По-взрослому (СИ) - Александер Мари. Страница 10

После обеда, на котором глава семейства отсутствовал, старшие уехали в конюшню. Я решила, что потом обязательно поеду туда с Бри. А пока мы остались дома, и Бри решила устроить мне экскурсию, показывая дом, сад и бассейн, правда, в обратном порядке. При осмотре случился один казус. После бассейна и сада осмотр дома мы начали с той части, которая выходила во внутренний двор, и поэтому мы не знали, что папа уже вернулся домой. Пройдя весь первый этаж, мы пошли на второй. Свою комнату я уже успела увидеть, перед обедом горничная Татьяна проводила меня в мои покои. Я освежилась и переоделась в один из новых сарафанов, короткий льняной, и сандалии, мы собирались гулять во дворе, а там жарко — лето по календарю, не париться же мне в юбке-карандаш до коленей и шёлковой блузе с длинными рукавами, в которых я была на собеседовании.

И вот мы пошли по второму этажу, по большей части там были спальни. Бри интересовала комната, что была по правой стороне от лестницы (наши с детьми комнаты были с левой стороны, уже это должно было меня насторожить). Так вот Бри, можно сказать, тащила меня в неведомом мне направлении, и в ответ на мои вопросы «что же там интересного?» она загадочно улыбалась и молчала как партизан, используя только одно слово — сюрприз!

Ребёнок, недолго думая, открыл дверь в одну из комнат и, не глядя по сторонам, с криками радости побежал через всю комнату на балкон, дверь на который была открыта. Я попыталась её догнать, в итоге у меня это получилось уже на балконе, я подхватила её на руки и прижала к себе.

— Бри, ты так больше не должна делать!

— Как? — не поняла моего требования она и выдала своё: — Вот мой сюрприз, смотри!

Посмотреть и правда было на что: балкон был весь увит цветами, они поднимались вверх по столбам и переплетались в решетчатой крыше, создавая ощущение живой беседки. Я не сильна в ботанике, название всех цветов и растений мне неизвестны, но всё это выглядело сказочно красиво. И мы с Бри замерли молча.

Эту идиллию нарушил голос за моей спиной.

— Бри, что случилось? Почему ты кричала?

По мере того как голос приближался, я поняла, что Вадим Александрович подходит к нам. Зная, что он в комнате, стоять к нему спиной было глупо, я повернулась и, стараясь смотреть только на его лицо, сказала:

— Всё в порядке, Бри показывала мне сюрприз. Простите, я не знала, что она приведёт меня в вашу спальню, — говорила я и пыталась его обойти, при этом стараясь не таращиться на него.

А вот это было выше моих сил, он, скорее всего, только вышел из душа, был практически голый, только два полотенца: одно на бёдрах, другое перекинуто через плечо. Вот именно в таком виде он будет мне теперь сниться. А он внимательно за мной наблюдает, и что интересного он увидел, я не знаю (насколько это было возможно, я скрыла свою реакцию, помня его утренние издёвки и пункты приложения к контракту), но лицо его выражало сейчас удовольствие победителя.

— Это не папина спальня, Лина, в папину комнату нельзя входить без стука, — нарушил тишину ребёнок и поучительно добавил: — Это касается и детей и взрослых, тебе ясно?!

— Конечно, Бри, в любую личную комнату можно входить только после того, как постучишься и получишь разрешение хозяина войти! — подтвердила я ее слова.

— А вот папа — хозяин всего дома, значит, он может входить в любую комнату? Верно, папа?! — сделала из моих слов свой странный вывод девочка.

— Думаю, ты права, доча, я раньше об этом не задумывался, с этой точки зрения…

— Нет, конечно, Бри, есть определённые правила поведения…

Мы начали говорить одновременно. Бри переводила недоумевающий взгляд с одного на другого. Папа оказался большим авторитетом, вследствие чего она остановила на нем свой взгляд и ждала. «Опачки, папа! А вот теперь тебе придётся выкручиваться!». Сказать, что я не права, он не мог, это подорвёт мой авторитет у подопечной, и он это знал, но и признаться, что его слова — неправда, тоже не комильфо. Он заметил изменение моего настроения в лучшую сторону и использовал запрещённый приём — поднял руки и взлохматил свои влажные волосы, отчего мускулы заиграли, завораживая меня. Удовлетворившись моей реакцией, которую я скрыть не успела, он поправил полотенце на бёдрах и сказал дочке:

— Лина, — было сделано ударение на сокращении моего имени, — конечно же, права, и согласно правилам поведения нужно обязательно стучаться, но мне как хозяину дома в некоторых случаях можно войти без стука, — говоря это, он смотрел чётко на меня и добавил: — В исключительных.

