выброшены в раздел оформления. Это место было так тускло освещено, что ей пришлось прищуриться, и все было завалено свитками, перьями, безделушками и пылью. Она прижала к себе сумочку, чтобы та не царапала какие-либо поверхности, и побрызгала в воздух духами с пионами, чтобы скрыть запах заплесневелой бумаги.

За столом сидел светлокожий молодой человек, склонившись над гримуаром заклинаний прорицания в кожаном переплете. На нем было более дюжины ожерелий, каждое из которых было покрыто кольцами с овальной огранкой, камни которых треснули, оставив их не светящимися и пустыми. Его одежда была черной и выглядела дешёвой, соответствуя его темным и немытым, не уложенным волосам. Он был бы привлекательным, если бы меньше подводил глаза.

Изобель прочистила горло.

— Ты здесь работаешь? Мы ищем Рида Мактавиша.

Он поднял голову и неискренне улыбнулся. — Это, должно быть, я.

Она не ожидала, что он окажется таким молодым, всего на пару лет старше ее. Он не был похож ни на одного из коллег-заклинателей ее матери, и она не была смущена своей ошибкой. Если он хотел, чтобы люди воспринимали его всерьез, ему следовало снять пирсинг с языка.

— Вы, должно быть, Кормак Макаслан.

Он протянул испачканную чернилами руку ее отцу, который пожал ее немного слишком нетерпеливо. — А ты, должно быть, знаменитая Изобель.

— Средства массовой информации обожают Изобель. Они не могут насытиться ею.

Отец похлопал ее по спине. — Когда мы говорили по телефону, ты сказал прийти с необузданной магией. Так мы и сделали. Более чем достаточно для рецепта, который мы обсуждали.

Броня Таракана. Это было старое заклинание, переданное в семье Макаслан, и оно временно защищало заклинателя от смерти. Это не было непогрешимо, но это было мощно. И очень традиционно. Каждый чемпион Макаслана получил это заклинание.

Не то чтобы это принесло много пользы ее предшественникам. Семья Изобель не выигрывала турнир в течение тринадцати поколений.

— Я могу подготовить его через час, — сказал Рид, — если вы готовы подождать.

— Разумеется, — ответил ее отец. — У тебя здесь потрясающая коллекция. Он просмотрел кольца, небрежно сложенные на столешнице. Они были особенными — больше тех магических камней овальной огранки, оправленных в искривленный, хорошо обработанный металл. Мактавиши любили, чтобы люди узнавали их заклятия, когда видели их.

После жадного изучения одного конкретного кольца еще мгновение, ее отец отложил его и передал Риду их колбы с необузданной магией, собранные со всех усопших Илверната за последнюю неделю. Изобель расстегнула свой медальон и тоже протянула ему.

— Изобель, почему бы тебе не посмотреть, как Рид создает заклинание? Это будет хорошая учеба для тебя. Если только… Рид, ты не против?

— Вовсе нет, — сказал он быстро, профессионально.

Изобель и ее отец планировали этот момент — вот почему они в первую очередь покровительствовали заклинателю. Она потерла губы, чтобы убедиться, что ее помада все еще хорошо выглядит. Почему бы и нет.

Изобель последовала за Ридом через пару черных бархатных занавесок в тесную мастерскую за главным магазином. Он рылся в шкафах, полных пустых хрустальных магических камней, в то время как Изобель неловко топталась в углу.

— Ты владелец магазина? — спросила Изобель.

— Так и есть, — коротко ответил он. Он положил на свой стол деревянную доску для заклинаний, сделанную из блестящего красного дерева и украшенную выгравированной септограммой. Магические доски создавали энергетическое поле, которое направляло необузданную магию в кристаллы.

— Как давно?

— С тех пор, как умер мой отец. Ты должна знать. Ты была на похоронах.

Ее улыбка дрогнула, но только на мгновение. — Да, я сожалею об этом, — сказала она, хотя не помнила ни о каких похоронах в этом городе. С тех пор как ее семья начала тащить ее на кладбища, она научилась скрывать детали. — Я слышала много хорошего о твоем отце и твоей семье.

Рид ответил только уклончивым ворчанием. Она придвинулась ближе, заглядывая ему через плечо. В каждой точке септограммы Рид поместил отвратительные ингредиенты для Брони Таракана, включая один позвонок, экзоскелет линялой цикады, горсть чертополоха, кусок железной руды, столовую ложку могильной грязи, крыло мухи и найденный погребальный саван. В ее семье вошло в привычку полагаться на заклинания такого рода, которые требовали ресурсов, к которым никто другой не хотел прикасаться. Медальон Изобель лежал открытым в центре магической доски, обнажая белый кристалл внутри.