Все мы злодеи (ЛП) - Фуди Аманда. Страница 72

— Звучит как быстрый способ напиться. И потерять свои заклинания.

— Значит, ты предполагаешь, что знаешь меня.

— Ладно.

Грив пожал плечами и поднял один из своих магических камней. — Это пятый класс.

Алистер бросил в кружку Акулью шкуру пятого класса.

— Ты инфантильный и жестокий, — сказал Грив, — и твоя семья, вероятно, готовила тебя к тому, чтобы ты стал чемпионом еще до того, как ты себя помнишь. Ты всегда должен быть сильным. Ты принимаешь это как должное.

Алистер не поморщился, когда поднес стакан к губам и сунул Гриву свой магический камень в качестве приза.

— Достаточно честно.

И вот они играли.

Это было легким отвлечением от множества мыслей, терзавших разум Алистера. Например, мысль о том, что Изобель спит где-то в другом месте в Замке, о том, как она бросила его в тот момент, когда они покинули логово, о том, что он явно хотел ее больше, чем она хотела его. Он удивлялся, каким жалким он стал.

Он также старался не думать о своем брате, особенно после того, как увидел его в лесу в галлюцинациях. Но это не сработало. Он подумал об их игре в пинбол в «Сороке». О тех временах, когда Хендри крал пирожные для Алистера и оставлял их среди его книг. О той ночи, когда мальчики пробрались в город на карнавал — как Алистер пролил сидр на свою одежду, как Хендри съел три пирожных с воронкой и его вырвало в бак для воды, как Алистер нашел червяка в своем карамельном яблоке, как Хендри так очаровал одного из добровольцев в кабинке для поцелуев, что она вернула ему деньги.

Теперь каждое мимолетное счастливое воспоминание было раной. Он должен знать. Сегодня он уже был смертельно ранен один раз.

Алистер предложил Дыхание Дракона шестого класса, которое он только что вставил в золотую ленту.

— Ты плохо учишься в школе, но твои родители все еще уверяют, что ты умный, — предположил Алистер. — Но дело не в твоём уме. Ты просто уже давно перестал стараться.

— Я лучший в своем классе, — сухо сказал Грив. — И я буду удивлен, если мои предки вообще знают об этом.

— Еще один чемпион, который ненавидит своих родителей. Это становится клише. Ненависть к своей семье не делает тебя лучше их.

Хотя у него не было для этого причин, Алистер сделал еще один глоток.

Взгляд Грива был пронзительным, как будто он пытался снять слои Алистера один за другим. Он поморщился, сглотнув. Алистер заметил, что он использовал только одну руку — возможно, в него попало заклятие во время своей схватки тем вечером. — Ты можешь оставить свой камень себе и считать, что мы квиты. Я действительно ненавижу своих родителей. Но я знаю, что на самом деле ты говорил не обо мне.

Они продолжали играть. Он был более искусен в этой игре, чем ожидал Алистер, и его это раздражало.

Алистер потянулся за бутылкой. — Тогда, думаю, мне понадобится больше.

Грив переложил еще один магический камень Алистера из кружки в свою коллекцию, которую, несмотря на то, что они все время сидели здесь, он почему-то не собирался наполнять магией. Вероятно, потому, что он был сосредоточен на том, чтобы полностью уничтожить Алистера в этой игре. Он угадал ошеломляющее количество информации о нем, не считая заклятия восьмого класса под названием «Месть отрекшихся» — Грив буквально состроил гримасу, когда взял его — Алистер мало выиграл, и его недавно созданный запас быстро уменьшался. Поскольку большая часть его вещей все еще находилась в Пещере, Алистеру, очевидно, требовалось ещё заклинаний и заклятий, чтобы защититься, но он изо всех сил старался не обращать на это внимания. В конце концов, каждый из ответов Грива давал Алистеру еще один повод осушить свой стакан.

— Ты считаешь, что теория Бриони — чушь собачья, — сказал Алистер.

