Лисица в борделе (СИ) - Кардашьян Дарина. Страница 31

— Но, господин… — захныкала я, притворяясь, что смахиваю слезинку.

— Принеси часы, — он указал на большие песочные часы, стоявшие на столике. — Сколько они отсчитывают?

— Пять минут, — я на коленях подползла к столику, взяла часы и принесла их генералу.

— Если за пять минут заставишь меня кончить, — он перевернул часы и поставил их на подлокотник кресла, — тогда разрешу вытащить плётку. Если нет — вытрахаю тебя ею, и можешь тогда кричат, сколько тебе угодно.

— Вы жестокий, — я печально скривила губы и сразу же, без предупреждения, набросилась на член моего клиента.

Мерсер не ожидал такого молниеносного нападения, и от неожиданности дёрнулся, но я уже заглотила его до корня, а потом выпустила почти до половины и снова пропустила в самое горло.

— Ух, какая жадная… — выдохнул генерал, вцепившись мне в плечи. — И горячая…

Он застонал уже на второй минуте, а на третьей сам начал вколачиваться мне в рот, вскрикивая при каждом проникновении. Я ускорила темп, и на четвертой минуте получила желаемую награду — генерал кончил мне в губы, бурно, прижимая мою голову к своему паху, и благополучно столкнув локтем песочные часы.

Стеклянная колба разлетелась вдребезги, а я мысленно вписала в графу расходов Тюна ещё один пунктик.

— Господин доволен? — выпустив изо рта член, я повернулась задом. — Теперь вы избавите меня от наказания.

— Ты как вино… — сказал генерал, прерывисто дыша и глядя на меня пьяными глазами, — сколько ни выпей — всё мало… Наклонись пониже… — он осторожно вынул из меня рукоять и отбросил плётку в сторону. А теперь — в постель. Хочу проверить, достаточно ли ты растянулась для моего члена, — и он сжал в ладони мою ягодицу. — Ты же не думала, что на этом всё закончится?

Нет, не думала. Но если я надеялась, что опередив Бринка по количеству любовных атак, генерал успокоится — я сильно ошибалась. До утра он не давал мне ни минуты отдыха. Отымев в рот, тут же начинал буравить мою попку, потом опять переходил ко рту, кончая и в горло, и мне на лицо, потом валил меня на спину, забрасывая мои ноги себе на плечи, и драл так, словно у него год не было не то что женщины, но даже козы. Потом опять в рот, опять в попку, потом — усадив на себя сверху и заставив скакать до темноты в глазах…

Утро я встретила в блаженном полузабытьи. Когда рассвело, и Тюн заскрёбся в двери, давая понять, что время клиента истекло, генерал потянулся, поцеловал меня в плечо и сказал на ухо:

— Передай Барту мои самые лучшие пожелания. И жди нашей новой встречи. Эта ночь меня только разохотила, только и мечтаю, как снова засажу тебе во все твои сладкие отверстия.

— Да, господин… — протянула я, мало что понимая из его слов.

Генерал ушел, а я провалилась в сон, хотя Тюн пытался поднять меня и что-то верещал, вспоминая адово лисье племя и убытки.

40

Во сне я вернула свою шкурку, обрела свою звериную ипостась и бежала по осеннему лесу, дурея от чувства свободы, от запаха прелой листвы в низине, и от заячьего следа, который вёл меня в чащу и обещал сытный обед. Мне казалось, я спала всего ничего, но когда кто-то встряхнул меня, схватив за плечи, и я приоткрыла глаза, часы на камине показывали три. Три дня? Или три ночи?.. Всё смешалось в моей голове, тело отказывалось повиноваться, и хотелось только спать, спать…

— Ты что с ней сделал?! — услышала я полный ярости голос господина Бринка, но закрыла глаза и бессильно уронила голову.

— Господин! Эта шлюха притворяется! — залопотал Тюн, как заяц. — Она спит уже сутки! Не слишком уж она и перетрудилась под господином Мер…

Послышался звук удара, и Тюн заорал не своим голосом.

— Так это Фрэн над ней поработал? — теперь голос Бринка звенел сталью. — Чёрт ненасытный! Сколько раз? — купец наклонился надо мной и снова встряхнул за плечи. — Сколько раз он тебя взял?

Ему пришлось повторить свой вопрос несколько раз, прежде чем я осмыслила его и выдала с дурашливой улыбочкой:

— Пятнадцать…

— Пятнадцать?! — заорал Бринк, и я поморщилась.

