Мир, изменивший драконов (СИ) - Бережная Мира. Страница 23

— Притуши свет, — не оборачиваясь, сказал вайиф.

Я уменьшила яркость, с трудом подавив желание задать миллион вопросов.

— Пришли.

Олень застыл, неотрывно глядя в кромешную темноту. Увидеть то, на что он смотрел, мне удалось лишь через минуту, когда глаза немного привыкли к тусклому свету, по сравнению с которым наша Луна — настоящий прожектор. В окружении камней, на мягкой травяной подушке мирно спало существо, очень напоминающее котенка, если бы не крылья, сложенные за спиной, и куча лапок, переплетенных между собой.

— Тебе повезло, Таня, — наконец заговорил вайиф. — Стонька сама пришла к тебе.

— Но Старшая сказала, что они живут только на вершине.

— Верно. А умирать приходят к подножию.

— Так это…

— Да.

— Так вот почему золотой волосок считают мифом. Старых стонек просто нет наверху!

— Не совсем так. Он появляется только у долгожителей. У этих зверей короткая жизнь — десять лет. Но если им удалось прожить дольше — тогда на их теле вырастает особый волос, таящий в себе огромную магическую Силу.

— А этой сколько лет?

— Это знает только сама стонька. Действуй Таня. Времени и впрямь мало. Ты видела сон…

— Все, что мне приснилось — правда? — нехорошее чувство разлилось по телу, рождая непреодолимое желание забиться в какой-нибудь угол и переждать там все невзгоды.

— Под Трехглавой горой снятся только вещие сны. Или не снится ничего.

— Спасибо тебе! — одними губами прошептала я и бережно, чтобы не разбудить, взяла на руки стоньку.

Существо застонало, словноребенок, послав по моей коже толпу мурашек. Во мраке ночи это оказалось весьма зловеще, и если бы не спокойствие оленя, стоящего рядом, я бы ломанула обратно к костру, резво сверкая пятками. Но этого я позволить себе никак не могла, тем более что зверек заворочался в моих ладонях и приоткрыл огромные глаза, усыпанные мириадами сверкающих ярко-синих искорок. «Нужно сделать так, чтобы стонька уснула у тебя на руках», — вспомнились мне слова Старшей с Бестиария. Осторожно, чтобы не спугнуть удачу, в прямом смысле лежащую у меня на руках, я потрясла зверя, добиваясь зрительного контакта.

— Спи до слова «свободна».

Стонька медленно закрыла глаза и мирно засопела, изредка подрыгивая лапками.

— Молодец, — похвалил вайиф. — Мягко и безопасно.

— Неужели можно как-то по-другому?

— Некоторые связывают или даже убивают. Но мертвая стонька теряет свою магию.

— Глупцы! — все, что смогла выдавить я. — Она и так пришла сюда в поисках покоя и вечного сна. Тревожить ее в последние дни уже преступление, даже невзирая на необходимость и безысходность.

— У тебя большое сердце, Таня.

— Иногда это мешает, — грустно вздохнула я, укладывая зверька на колени и делая фонарик ярче.

Серебряный волосок блеснул в мутном свете и тут же погас, теряясь в густой шерсти палевого цвета.

— Что это было?

— Она умирает. Поторопись.

Словно заведенная, я начала быстро перебирать пальцами мягкую шерстку, умоляя стоньку хоть немного задержаться в этом мире. Ко всему прочему пришлось добавить в ментальный приказ команду «жить!», хотя надежды на исполнение было мало. Раз за разом я просматривала волоски на спине, животе, голове, но все, как один имели желтый цвет, совершенно меня не интересующий. На лапках, где шерсть заметно уступала по длине и густоте, тоже ничего не нашлось. И это стало последней каплей в чаше моего отчаяния. Существо застонало, прося меня снять ненавистные путы и дать ему спокойно умереть. Я выдохнула, легонько коснулась прозрачных крылышек, тонких настолько, что, казалось, их мог повредить сам воздух, и… сдалась.

— Свободна.

Стонька открыла глаза, посмотрела на меня, на вайифа и попыталась спрыгнуть с рук, но силы уже покинули крохотное тело. Я опустила ее на траву и ласково провела рукой по голове, желая в последние минуты жизни показать, что ей нечего бояться. Зверушка прижала ушки и ткнулась носом в мою руку, ища тепла. Непрошенные слезы упали в траву. Одна, вторая, третья. Я оплакивала стоньку, а вместе с ней — умирающую надежду на спасение моего несбывшегося мужа. Существо доверчиво положило мордочку на мою раскрытую ладонь и закрыло глаза.

