Вторая жизнь гридня Степана (СИ) - Санфиров Александр. Страница 10

Глядя в залитые дождем стекла автомобиля, я размышлял, что ожидает меня здесь на этот раз.

Когда мы въехали в городское предместье, дождь закончился и, тучи начали расходиться. С десяток минут наш автомобиль пробирался по узким улочкам в поисках будущего жилья, снятого для нас. И, наконец, остановился рядом с небольшим двухэтажным домом, сплошь увитым плющом. Когда вышли из машины, на улице нас уже встречала высокая пожилая женщина с натянутой на лицо маской гостеприимства. Радостно улыбаясь, она пригласила нас пройти.

Когда мы приступили к осмотру квартиры, мамино настроение начало портиться. И было вполне понятно от чего. Двух крохотных комнаток на втором этаже и не менее убогой кухоньки с газовой плитой и корзиной угля рядом с чугунной печкой, она никак не ожидала, поэтому то и дело разглядывала голые стены под окнами в пустой надежде обнаружить там радиаторы отопления.

– Странно, – она тихо сказала мне на ухо. – Папа перевел такие деньги за аренду, я думала, что здесь нас ждет роскошная вилла.

Я ничего не ответил, так, как внимательно слушал разговор между Борнхольтом и нашей хозяйкой Гертрудой Зайдерс. Они особо не стеснялись, в выражениях, уверенные в том, что мы их не понимаем. Но для меня южно-тирольский диалект немецкого языка был вполне понятен. Ничего особо я, конечно, не услышал. Но одно было совершенно ясно – жилье нам было ловко подставлено.

Мысленно я усмехнулся, решив, что в данном случае нам пока ничего не грозит, можно пожить и здесь. Однако мамино лицо выражало недовольство все больше и больше, особенно после осмотра совмещенного санузла со старым желтым унитазом и заплесневелыми стенами.

– Мы здесь жить не будем, – жестко сказала она, повернувшись к Борнхольту. – Платить тысячу франков в месяц за это убожество – выкинуть деньги просто так. Герр Борнхольт отвезите нас в ближайшую гостиницу. Мы с сыном поживем там, пока не снимем более приличное жилье, в котором будет, по крайней мере, чистый санузел и нормальное отопление.

Лицо Борнхольта отражало полную растерянность, а из его беседы с мадам Зайдерс я узнал много нового о себе и маме.

– Что они себе позволяют! – возмущалась мадам, – у меня в этих апартаментах сын арабского шейха жил. А этим дикарям из варварской страны, видите ли, они не подходят. Русские разве там у себя не в землянках живут?

Совсем растерявшийся Борнхольт необдуманно пожурил ее за грязь в туалете, после этого старуха совсем разошлась.

Мама схватила меня за руку и потащила к выходу, хлопнув напоследок дверью.

– Интересно, – размышлял я, – что бы она сделала, если бы знала, как о нас отзывается мадам Гертруда Зайдерс.

Когда мы уселись в машину, мама сухо произнесла:

– Господин Борнхольт, надеюсь, задаток за аренду, переведенный мужем будет возвращен на его счет в ближайшие дни?

Я с интересом следил за поведением нашего провожатого. Сама, того не подозревая, мама, как лакмусовой бумажкой проверяла на нем серьезность намерений тех, кто затеял все это дело.

Борнхольт, мои ожидания оправдал, смиренно заверив маму в том, что деньги, без сомнения, будут возвращены, и повез нас к ближайшей гостинице.

В отеле Континентал нам предложили на выбор несколько номеров и самый задрипанный из них не шел ни в какое сравнение с жутким домом, в который мы отказались заселяться. Однако, когда мы узнали сколько будет стоить проживание, мама озабоченно наморщила лоб и сказала, что надо самим срочно искать съемное жилье.

Борнхольт, прошедший вместе с нами в номер, деликатно напомнил, что завтра нам надо сходить в Политехническую школу, чтобы оформить документы. Мама, перенервничавшая от перелета и осмотра жилья, устало махнула рукой.

– Томас, я очень благодарна за вашу помощь. Не хотелось бы вас больше затруднять. Думаю, что завтра мы справимся сами. Ваш городок небольшой, возьмем такси, и начнем объезжать все учреждения по порядку. Мне надо кроме всего прочего попасть в ваш университет. У меня рекомендательное письмо к одному из деканов. Надеюсь, что смогу продолжить на его кафедре свою работу. По крайней мере, в телефонном разговоре он был настроен доброжелательно.

