Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 6

Затем Рид открыл пробки на каждом из контейнеров с необработанной магией. Сияющие белые крапинки парили внутри, неподвижные, как звездный свет, словно не желая, чтобы их беспокоили. Осторожно он вызвал магию — погладил горлышко фляжки, нежное слово, прошептанное так близко, что его дыхание затуманило стекло.

Постепенно магия полилась на септограмму, целая стая светлячков осветила тускло освещенную комнату. Как только каждый контейнер был опустошен, Рид наклонился и поцеловал доску заклинаний, как это было принято при подготовке любых заклинаний или проклятий, связанных со смертью. В тот же миг магия начала шевелиться.

— Мне не нравится, когда люди нависают надо мной, когда я работаю, — коротко сказал он.

Несмотря на то, что Изобель сама создавала чары бесчисленное количество раз, она была так заворожена, наблюдая за ним, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он заговорил с ней.

— Ты сказал, что я могу посмотреть, — сказала она.

— Ты здесь не для того, чтобы смотреть.

Как она и опасалась, ее отец был слишком оптимистичен, ожидая союза с Ридом.

Тем не менее, не желая так легко сдаваться — особенно после того, как ее отец заявил о такой уверенности в вечерних новостях, — Изобель оглядела комнату в поисках какой-нибудь другой темы для разговора. Ее взгляд упал на книгу в мягкой обложке в углу его полки, корешок потертый от чрезмерного использования.

«Традиция трагедии», — прочитала она, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро, когда слова оставили кислый привкус во рту. — Не часто увидишь местных жителей Илверната с этим.

— Это написал местный житель Илверната, — отметил Рид.

— Это написал Грив, — поправила она. Сомнительно конечно; семья Грив просто шутка.

— Ты не одобряешь, что они выставляют грязное белье Илверната?

Изобель знала, что ей следует вести себя вежливо, но было трудно сдерживать свое мнение, когда дело касалось этой книги.

— Это неуважительно. И как раз в тот момент, когда вся шумиха улеглась, появилась Кровавая Луна. Теперь город переполнен еще большим количеством протестующих, кричащих на нас, беспокоящих нас репортеров, охотников на заклинания, глазеющих на нас…

— Ты из тех, кто умеет говорить. Я видел передачу, которую ты устроила для того репортера.

Изобель постаралась не съежиться.

— Ну, это не значит, что я одобряю, что из нас делают представление.

— Каждые двадцать лет мы отправляем семерых подростков на бойню и вознаграждаем того, кто выходит с наибольшим количеством крови на руках, — решительно сказал Рид, все еще глядя на свою работу. — Ты должна больше беспокоиться о том, что мы выглядим презренными.

Изобель никогда бы не ожидала услышать, как кто-то из самой уважаемой семьи города, занимающейся заклинаниями, критикует турнир. Мактавиши зарабатывали на жизнь тем, что причиняли вред другим, нарушая границы строгого законодательства своей страны о заклинаниях. Они были одними из немногих, помимо конкурирующих семей, которые знали о турнире до выхода книги. Возможно, для них это и было бизнесом, но это также традиция. Что-то, чем можно гордиться.

По крайней мере, так сказал ей отец прошлой зимой, когда родственники назвали ее чемпионкой.

Что значит «ты не хочешь»? он ругал ее, несмотря на слезы. Это твой долг, Изобель. Ну и что с того, что СМИ узнали об этом немного раньше? Наконец-то у нас есть чемпион, которым может гордиться наша семья.

— Тогда зачем ты накладываешь на меня это заклятие? — спросила Изобель у Рида, отгоняя неприятные воспоминания. — Ты знаешь, что я планирую использовать его на турнире.

— Я никогда не утверждал, что тоже не был презренным.

Это показалось Изобель тревожным ответом, но прежде чем она смогла надавить на него дальше, он добавил:

— Ты не первый чемпион, который навещает меня. Я уже встречался с Карбри Дэрроу и Элионор Пэйн. Семья Карбри знает больше, чем кто-либо другой, о прошлых турнирах. Элионор отложила учебу в университете специально для того, чтобы стать чемпионом. А чемпион Торбернов опередит множество соперников еще до начала турнира. И все же ты та, о ком больше всего пишут газеты. Почему это?

Это было потому, что после того, как СМИ вцепились в Изобель, ее семья начала продавать им истории. Фотографии ее сложных заклинаний. Табели успеваемости еще со времен начальной школы. Даже цитаты ее отца о том, каково это — воспитывать одаренного ребенка.

— Потому что я способная, — ответила Изобель.

— Каждый чемпион, объявленный до сих пор, способный.

— Я лучшая в своем классе. Я лучшая заклинательница и чародейка, чем любой из них.

Рид не ответил.

Она изо всех сил пыталась найти другую тему для разговора, какую-нибудь другую причину, чтобы задержаться в комнате. На противоположном конце прилавка лежал пожелтевший гримуар. Из любопытства Изобель открыла его на случайной странице, на рецепте смертельного заклятия под названием Объятия Жнеца. Она никогда не слышала об этом раньше. Она провела пальцами по выцветшим инструкциям, прищурившись, когда расшифровала их.

В тексте утверждалось, что заклятие убивало свою жертву постепенно… и окончательно. Заклинание относится к самому высокому классу из всех заклинаний и чар — десятому классу. У Изобель уже было бесчисленное количество смертельных проклятий среднего класса, которые ее семья купила ей для турнира, но от них было легко защититься с помощью заклинаний щита. Мощные заклятия было трудно найти, даже за правильную цену.

— Медальон с магическим камнем, встроенным внутрь. Как старомодно, — прокомментировал Рид. — Где ты его взяла?

— Мне его подарила моя мама.

Он был передан по другой линии ее семьи, большинство из которых жили в больших городах на юге. Иногда Изабель забывала, что за пределами Илверната существует мир, полный волшебства и собственных историй.

— Немного элегантно для Макаслана, тебе не кажется? Он повернулся и встретился с ней взглядом. Рука Изобель замерла над страницей для Объятий Жнеца, но в комнате было так много беспорядка, что Рид, казалось, не заметил, что она рылась в его вещах.

— Скажи мне, принцесса.

Он усмехнулся. Изобель напряглась, услышав это прозвище. В отличие от детей из более уважаемых турнирных семей, Изабель не могла позволить себе роскошь расти со сказками. — Если ты победишь, ты действительно думаешь, что твоя семья будет владеть высшей магией лучше, чем Лоуи?

В следующий раз, когда Блэры или Торберны назовут нас пиявками, сказал ее отец своим обычным хриплым голосом, они пожалеют. Теперь наша очередь снова ощутить вкус истинной власти.

— Любой лучше Лоу, — сказала Изобель, уклоняясь от вопроса.

Смех Рида прозвучал глухо.

— Но разве ты пришла сюда не для того, чтобы попросить меня выбрать тебя?

— Так и есть, но ты не сделаешь этого.

— По крайней мере, вы, Макасланы, не несете чушь. Отдам тебе должное.

Изобель уже приготовилась к разочарованию, но все равно было больно. Рид принял решение задолго до того, как она переступила порог его магазина.

— Тогда, если не я, кого ты выберешь? — спросила она.

Рид снова повернулся к доске с заклинаниями, явно раздраженный ее вопросом.

— Семь гнилых семей в ничтожном городе сражаются за самую могущественную магию, оставшуюся в мире. Почему кто-то из вас этого заслуживает?

У Изобель не было ответа для него, точно так же, как и не было ответа для бесчисленных репортеров, которые задавали ей тот же вопрос. Она тоже считала свою семью испорченной.