Ну зачем так кричать? Дайте лисичке поспать, уютно спрятавшись в норочке…

— Ты с ним в сговоре, свинья! — раздался крик Бринка.

Вот почему сразу — свинья? Я — лиса… всего лишь лиса…

Но как оказалось, оскорбление относилось не ко мне. И судя по воплям Тюна и грохоту, Бринк от души чесал кулаки об моего хозяина.

— Как вы смеете! — визжал Тюн как самая настоящая свинья, которой живьем отрезали оркорок. — В чем моя вина? Таковы правила! Каждый клиент может делать со шлюхой, что пожелается!.. А! Зачем по ушам-то?!.

Я перевернулась на другой бок и натянула покрывало до макушки, снова проваливаясь в сон.

Однако не успела я преодолеть очередной лесной взгорочек в своем сне, как меня снова встряхнули, вытаскивая из теплого гнездышка подушек.

Надо мной нависал Бринк, и лицо у него было перекошено от злости.

— Рада вас видеть, Барт… — пролепетала я, зевнула обмякла в его руках.

— Эй! Я тебя купил! — он снова затряс меня, и я недовольно заворчала, не открывая глаз. — Я тебя купил, и ты должна мне…

Но я уже ничего никому не была должна, опять улетая в страну сновидений. Несколько раз реальность вырывала меня из власти сна, но только на несколько мгновений. В первый раз я увидела, как голый Бринк сидел на мне и, ругаясь сквозь зубы, гонял налитый кровью член между моих грудей, а в другой раз Бринк ласкал пальцами моё лоно, но даже его умение не заставило меня загореться страстью.

— Давайте потом, — пробормотала я, переворачиваясь на бок и вяло отталкивая настойчивую мужскую руку.

В третий раз я пришла в себя, когда Бринк наяривал меня сзади, уложив на живот и подсунув мне под бёдра подушку. Получалось — так себе, потому что требовалось прогнуться в пояснице, раскрываясь мужчине навстречу, чтобы члену легче было проскользнуть внутрь, а моя поясница прогибаться не желала. Да и брать бесчувственную женщину показалось моему клиенту недостаточно возбуждающе.

Я ещё помнила, что он упрашивал меня хотя бы взять в рот, и тыкался напряженным членом мне в губы, и я, вроде бы, рот открыла, но сразу же уснула, а когда проснулась — в комнате никого не было.

Всё тело ломило, между ногами пощипывало, но я вспомнила безумства господина Мерсера и улыбнулась, сладко потягиваясь. Ах, какой мужчина! Настоящий генерал! Я бы присвоила ему звание генералиссимуса, и наградила орденом Счастливого Женского Лона.

Но теперь требовалось справить кое-какие делишки и хоть чего-нибудь поесть и выпить.

Когда я выползла в коридор и отправилась в кухню, в поисках жареной курочки или хотя бы хлеба с маслом (с маслицем!), по коридору галопом пронёсся мой хозяин, опять разукрашенный синяками, как медалями.

— Ты! Тварь лесная! — заорал он, налетая на меня с кулаками. — Ты что устроила! За это долг удваивается! Утраивается!.. Ты как посмела! Ты двое суток спала, ленивая шлюха!

У меня не было сил даже спорить с ним, поэтому я только отмахнулась от него, отвернувшись и предоставив ему молотить меня по спине, а сама жадно вгрызлась в ломоть пышного хлеба, от удовольствия закатывая глаза. Нашлось в кухне и свежее молоко, и я напилась прямо из кувшина, проливая всё себе на голую грудь.

Тюн немного остыл, но продолжал орать на меня, не умолкая.

— Что ты разоряешься? — дружелюбно спросила я, добираясь до головки желтого ноздреватого сыра и отрезая сразу четверть. — Сам же подсунул меня этому озабоченному генералу. А я тебе говорила, что он — бешеный.

— Это ты его распалила, сучка! Это ты всё виновата! — брызгал он слюной.

— Всего лишь выполняю твои приказы, хозяин, — напомнила я ему. — Думаешь, выполняю недостаточно прилежно? Так я исправлюсь. На следующем клиенте покажу такую ювелирную работу…

— Мерзавка!.. — простонал Тюн. — Собакам бы тебя скормить!

Но тут кто-то так замолотил во входные двери, что грохот пошел по всему дому.

— Это клиенты, — Тюн быстро пригладил остатки волос на лысине, одернул камзол и ткнул пальцем мне в грудь. — Быстро к себе, обжора, и будь готова. И чтобы никаких сбоев, поняла? Поняла?! — прикрикнул он, потому что я не ответила.