Лисица в борделе (СИ) - Кардашьян Дарина. Страница 27

Я помотала головой, окончательно придя в себя, и обнаружила, что во входную дверь борделя ломится мужчина. Он молотил по дубовой поверхности кулаками и ногами, и, судя по всему, от такого напора дверь долго не выстояла бы. Крики Тюна усилились, мужчина навалился спиной и крикнул:

— Открывай сейчас же, свинья!

И мне не понадобилось даже видеть лицо этого человека, я узнала его по голосу — господин генерал Мерсер.

Дверь хрустнула и повисла на петлях, а потом с оглушительным грохотом провалилась прямо в дом.

— Я убью его! — услышала я гневный рёв генерала. — Бринк! Я убью тебя!

— Вот и Фрэн пожаловал, — расслабленно сказал Бринк, неторопливо отрываясь от меня и потягиваясь. — Как орёт-то… — он перебрался на кровать, ещё раз потянулся и поманил меня к себе. — Иди сюда, моя кошечка. Я хочу продолжить.

Он не казался напуганным или обеспокоенным, и я, сев рядом с ним на постель, спросила:

— Не боитесь, что ваш друг сейчас ворвется сюда и снова устроит… — я поднесла кулак к скуле, намекая, что генерал вполне может организовать потасовочку с побиванием неугодных.

— Не волнуйся, — Бринк широко улыбнулся, заложив руки за голову. — Суд запретил ему подходить ко мне ближе, чем на двадцать футов.

— И вы думаете, его это остановит?

— Решение суда — точно нет, — засмеялся он. — А вот городская стража — точно да. Но не будем на это отвлекаться. Вылижи меня, — он взглядом указал на свой член, который сейчас точно так же, как его хозяин, расслабленно возлежал поверх мошонки. — Тебе ведь было хорошо? Так сделай мне так же хорошо, как я сделал тебе. И подай нефритовые шарики, мы не доиграли с ними в прошлый раз.

Я подала ему игрушку и уже наклонилась, высунув кончик языка, чтобы облизать головку члена, выпачканную в семени, но в это время внизу послышались грохот и проклятья. Генерал призывал на голову Бринка, Тюна и судьи всех демонов преисподней. Я вскочила так быстро, что Бринк не успел меня удержать, и подбежала к окну, выглянув во двор.

Зевак на улице прибавилось, и некоторые даже залезли на металлическую ограду, чтобы лучше видеть. А посмотреть было на что — стражники выталкивали из борделя бравого генерала Мерсера. Причем, делали они это безо всякого уважения, и их было больше, поэтому господину генералу поддали не слабее, чем он во время прошлого визита — Бринку.

Мой хозяин не переставал верещать, и когда его физиономия мелькнула в окне первого этажа, я поняла — почему. Под глазами у Тюна опять красовались свежие кровоподтеки, а нос был расквашен.

— Дверь! — стенал он. — Светильники! Вы за всё заплатите, господин Мерсер! — тут он вспомнил про разбитый нос и застонал ещё горестнее: — И за побои ответите! Разбойник! Душегуб! Вы меня чуть не убили! Я на вас в суд подам!

Генерал рванулся обратно в дом, раскидав троих вцепившихся в него стражников, и Тюн с визгом исчез — наверное, побежал прятаться. Только генералу не повезло — его сразу же выкинули из дома и преградили путь алебардами.

— Не вынуждайте арестовывать вас, — заявил начальник стражи. — Разве не позорно, если господин генерал окажется в тюрьме?

Мерсер смотрел на него исподлобья, отряхивая ладони. Словно раздумывал — надо ли ещё раз пытаться взять бордель на абордаж.

— Никак не уймешься, вояка? — к окну подошел Бринк и оперся о подоконник, обняв меня и прижав к себе.

Генерал вскинул голову, увидел нас и сжал кулаки. Глаза его потемнели, желваки так и заходили на скулах.

— Остынь, Фрэн, — ласково посоветовал ему Бринк, целуя меня в висок и кладя руку мне на обнаженную грудь.

— Вы играете с огнем, — сказала я Бринку, не делая попытки уклониться от его объятий.

— Это Фрэн бьется головой о стену, — ответил он с чувством огромного удовлетворения.

Генерал позабыл о попытках проникнуть в дом и подошел ближе к окну, разглядывая нас с яростью и горечью.

— Какая же ты гадина, Бринк, — произнёс господин Мерсер сквозь зубы. — Завистливая, трусливая гадина.