Когда Борнхольт нас оставил, мама с вздохом облегчения рухнула на кровать.

– Ох, как я устала от него! – вздохнула она, имея в виду Томаса. – Вроде культурный, доброжелательный, но уж очень от него воротит. Редко так человек бывает антипатичен.

Надо сказать, что и мне стало легче дышать, когда Борнхольт захлопнул за собой дверь. Я уже почти двенадцать часов держал "скрыт" и хотя это не очень энергозатратная штука, мой источник показывал дно. Я не знал, будут ли сюда устанавливать следящие заклятия, типа тех, какими был увешан дом Гертруды Зайдерс, но пока они отсутствовали, можно было расслабиться.

Мама поднялась и сообщила:

– Я иду в душ, ты после меня, затем надо перекусить и хоть немного прогуляться по городу.

Когда она закрылась в ванной, я облазил все подозрительные места, где могли стоять микрофоны, или видеокамеры. Но, как и предполагал, ничего не обнаружил.

Вечер прошел у нас спокойно. Мы поужинали в открытом кафе на набережной. Погода к вечеру наладилась, и мы часа два гуляли вдоль озера, рассматривая местные достопримечательности.

Когда ложились спать, я понял, что мое поглаживание в самолете, не забыто. Вместо ночнушки, в которой мама обычно расхаживала вечером по нашей квартире, она одела закрытую пижаму. И когда улеглись по кроватям, буркнула себе под нос:

– Завтра кровь из носа, но надо снять приличное жилье.

Следующим днем нас разбудило утреннее солнце, ярко светившее в большое окно. Мы спустились вниз в большой зал, где постояльцы уже крутились у "шведского стола". Мы присоединились к ним, и после завтрака, приведя себя в порядок, отправились "покорять" заграницу. Перед этим мама оценила мой внешний вид, сунула в нагрудный карман пиджака расческу и платок пригладила волосы и, сказав:

– С Богом. – Переступила порог.

Когда мы остановили такси, мама долго пыталась объяснить водителю на плохом английском куда нам требуется попасть. К сожалению, я не мог вмешаться в разговор, не показав знание немецкого языка. В конце концов, нас поняли и очень быстро доставили до места. Только тут до нас дошло, что университет и политехническая школа находятся по соседству друг с другом. Вокруг царила суета, молодежь всех национальностей и цветов кожи составляла большинство прохожих. Было приятно смотреть на молодые улыбающиеся лица, и стройные девичьи фигурки в мини.

Мы довольно быстро нашли нужное нам здание, и зашли вовнутрь. После улицы здесь было тихо и прохладно. По широкому коридору прошли до канцелярии, где у нас забрали документы и велели подождать. Я старался незаметно сканировать окружающее, но пока ничего странного не замечал. Ждали мы долго. Изредка проходящие по коридору сотрудники и студенты с любопытством косились на нас.

Неожиданно, я почувствовал, что вблизи находится одаренный. На этот раз, судя по ощущениям, среднего ранга. Минутой позже к нам подошел высокий, представительный мужчина с гладко зачесанной назад копной белых волос. Он заговорил с мамой гулким, рокочущим голосом и та сразу "поплыла".

– Легкое ментальное воздействие, – сразу классифицировал я действия псиона. Но тут он обратил свое внимание на меня, и я сразу ушел в сторону, оставив вместо своего разума, сознание Сергея. Было странно ощущать, как, повинуясь чужой воле, мое тело поднялось и пошло вслед за гипнотизером. Мама осталась сидеть в кресле, она даже не повернула головы, чтобы посмотреть мне вслед.

Мы зашли в лифт, и тот сразу заскользил вниз. Опускались мы недолго. Когда я вышел из лифта, то обнаружил, что нахожусь в подвале, где заканчивается лифтовая шахта. Подвал представлял собой вытянутую сводчатую комнату, в торцах которой имелись двери. Мы пошли к правой. Около нее провожатый вытащил из кармана карточку и вставил ее в едва заметную прорезь в стене. Дверь ушла в сторону, и перед нами оказался еще один лифт.