Мир, изменивший драконов (СИ) - Бережная Мира. Страница 24

Дракон кричал. Могучие крылья вспарывали воздух быстро, но не ритмично, словно Первого что-то держало или мешало ему лететь. Не убирая щита, я двинулась на голос. Мне требовалось оценить обстановку и степень опасности, исходящей от странно кричащего зверя. Убивать больше не хотелось. Никого и никогда. Но если потребуется…

Путь оказался неблизким, поскольку гора, уходившая своей обрезанной вершиной на добрый километр вверх, никак не позволяла увидеть источник, а главное — причину шума. Наконец, за очередным выступом моему взору открылась просторная котловина с разбросанными по ней многотонными валунами, густо поросшими мхами и пышной растительностью. Над одним из таких каменных завалов метался черно-золотой дракон, безуспешно пытаясь достать что-то из-под скальных обломков. Первый то садился и низко склонял голову, то резко взмывал в воздух, и тогда горы оглашал тревожный крик, переходящий в конце на сверхвысокие ноты. Отчаяние и боль передались мне, словно я сама на какие-то мгновения стала драконом. Припоминая одну великую истину: не бывает плохих рас, бывают плохие люди (или звери), я быстро, насколько позволяла сноровка, двинулась в сторону камней, попутно сбрасывая с себя защиту, но внутренне готовясь в любой момент вернуть ее на место. Это было нужно, чтобы Первый увидел мои чистые помыслы и искреннее желание помочь. Меня заметили почти сразу. Дракон поднялся в воздух, сделал круг и кинулся обратно, тяжело приземлившись на землю.

Когда до завала оставалось несколько метров, я увидела то, отчего все мои внутренности сжались в тугой комок. В узкой расщелине неподвижно лежал маленький, измазанный кровью драконенок с неестественно вывернутым крылом. С разбега влетев на остроугольный валун и совершенно не заботясь о том, что подумает Первый, я практически нырнула вниз, протягивая руки к малышу. Попытка достать зверя не увенчалась успехом. Камни упрямо не хотели отдавать своего пленника. Вросшие в землю, они оказались неподъемными, как бы я не старалась хоть немного их сдвинуть, дабы увеличить просвет и создать пространство для маневров. Звать стихийную магию показалось лишним. Нет, она, несомненно, могла помочь, но еще она могла навредить драконенку, беспомощно лежащему в каменном капкане. Пришлось лезть, не имея ни малейшей гарантии, что не застряну сама. В какой-то момент я действительно оказалась в западне, но вовремя остановив панику, смогла протиснуться дальше. Осторожно, скрипя зубами от осознания, какой непоправимый вред могу нанести, я за лапу вытащила увесистое тельце из расщелины и бережно уложила на землю, куда тут же приземлилась мать. Она ткнула детеныша носом, но тот лишь тяжело вздохнул, выпустив облачко дыма.

— Что с ним? — вырвалось у меня прежде, чем я успела осознать, что имею дело с Первыми.

— Он учился летать…

— И упал на камни, — продолжение было очевидно.

— Ты понимаешь меня?!!

— Да. Но сейчас не об этом.

— Помоги ему! — взмолилась драконица. — Он — мой единственный сын.

— Ян тоже единственный сын, — хотелось ответить, но я быстро прикусила язык, придя к мысли, что дети не должны расплачиваться за грехи родителей.

В конце концов, этот малыш не нападал на Янгора, не жег леса Асмэйна и не убивал безоружных людей. Он просто летал, как это делали его сородичи. Он был ребенком, еще не знающим о подлости и жестокости этого мира, о его войнах и слепой вражде между людьми и драконами, подпитанной многовековой ненавистью. Все эти размышления пронеслись в голове односекундным вихрем и опали, уступая место единственно правильному решению: спасти!

Едва касаясь тельца, я с превеликой осторожностью ощупала малыша. Крыло сломано. Причем, в нескольких местах сразу. Такие переломы срастаются долго и потом еще всю жизнь напоминают о себе неприятной болью, свербящей где-то внутри. У папы так было с ногой, поэтому я прекрасно понимала, что ждет Первого. Но крыло оказалось не единственной проблемой. Удар о камни вполне мог повредить внутренние органы, и тогда шанс на выживание непозволительно стремился к нулю. А упустить еще одну жизнь из своих рук я просто не имела права!