Я ожидала подобных слов и в свой адрес, но гнев генерала был направлен только на друга. Внимание зрителей на улице тут же переключилось с дверей на окно. Мои груди были выставлены на всеобщее обозрение, и это понравилось господам на улице ещё больше, чем драка генерала со стражниками.

— Зато в отличие от тебя, нищета, у меня есть деньги, — ответил Бринк весело и принялся пощипывать мои соски.

Невозможно было остаться равнодушной, и эта ласка мгновенно меня возбудила — когда тебя так откровенно ласкают на виду у всех, это не может не волновать.

— А у кого есть деньги, — продолжал Бринк, — у того есть всё. Взгляни-ка, Фрэн! Её соски уже напряглись! — он взял мои груди каждую в ладонь, предлагая генералу полюбоваться, как мои соски набухли, требуя любви. — И снизу она уже, наверняка, мокрая. Так и течет.

Генерал забористо выругался, а Бринк наклонил меня в привычную позу — животом на подоконник и скользнул пальцами в моё лоно.

— М-м-м… — восторженно промычал он, — как тут всё хочет меня!.. Даже смазки не понадобится. Войду в неё, как в размягченный кусочек масла — легко, мягко…

— Я тебе шею сверну, — пообещал непонятно кому генерал.

Краем глаза я заметила, как стражники поставили выбитую дверь к стене и поспешно забаррикадировали вход в бордель изнутри, подтащив страшно дорогой комод, который Тюн приобрел на распродаже имущества опального графа. Красное дерево, серебряные уголки… Тюн там, поди, с ума сходит от таких убытков.

Но мужчинам, которые решили использовать меня как предмет соперничества, не было дела до порчи чужого имущества. Их занимали другие игры.

— Сначала заплати штраф, — ничуть не испугался угроз Бринк. — Как будешь искать деньги? Займешься подаянием? Или придешь работать на полставки в этот бордель? Ты поэтому сейчас так рвешься сюда?

У генерала язык был не такой ловкий, как у Бринка, и поэтому смелый солдат не сразу нашелся с ответом. А Бринк продолжал издеваться, чувствуя себя в полной безопасности под охраной дома и стражи:

— К твоему сведению, я купил эту девочку, — он взял меня за подбородок, заставив повернуть голову вправо и влево, хвастаясь мной, — на всю ночь. И намерен присунуть ей раз десять. Так, чтобы она кричала от восторга. Ах да, она ведь уже кричала. Ты слышал? Она повторяла моё имя, умоляла брать её сильнее… Разве можно отказать такой красавице?

Даже со второго этажа было слышно, как заскрипел зубами Мерсер. Но дверь была уже забаррикадирована наглухо, а до окна можно было добраться, только отрастив крылышки. Генерал проиграл этот бой, это было ясно, как день. И Мерсер сам это понимал.

— Ты пожалеешь об этом, Барт, — сказал он мрачно, — а ты… — он посмотрел на меня, — ты знаешь, что я с тобой сделаю, когда станешь моей.

Он круто развернулся и пошел прочь, широко шагая. Люди разбегались, давая ему дорогу. Кто-то замешкался, и генерал без особой нежности влепил ему в челюсть, срывая злость.

— И что он собирается с тобой сделать? — спросил Бринк, пока мы стояли возле окна, глядя вслед Мерсеру.

— Пообещал затрахать до смерти, — ответила я. — Может, перестанем шокировать общество, господин? Скоро сюда весь город сбежится. Закроем окно и вернемся в постель, может быть? Подумайте, что скажет ваша жена, когда узнает…

— Ещё раз скажешь про эту, — заявил Бринк, оттаскивая меня от окна и толкая на постель, — тогда я затрахаю тебя до смерти.

— Может, мои мечты только об этом, — лукаво улыбнулась я.

— Посмотрим, как заговоришь к утру, — пообещал он. — Повернись задом, вот эти проказники ждут тебя, — и он поднял за петельку нефритовые шарики. — И я жду, когда ты вылижешь меня.

— Подчиняюсь любому вашему желанию, господин Бринк, — ответила я с притворным вздохом, вставая на колени и наклоняясь, чтобы ему легче было распорядиться моей попкой.

Конечно же, он распорядился ею, и не только ею, взяв меня всеми возможными способами во все отверстия. Десять раз, как грозился, не осилил, но семь одолел, и к утру отбыл под охраной стражников, пообещав мне прийти через пару дней, когда сможет снять проценты по счетам. Бринк опять пожаловался на жадность Тюна, и я пожалела своего клиента, снова посоветовав не тратиться так на греховные развлечения.