И тут между ее ушек я заметила блеск! Сразу два серебряных волоска торчали, словно антенки из головы стоньки, уютно устроившейся на руке. Трясущимися от волнения пальцами я ухватилась за эти волоски, словно за спасательные канаты. К моему удивлению и облегчению, дергать не пришлось. Зверь сам повернул голову так резко, что заветная добыча осталась в моих руках, не причинив ему никакой боли. Тяжелый, грустный стон огласил подножие горы. В ответ ему с трехглавой вершины донеслись голоса сотен и сотен стонек, будто прощаясь и желая спокойной не-жизни там, за гранью понимания. Существо в последний раз вздохнуло и ме-е-едленно закрыло глаза.

Ведомая каким-то странным чувством (вины ли?), я провела раскрытой ладонью по пушистой голове и прошептала дрожащими губами, солеными от слез:

— Ты мне так помогла, малышка!

Бережно уложив обмякшее тельце в каменную колыбель, где стонька спала до нашего появления, я выпрямилась, вытерла лицо и еще ярче зажгла свой магический шарик. В моих намертво зажатых пальцах оказалось пять волосков: два желтых, два серебряных и… золотой!

* * *

— Открывай портал. Иди к нему, — голос вайифа вырвал меня из состояния оцепенения.

— А как же Кот и Юлла?

— Они проснутся утром и поймут, что ты ушла.

— А ты?

— А меня для них не существовало. Так надо, Таня.

— Понимаю.

— И для тебя меня не существовало. Но в отличие от них, я не могу приказывать архимагам.

— Я никому не скажу.

— Я верю тебе. А теперь прощай, Драконова Надежда.

— Прощай, великий и мудрый вайиф! — я приложила руку к виску, к груди и выставила вперед ладонь.

Олень низко поклонился и не спеша зашагал в сторону нашей ночной стоянки, больше ни разу не обернувшись. Я осторожно вытащила из клочка шерсти две лишние волосинки и выкинула их. А две — серебряную и золотую — завернула в широкий лист и отправила в глубокий потайной карман на кофте, подаренной Юллой. Взмах последнего, пятого волоска зажег на небе Тройку (или так совпало?). Широкими движениями я начертила перед собой овал, в деталях представила коридор замка арда Янгора и, крепко зажмурившись, шагнула вперед.

Ничего.

Еще раз: овал, коридор, шаг.

Гора по-прежнему рядом.

Овал! Коридор! Шаг!

И снова гора.

Я озлобленно подняла глаза к небу, ругаясь на чем свет стоит, и подавилась воздухом. Одинокий трехглавый исполин исчез. Вместо него передо мной простиралась горная гряда, склоны которой, подобно водам бушующего моря, облизывали языки красноватой почвы, сплошь усыпанной зелено-красно-желтыми травами.

Достаточно было лишь раз прочитать книгу по устройству Ал’Ваара, чтобы понять, что портал сработал неверно. Мир изменился. И Земли Первых, чьи владения сейчас нервно топтали мои ноги, вряд ли могли хоть как-то помочь спасти Яна.

Глава 7. Таня

Я сидела на огромном камне и задумчиво крутила меж пальцев второй серебряный волосок. Желание использовать его было почти непреодолимым, но оставшиеся крохи здравого смысла не давали мне сделать очередную глупость. Шанс попасть в Зорррх абсолютно равнялся шансу угодить в Сонные горы, или в болота Ратхакса, или вообще обратно, к подножию Трехглавой горы, где удивленные Кот и Юлла вот уже минут двадцать пытаются понять, почему я сбежала ночью и даже не попрощалась.

Если коридоры порталов настолько сместились, то о новом переходе внутри мира можно забыть.

Из мучительного монолога меня вырвал резкий, надрывный вопль дракона. Я инстинктивно рухнула на землю, накидывая сверху защиту, и сполна ощутила разницу между магией Асмэйна, где неопытный маг (читай — я) вполне мог захлебнуться в избытке Силы, и магией всего остального Ал’Ваара. Здесь заклинание пришлось натягивать, словно двуспальное одеяло, на другом конце которого мирно храпел мамонт.