Один из двух оставшихся лепестков горисила, так заботливо оберегаемых мной ради спасения Янгора, выпорхнул из кармана под золотистый свет Тройки. Я тяжело вздохнула и крепко сжала кулак. Жизнь детеныша Первого в обмен на жизнь арда? Высокая цена! Но если учесть, что лепестка два… То не такая уж высокая.

Колеблясь и растерянно озираясь по сторонам в поисках правильного ответа или хотя бы знака (ага, таблички с надписью: «Дура, спасай Яна!»), я одним рывком, словно сдирая присохший к ране пластырь, разорвала лепесток на две части. Все. Назад пути нет. Магия цветка пробудилась.

Драконица неподвижно замерла надо мной. И лишь гулкие удары ее огромного сердца оглашали долину набатным колоколом.

Струйка золотистого пламени потекла с моих пальцев на измазанные кровью красные полосы горисила, заставляя их светиться изнутри собственным огнем. Густая черная смола капнула на землю. Не дожидаясь, когда все погаснет, я приложила одну часть к крылу и крепко прижала ладонь, вливая свою Силу. Если Тьеш прав, и я действительно похожа на этот чудо-цветок, то малышу станет лучше очень скоро.

Засмотревшись на красные искры, расходящиеся по перепонкам крыла в разные стороны, я чуть не упустила момент, и едва не сожгла вторую часть лепестка. Засунуть ее в пасть зверя оказалось трудной задачкой. Оставалось надеяться, что он сможет проглотить «лекарство» до того, как аукнутся последствия падения.

Мать терпеливо наблюдала за происходящим, не мешая и не задавая вопросов. Время от времени она настороженно поднимала голову и долго вслушивалась. То ли ожидая сородичей, то ли наоборот, опасаясь их появления.

В какой-то момент мир перед моими глазами подернулся дымкой. Резко, словно обжегшись, я отдернула руку от драконенка и устало рухнула рядом, вытирая пот рукавом. Голова шла кругом. Последствия перерасхода Силы — то, с чем мне так не хотелось вновь сталкиваться, — неотвратимо завладевали моим телом.

— Ты… ты убрала руки. Что это значит? — встревожилась драконица.

— Это значит, что я сделала все, что могла.

— Он будет жить?

Драконенок дернул поврежденным крылом, сбрасывая пепел от сгоревшего лепестка.

— Будет.

— Он так слаб…

— Не спеши. Дай подействовать горисилу.

— Горисилу?! Это, кажется, цветок Асмэйна. Крайне редкий и ценный.

— Жизнь ценнее. Этот лепесток предназначался ему.

— Ты послана нам Великими Владыками!

— А, ну теперь ясно кто изменил мой маршрут, — буркнула я себе под нос.

— Как я могу отблагодарить тебя? Проси о чем хочешь!

Скромничать было ни к чему. Яну становилось все хуже. А потому я, взвесив все возможности Первых, выпалила на одном дыхании:

— Мне нужно в Зорррх. Сейчас.

— Я… — она замялась, осматриваясь.

— Понимаю. Сын, — мне стало как-то дико неудобно и стыдно за свою толстокожесть.

— Мой брат отвезет тебя! Только бы дотянуться до него.

— Лети, если тебе нужно. Я побуду с малышом.

Драконенок лежал неподвижно около моих ног. Его нос становился все горячее, как это должно быть у драконов. Я нежно погладила зверя по гребенчатой голове.

— Назови свое имя, великий человек.

— Таня. Просто Таня.

— Если бы все люди были такими, как ты, Таня, войны бы не случилось.

— Не мы пошли первыми в атаку.

— Не у вас забрали Силу на долгие века.

— Среди тех, кто сейчас умирает, нет тех, кто создавал Азлириан.

— Твоя правда. Но Халдрон одержим ненавистью.

Первый-младший закряхтел, открыл свои огромные ярко-зеленые глаза, уткнулся мордочкой в мою ладонь и стал принюхиваться.

— Ты — первый человек, которого он видит, — пояснила мать.

— Тэя! — послышалось сверху.

Я дернулась и вмиг вскочила на ноги, хватаясь за меч. И плевать, что магией быстрее. Главное — чувство безопасности, даже если ты владеешь оружием первый год в своей жизни. С клинком в руке как-то спокойнее.