Алистер надеялся, что Грив проглотит наживку и обсудит это — Алистер все еще горел желанием обсудить это — но вместо этого парень только улыбнулся и сделал глоток.

— Последний чемпион Лоу победил всего через четыре дня, — сказал Грив. — Держу пари, это тебя гложет.

— Как будто даже мысль о победе в Грива не гложет тебя.

— Если бы Изобель не защитила тебя, ты бы умер сегодня.

Слова Грива становились невнятными. — Может, ты и Лоу, но в тебе нет ничего особенного. Финли мог бы выпотрошить тебя.

Он еще раз взглянул на доспехи. — Или я мог бы это сделать.

«Я всегда хотела быть той, кто убьет тебя», — сказала ему Элионор после того, как использовала заклятие против него. И вряд ли она была единственной. Весь Илвернат, вероятно, уставился на светлеющую Кровавую Завесу и надеялся, что это Алистер умер.

— Это то, чего ты хочешь? Сразиться со мной? — тихо спросил Алистер. Он встал, и его равновесие слегка пошатнулось. — Ты все еще можешь проиграть турнир, но, по крайней мере… по крайней мере, у тебя будет это, верно? По крайней мере, ты убьешь Лоу.

Грив наклонил свою бутылку в сторону, как будто слегка удивленный тем, что добился такого большого прогресса. — Да. По крайней мере, у меня будет это.

— Тогда мне следует тебя бояться?

— Я думал, мы не задаем вопросов.

— Я не уверен, что мы все еще играем.

— Но у меня есть вопрос, и если ты ответишь на него, то я обещаю не убивать тебя до восхода солнца.

Угроза Грива звучала реально, как будто он верил, что действительно может убить его. И, может быть, он мог бы. Если Алистер был так слаб, чтобы позволить Хендри умереть, то, возможно, он был настолько же слаб, чтобы проиграть Гриву.

Теперь уже достаточно разъяренный, чтобы думать о драке, Алистер хмыкнул.

— Отлично. Задавай свой вопрос.

Грив наклонился вперед, и когда он посмотрел на Алистера, то посмотрел на его горло.

— Это кольцо на твоем безымянном пальце — единственное, что ты носил раньше, не считая твоего чемпионского кольца. Это заклятие, так? Могущественное.

Алистер напрягся, весь гнев покинул его. Он мог спросить его о чем угодно… что угодно, только не это. Когда он зажмурил глаза, то увидел, что стоит на краю поместья своей семьи. Лес перед ним был устрашающе тих, дом позади него — еще тише.

— Оно должно быть мощное. Это явно самый драгоценный камень, который у тебя есть, — сказал Грив. — Так чем же пришлось пожертвовать, чтобы даровать тебе это?

Алистер уставился на дно своей бутылки, хотя внутри нее ничего не осталось.

Грив мог оскорбить его, мог сразиться с ним, но он не мог заставить его сказать это.

Но ему нужно было это сказать. Ему нужно было снять тяжесть со своей души, даже если Грив был единственным, кто мог его выслушать.

— Моим братом, прохрипел он.

Слова были на вкус как пепел на его языке.

Выражение лица другого мальчика посуровело, как и предполагал Алистер. Лоуи всегда были бесспорными злодеями древней, окровавленной истории своего города, и теперь Грив знал наверняка — все эти истории были заслужены.

— Это подло.

Грив встал, его стул заскрипел по каменному полу. — Так вот как побеждают Лоуи, да? Они уединяются в своем поместье и тайно приносят в жертву того, кого считают самым слабым, чтобы обеспечить свою победу?

Алистер не ответил. Часть его знала, что его семья не заслуживала, чтобы Алистер отвечал за их грешки. Другая часть знала, что он должен. Всю его жизнь секрет был прямо перед ним. На портретах. На кладбище. И он этого не видел.

Кровь Хендри тоже была на руках Алистера.

— На что вообще способно это заклятие? — спросил Грив.

— Оно игнорирует защитные чары и высасывает магию жизни из любого человека в радиусе пятнадцати метров.