— Папа, а какой это искл. искличетный случай? — попыталась повторить важное слово Бри.

— Как случится, я тебе скажу, малышка. А теперь я пойду оденусь, а вы можете полюбоваться «сюрпризом».

Он развернулся и направился к двери в смежную комнату (оказывается, его комната была соединена с этой так же, как и моя с Бри). Я провожала его взглядом, вид сзади был не хуже вида спереди. «Боги, дайте мне сил выдержать три месяца», — взмолилась я мысленно, облизываясь и не имея сил оторвать от него взгляд. Но у двери он развернулся и сказал:

— Бри, тебе не кажется, что ты уже большая, чтобы постоянно тебя держали на руках? Тем более Лина, она слабее меня, и ты можешь её сломать.

— Папа, я не сломаю Лину. Правда-правда!

— Вот и молодец, мы же не хотим другую няню? Береги её, Сабрина! — сказал, подмигнул ребёнку и скрылся за дверью.

— Там папина комната! — ответила на не заданный мною вопрос девочка.

— Я поняла, малышка. Пойдём на кухню, я хочу лимонада. А ты?

— Я тоже! — получив утвердительный ответ, я спустила ребёнка с рук.

И мы пошли на кухню, смотреть, как повар Екатерина Ивановна печёт пирожки, и пить лимонад, приготовленный по её фирменному рецепту.

Глава 10

Вот так и началась моя работа в доме семьи Черновых. Далее всё вроде бы было хорошо. Сабрина была чудным ребёнком, только со слабым здоровьем, в отличие от своих старших брата и сестры, она часто болела. Насколько я поняла, это плоды слабой иммунной системы девочки после рождения. Было дело, я попросила разрешения посмотреть её медицинскую карту. Я, конечно, не медик, но знать всё о состоянии здоровья ребёнка, за которого отвечаю, я считаю нужным. Вадим Александрович отказал, не вдаваясь в подробности. Настаивать не стала, но для себя сделала пометку, потом по возможности поговорить с её доктором. То, что такая возможность появится, я была уверена. В целях профилактики Бри один раз в две недели посещал доктор, и я должна была присутствовать при визитах, если отца не было дома.

Как я и предположила ранее, старшие дети по большей степени были самостоятельные, и хотя была середина летних каникул, у них было много разных занятий вне дома, на которые их отвозил и забирал шофёр. Мы же с Бри были всегда вместе. Она очень ласковой девочкой, сразу чувствовалось отсутствие у ребёнка матери, к тому же она была меньше своих сверстников, с которыми я работала раньше, даже 3-летний Даня казался больше по сравнению с ней. Ничего удивительного, что её реально хотелось носить на руках, это доставляло удовольствие и ей и мне.

Что же касается общения с Вадимом Александровичем, после того случая на балконе я старалась избегать подобных встреч с моим работодателем. И надо заметить, днём мне это удавалось, благодаря его загруженному графику и разнообразию моих дел (чем мы только не занимались с Бри, иногда к нам присоединялись и старшие). Вечера, бывало, отец семейства проводил с детьми, и мне разрешалось оставаться с ними, но я старалась минимизировать время общения с господином Черновым и, ссылаясь на срочные недоделанные дела, удалялась в свою комнату. Потом, конечно, возвращалась, когда Бри уже было пора спать, зачастую в такие дни укладывал детей отец, мне же оставалось только пожелать им всем спокойной ночи.

А вот ночью мне некуда было деваться от собственных фантазий, от этого я просыпалась утром в ужасном настроении, что очень огорчало Екатерину Ивановну отсутствием моего аппетита за завтраком. Хуже всего было, если мы завтракали вместе с хозяином дома. Тогда завтрак превращался в мучение. Мой взгляд сам по себе задерживался то на руках, то на губах главы семейства, и тело вспоминало, что они творили в моих снах. Мне приходилось брать себя в руки, есть завтрак, уткнувшись в свою тарелку, и односложно отвечать на вопросы о наших планах виновнику моих мучений.